Я задыхаюсь от нахлынувших ощущений. Резко возникшее возбуждение опускается вниз, я мокрая и желающая продолжения.

Руки мужчины хаотично обследуют меня, то сжимая до вскрика, то отпуская до мольбы продолжить.

Зарывается в мои волосы на затылке, не давая отстраниться, только продолжать. Мне хорошо. Жарко. Адски жарко в его объятиях.

Что мы, чёрт возьми, делаем?

Мои руки взмывают вверх, обхватывая сильную мужскую шею, ещё больше притягивая Османа к себе, не выпуская, прижимаюсь к стальным мышцам, которые отчётливо выделяются даже через рубашку.

Возбуждённые вздохи захватывают, сливаются, учащённое дыхание смешивается в одно, и уже непонятно, кто тихо стонет я или он.

Хочу его. Возбуждённая и мокрая насквозь, хочу.

Отрывается от моих губ, перемещаясь на шею, ведёт приоткрытым ртом, оставляя мокрые дорожки языком. Всхлипываю от новой волны удовольствия. Дальше по открытому от ткани плечу, вниз.

Руки Османа на моей груди, сжимают полушария, и я охаю, тянусь к нему за поцелуем, забывая, где мы находимся, желая продолжения прямо сейчас. Теряюсь в захлестнувших меня ощущениях, от которых сносит голову, а ясность проваливается в вязкий туман.

Чувствую, как в бедро упирается большой, толстый член, и понимаю: он возбуждён не меньше меня. Борюсь с желанием прикоснуться к выпирающей плоти, пройтись пальцами, почувствовать его на ощупь.

– Остановись… – шепчу.

– Не могу, Куколка… – впечатывает меня в своё тело, прижимает, давая почувствовать своё твёрдое желание.

Наши тела разделяет только ткань одежды, мешающая до невозможности.

Отстраняюсь и сжимаю его лицо в ладонях. Потемневший, затуманенный взгляд, плавающий по мне. Его несёт. Ещё немного – и остановить не смогу.

– Осман. Остановись. Мы на свадьбе.

Он переводит дыхание и на миг закрывает глаза, убирая руки с моей талии, разводя их широко в стороны. Дышит глубоко и интенсивно. Приводит себя в чувство.

– Дед ушёл? – спрашивает спокойно, но хрипота в голосе говорит, что он с трудом себя контролирует.

Бросаю осторожный взгляд в ту сторону, где видела дедушку.

– Ушёл. Если сейчас не остановимся, тебе будет ужасно неловко возвращаться в зал с оттопыренными от возбуждения брюками.

– Встань, иначе успокоиться не получится.

Тут же вскакиваю и отхожу на пару шагов в сторону. Смотрю на Османа, который снова прикрывает глаза и сжимает с силой край лавочки.

У меня между ног адский пожар. Я давно не была с мужчиной, и страстные поцелуи Османа завели меня с пол-оборота.

Трусики мокрые насквозь, а по телу гуляет возбуждение. Сжимаю бёдра вместе что есть силы, пытаюсь себя контролировать, подумать о чём-нибудь плохом, чтобы сбавить накал страстей.

И как, спрашивается, мы сегодня будем вместе спать, если всего один поцелуй вызвал такой прилив эмоций?!

– Иди в зал. Я приду минут через десять, когда, – он опускает взгляд, – мне станет немного лучше.

Разворачиваюсь и ухожу, даже не обернувшись. Не от него бегу, от себя и от своих желаний. На входе сталкиваюсь с дедом.

– Варенька, где Осман?

– Придёт минут через десять. Ему нужно… подышать свежим воздухом, – слегка запинаюсь, а дед расплывается в довольной улыбке. – Познакомься, моя родная сестра Гульзара.

Рядом с ним пожилая полная женщина, лишь немногим младше его. Маленькие искрящиеся глаза с огоньками позитива заставляют сразу улыбнуться.

– Так вот она какая, Мурад! Красавица! – Она крутит меня вокруг своей оси, внимательно осматривая. – Ай-яй! Повезло нашему мальчику, хорошая девочка Османчику досталась! Хорошая! Можешь называть меня бабушка Гуля, так, для своих.

– Хорошо, бабушка Гуля, спасибо за доверие! – тут же отвечаю благодарностью, как Фи учила. К старшим всегда с уважением и даже преклонением.

– Завтра увидимся в доме Мурада, невесту принимать будем. И ты тоже.

– Я? – вопросительно смотрю на деда.

– Да. Завтра, по традиции, невеста приезжает в дом жениха. Принимать должна мать жениха, но мамы у Адиля нет, бабушки тоже, а сестра младшая. Поэтому Гульзара на правах ближайшей старшей родственницы примет, одарит и угостит сладостями. А так как ты тоже в моём доме живёшь, поэтому принимаешь непосредственное участие.

– Хорошо, – смущаюсь, – только вы расскажите, что делать и говорить, чтобы в неловкую ситуацию не попасть. Я пока только узнаю ваши обычаи и традиции.

Дед довольно улыбается. Ему нравится, что я не отказываюсь, наоборот, прошу рассказать и показать, желая научиться. Фи говорила, что тот, кто деду угодить сможет, навеки заполучит его симпатию.

– Варенька, ты запыхавшаяся какая-то… пойди на террасу, подыши свежим воздухом, – указывает направление, – там красиво, море как на ладони.

Согласна с дедушкой. Нужно успокоиться и привести мысли в порядок.

Выхожу на небольшую террасу с несколькими столиками и плетёными стульями. Ограждения из толстых листов стекла, и, кажется, что препятствий нет вовсе.

Передо мной, как на ладони, море внизу. Разыгрался небольшой ветер, и уже поднявшиеся волны бьют о берег, образуя белую пену. Запах моря освежает, выветривая из головы плохие мысли. Здесь полумрак, меня сложно заметить.

– Я с Османом была три года, но не смогла бы определить его по запаху. Как у тебя получилось? – рядом стоит Камилла. Я не слышала, как она подошла.

Красивая женщина растеряна и не уверена в себе. Я больше не чувствую себя перед ней ущербной.

– Своего мужчину я определю из тысячи.

– Ты же понимаешь, что я красивее тебя, я подхожу ему больше!

– Понимаю, но сегодня, здесь, он со мной, – говорю спокойно, даже монотонно. Она не вызывает во мне ни злости, ни раздражения. Никаких эмоций.

– Это ничего не меняет. Все. Все в этом зале знают, кто я такая и какой след оставила в его жизни, – нервно передёргивает плечами.

– Скажи, тебя дед в свой дом приглашал хоть раз? – точно в цель, в самое яблочко. Лицо девушки дёргается.

– Нет.

– Адиль уже всё рассказал Сабине, а она тебе. Так что, уверена, ты в курсе, что я живу в доме Мурада Абдулхамидовича в одной спальне с Османом. Дед нарушил свои же правила, сделав для меня исключение. Одного этого факта достаточно, чтобы все в этом зале перестали считать тебя значительной в жизни Османа.

Мне почему-то очень хочется её поддеть, уколоть, чтобы эта напыщенная особа наконец перестала считать себя особенной в жизни мужчины, которого предала. Нет, не потому что сегодня он со мной, а вообще. Если бы кто-то сделал так же для меня, поддев Виталика, я была бы безмерно благодарна.