– Ну да, а ты, значит, беззвучно вот только что командовала, да? Здесь же слышимость отличная…

– Петенька, умоляю, поторопись…

Сдав Нилочку на попечение Женькиной сотруднице, предупредив, что могут задержаться до вечера, оба молча оседлали велосипед.

В дороге несколько раз менялись местами, но Женьке тяжело было крутить педали – сказывалась утренняя прогулка, и основную часть пути крутил педали Петька, а она только вскрикивала и шипела ему в спину на каждом ухабе или кочке: – Да не гони так, больно же…

А потом лопнула шина, и последнюю треть пути они проделали пешком.

В овраге, увидев землянку, быстро пересчитал ящики, за неимением бумаги и карандаша отмечая зарубками на толстой ветке их количество. Затем проверил содержимое уже вскрытых Женькой ящиков и даже лично вскрыл все до одного, старательно и аккуратно заколачивая их после ревизии содержимого.

Затем, как давеча Женька, Петя уселся на ящик с маузерами и, вперив немигающий взгляд в жену, спросил:

– А сколько было гранат? Ящик-то неполный… И где запалы к ним?

– Взрыватели, – машинально поправила Женька. – Не было, я искала…

И, уводя в сторону от скользкой темы, опережая новый вопрос, сказала:

– И патронов к маузеру тоже не нашла, как и к пулеметам.

– Да к пулеметам полно – это ж Льюис… 7,62´54 – его размер, одинаковый патрон что для него, что для родной трехлинейки мосинской.

– Ой, а давай постреляем, а? Ну Петечка, ну пожалуйста…

– Ты думай, что говоришь!!! Постреляем… Как ты себе это представляешь? Что я Ироду скажу? Мы вот тут склад с оружием нашли и решили с женой немножко из пулемета пострелять, так, что ли?

– Какому Ироду? Ты о чем?

– Никакому… – буркнул Петька. – Не важно… и я сказал народу, а не Ироду… Соберись, слушай внимательно, мерещится, вон, всякое.

– Ну хорошо, прости, устала. Что решишь, сколько сдаем? Может, что-то себе оставим? Можно припрятать, потом заберем.

– Нельзя, узнают – расстрел, без суда и следствия… Я попробую поговорить, может, хоть патроны для курсантов разрешат, а то совсем беда с боеприпасами, вхолостую щелкаем курками на стрельбище… Цирк, да и только!

– Ну вот и забери все себе или половину, а в отчете укажешь меньше…

– Не говори ерунды!!! Так, я остаюсь тут, ты дуй в сельсовет, пусть дают подводу, а лучше две, и в милицию. Попробуй дозвониться до Одессы… Хотя нет, я сам позвоню кому надо…

Женька стала карабкаться наверх, к дороге.

– Велосипед не бери, иди налегке! – крикнул ей вслед Петя.

Оставшись один, он еще раз пересчитал ящики и проверил содержимое. Его все время не оставляло чувство, что он что-то упустил, что-то ускользнуло от его внимания.

Он обошел всю поляну, всматривался в следы, проверил окружающие кусты, но ничего стоящего внимания не нашел.

Подводы и два милиционера прибыли на закате, поэтому грузились быстро, чтобы не оставаться сторожить такой опасный груз до утра в овраге.

В село прибыли уже затемно, но все равно тщательно все пересчитали и акт составили. А ранним утром, едва рассвело, Петька уехал в Одессу, доложить.

В знакомое здание он попал почти к обеду, но Ирод принял его сразу же.

– С чем пожаловали, дорогой Петр Иванович?

– Да вот, докладная, я тут все подробно написал.

– Докладная – это хорошо, но поберегите наше с вами время – своими словами, пожалуйста.

Петька подробно рассказал о событиях вчерашнего дня.

– Спасибо, Петр Иванович, правильно поступили, что сразу ко мне, а то я уже и наряд за вами почти отрядил, а вы тут как тут.

– Зачем наряд? Я же сам приехал… Все рассказал…

Ирод сделал неопределенный жест рукой и продолжил, оставив Петькин вопрос без ответа:

– Что желаете за усердие?

– Ничего мне не надо, – буркнул Косько, вставая со стула и готовясь покинуть кабинет.

– Ну так уж и ничего… Э-э-э… я надеюсь, что вы все сдали? Ничего не утаили? Ну там для себя… или для Женечки? Мне неоднократно докладывали, что она лихо стреляет. Восторгались ее мастерством.

– Нет. Не нужно нам это. Она и так с оружием сызмальства, ее отец еще пацанкой научил, а захочет пострелять, так мы в селе хорошее стрельбище организовали.

– Да? А мне докладывали, что именно вы были ее первым учителем. Обманули, выходит? – нарочито удивленно спросил Ирод. – Ну я разберусь и накажу его… за обман.

– Никого не надо наказывать, было дело, ездил я с ней пострелять, давно это было… Она еще в гимназии училась, совсем малявка была…

– Ну вот и ладно, хорошо, что все прояснилось! – Ирод говорил странным голосом, ужасным и каким-то бестелесным, неживым.

– Так что желаете в награду за усердие, дражайший Петр Иванович? – повторил он свой вопрос.

– Если можно, выделите для курсантов, для отработки практической стрельбы, часть найденных патронов – совсем плохо у нас с этим, я уже даже перестал просить в Осовиахиме, все равно не дадут.

– Обязательно выделим, сколько надо, столько и дадим… заслужили, – вдруг совсем по-человечески ответил Ирод.

– А у меня встречная просьба к вам, Петр Иванович. Вы механик грамотный, поэтому не сочтите за труд, попробуйте собрать пулеметы из тех деталей, что нашли, и опробуйте у себя на стрельбище, отстреляйте по магазину из каждого. Доложите о результатах, и я пришлю за ними. Да – чистить потом не надо, так отдадите.

– Будет сделано, – Петька посветлел лицом. Он уже ничему не удивлялся – ни осведомленности Ирода о событиях прошлой ночи, ни выезду его с Женькой на пляж в Аркадии много лет назад.

– Я могу идти? – спросил он.

– Конечно-конечно, не смею вас больше задерживать, – Ирод, прищурившись, задумчиво смотрел на Петьку.

Только на улице Косько понял, как он вспотел. Его гимнастерка пошла огромными темными пятнами.

– Да уж… как в бане побывал, – невесело пошутил он и отправился на Молдаванку, навестить своих, отдать сумку с провизией, которую, пользуясь случаем, передала Женька.

Три следующих дня были заняты приятными хлопотами – получением патронов. В милиции были крайне удивлены щедростью своего одесского начальства, которое в категорической форме потребовало выдать инструктору, товарищу Петру Косько, столько патронов, сколько скажет, хоть все. Составить акт передачи и об исполнении доложить.

А еще два дня ушло на сборку и пристрелку пулеметов. Удалось наладить два из трех. Петька, как было приказано, отстрелял по целому диску и стал дозваниваться в Одессу.

Дежурный ответил почти сразу и, услышав фамилию «Косько», сказал: «Ждите». Через некоторое время трубку взял сам Ирод: