— Вы сказали «богиня охоты»? — переспросила Диана. — А разве не Диана была богиней охоты? У меня ведь такое же имя. и друзья иногда называли меня богиней…

— Верно, в римской мифологии Диана — это действительно богиня охоты. Но в греческих мифах она известна как Артемида. Мифы об Артемиде куда более древние, и образ богини несколько изменился, прежде чем стать римской Дианой.

— А в чем конфликт между этими розами? — немного помолчав, спросила Диана.

— Хочешь, я передам тебе их разговор?

И хотя Диана старалась не показывать этого госпоже Зейнеп, на самом деле ей очень хотелось послушать, о чем говорят Артемида и Мириам.

— Почему бы и нет? Если это, конечно, не отвлечет нас от урока.

Госпожа Зейнеп уселась на землю рядом с вазой. и Диана последовала ее примеру.

— Привет, Роза Эфеса. — сказала госпожа Зейнеп. — Не возражаешь, если мы послушаем тебя? — Несколько секунд помолчав, она повернулась к Диане. — Артемида нагрубила мне: «Меня зовут Артемида, а не Роза Эфеса, старуха». Впрочем, если она так хочет, то я буду обращаться к ним как к двум разным розам, называя их отдельными именами. Я буду повторять за ними разговор слово в слово. Готова?

Диана кивнула, и госпожа Зейнеп начала говорить, повторяя то, о чем беседовали Артемида и Мириам.

— Нельзя ли повежливей, Артемида? Какая разница, каким именем нас называют?

— Что значит «какая разница»! — возмутилась Артемида. — У меня есть имя! Великое имя. известное всем, данное небесами! Ар-те- ми-да, вот кто я! И бот хорошо знают меня. Я великая Артемида! Я прекраснейшая из прекрасных. Я богиня, а не цветок, как ты. Цветы могут быть лишь украшением моего храма.

— А ты ничего не заметила?

— А что?

— Ты только и говоришь «я», «меня», «моего».

— Разумеется. Я всегда так говорила и буду говорить. Если уж сама Артемида не заслуживает того, чтобы говорить «я», то кто тогда? Может, жалкий смертный цветок вроде тебя?

— Ты постоянно твердишь, что ты богиня, а я цветок, но на самом деле ты знаешь правду.

— Какую правду?

— Неважно… Не хочу тебя расстраивать.

— Расстраивать? Меня? И кто? Ты что ли? Не смеши меня, жалкий цветок. Подумать только, цветок собирается расстроить саму Артемиду! Ха-ха-ха… Ну-ка, смешной цветок, давай, огорчи меня…

— Что ж, если хочешь, но скажи прежде, кто такая Артемида на самом деле. Скажи, чтобы весь сад знал.

— Что за чушь? Кто не знает Артемиду? Кто не знает меня?

— Мы не в твоем храме. Артемида. Это розарии. и розы могут не знать, кто ты. Разве это не их право — узнать, кто такая великая Артемида? О величайшая, окажи нам честь и поведай о себе.

— Хоть иногда ты говоришь правду, цветок. Каждый имеет право знать о моем величии, и розы тоже должны знать великую Артемиду. Теперь молчите и внимайте мне. Я!.. Я. Артемида, дочь Зевса, бога богов. Я жила в Эфесе, известном своим храмом в мою честь, а вовсе не в этом убогом ломе богоматери. Веками я принимала всех, кто приходил поклониться мне в моем храме, который является одним из семи чудес света. Тысячи людей, как муравьи, сползались из самых отдаленных мест, чтобы посетить мой храм, отталкивали друг друга, желая восхвалять и возвеличивать меня, упав ниц. Понимаешь ты это, убогий цветок? Осознаешь ли ты теперь величие Артемиды? Те самые люди, которые высаживаю! и выращивают цветы вроде тебя, приходили в мой храм как покорные рабы. Эй, вы! Садовые розы!. Слышите меня?! Теперь и вы знаете о величии Артемиды!

— Ты ответила именно так, как я ожидала, — произнесла Мириам. — Когда я попросила тебя рассказать о себе, ты сразу заговорила о своем великом отце, о своем величественном храме, о тех, кто восхваляет тебя. Но я не об этом спрашивала. Я проста рассказать о том, кто ты.

— К чему ты клонишь, несносный цветок? Я Великая, вот кто я такая.

— А с чего ты взяла?

— Да если бы я не была великой, стали бы тысячи людей приходить ко мне? Разве восхваляли бы они меня до хрипоты? Разве становились бы покорными рабами?

— Правда в том. Артемида, что на самом деле это ты у них в рабстве. Просто не хочешь видеть этого.

— А ты из зависти несешь неизвестно что.

— Это правда, Артемида, и ты действительно у них в рабстве. Чем является Артемида па самом деле? Да это же иллюзия, восхваляемая и вознесенная Иными. Кто создал Артемиду? Разве не те самые презираемые тобой люди, которые сначала придумали себе красавицу, а затем воплотили ее в образе богини, чтобы ей можно было поклоняться? Пусть тебя не обманывает их беззаветная любовь, ведь они любят то, что сами выдумали, создали и прославляли. Извини, но сама по себе ты не существуешь… Ты существуешь только благодаря им, их обожанию, началам и аплодисментам. Ты зависишь от Иных.

— Ты слишком много позволяешь себе, цветок. Прежде чем указывать мне, на себя посмотри. Кем ты себя вообразила, что так говоришь со мной?

— Ты. конечно, права. Я не великая… Ноя роза. И останусь розой, восхищаются мной или нет. Я роза, независимо от того, сходят по мне с ума или нет. Как я уже сказала, я не великая, я просто роза… А знаешь, что такое быть розой, подружка? Быть розой означает свободу. Это совсем не то. что существовать, пока Иные тебя превозносят, и увянуть, когда они от тебя отвернутся. Только пойми меня правильно, я тоже люблю людей, и мне хочется, чтобы они приходили ко мне и вдыхали мой аромат. Но мне хочется этого только потому, что я могу дарить им свой аромат. Возможно, ко мне не приходило столько людей, сколько к тебе. А те. кто приходил, может, и не замечали маленькую розу, растущую там. Зато тех, кто замечал меня, никогда не перепугаешь с теми. кто боготворил тебя.

— Еще бы! Ко мне ведь приходили тысячи людей.

— А ты не помнишь, как многие из тех, кто толпами приходил к тебе в солнечные дни, переставали являться, когда наступала осень? А в середине зимы у тебя вообще никого не было. И твоя гордость только усиливала чувство одиночества. Ты даже не могла плакать из-за этой пустой гордости. Чем больше тебя превозносили весной, тем горше казалось зимнее одиночество. Перемена погоды сразу сказывается на тебе.

— Чепуха! Осень на всех так влияет.

— Но не на розы, Артемида. Для роз осень означает дождь. Осень — это время готовиться к весне. И те, кто приходят к розам, никогда их не предадут, как те, кто боготворит тебя. Ведь они делают это не для тебя, а для себя. А мои гости приходят только ради моего аромата. Я не жду от них поклонов, поклоны — это ведь не любовь. Любовь не принижает любящих, а возвышает их.

— Эх ты, глупый цветок! Да разве ты понимаешь, каково это, когда тебя обожают!

— Извини, подруга, но все те, кто так обожаем тебя, когда-нибудь бросят тебя, потому что не тебя они обожают, а свои чувства и убеждения. Когда-нибудь они создадут себе другое божество. Еще более красивое и возвышенное. И тебя забудут. А поскольку ты обязана своим существованием исключительно их обожанию, то, как только тебя забудут, ты перестанешь существовать.