И далее:

«Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список ваших преступлений. Бесконечен список имен ваших жертв. Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов».

Это письмо Раскольникова в 1939 году было опубликовано в газетах Парижа. Сталин не мог простить дипломату такой «оплошности». Раскольников был заочно исключен из партии, заочно осужден как враг народа к смертной казни. В том же году агенты НКВД убили Федора Федоровича в Ницце, выбросив его из окна гостиницы на мостовую.

Мог ли знать об этом Эйхлер? Конечно! Слухи из-за рубежа в то время быстро доходили в писательскую среду, наиболее прогрессивную часть народа. И Эйхлер в любой час, в любую минуту ожидал, что его арестуют за связь с врагом народа Ф.Ф. Раскольниковым, а там…

Чувство страха перед будущим тогда не покидало многих писателей. Ибо из их рядов неожиданно по ночам исчезали самые-самые, те, кто осмеливался выступить против линии Сталина и его подручных. Так, еще в 1933 году был арестован муж детской поэтессы Елены Благининой — поэт Георгий Оболдуев — за антисоветскую пропаганду, осужден на 3 года с высылкой в Карелию. В те годы Эйхлер часто наведывает Благинину, утешает ее, как может. Он помогает ей советами по созданию поэтических книг «Осень», «Садко», «Вот какая мама».

Но Сталин всемогущ, всеяден. В 1941 году дошла очередь и до Эйхлера, его высылают из Москвы в Казахстан как немца. Уезжает с ним и его супруга — вечно верная ему Нина Федоровна Ходня. Эйхлер рвется в Москву, но не тут-то было! И тогда в его защиту один за другим встают писатели России. И первым, кто поддерживает его, поднимает голос за него, была его любовь, вера и надежда Елена Благинина.

Да, она была для него ангелом добрых дел! Судя по их переписке, Елена заказывала для Эйхлера в Лавке писателей литературные новинки, книги, журналы, приобретала их и высылала ему в Казахстан. Она сообщала Генриху Леопольдовичу обо всех литературных событиях в Москве, выставках картин, премьерах спектаклей и кино. В письмах она называет его «родной Генрих», «мой дорогой друг», «милый».

Но если бездействовать, то трава забвения будет расти не по дням, а по часам. И она немало порогов оббила у Тихоновых, Михалковых с просьбами вернуть Эйхлера в Москву. Но увы… Трава забвения продолжала расти. Она даже стихи перестала писать. И сообщает ему:

«Нельзя в таком свинстве обретать, писать стихи».

Чтобы морально поддержать Эйхлера, она рассказывает ему о возвращении Николая Заболоцкого из Караганды в Москву, о том, что он перевел на литературный язык «Слово о полку Игореве». И не унывает!

Долгая творческая дружба связывала Эйхлера с Кукрыниксами. Причем, она продолжалась и тогда, когда Эйхлера сослали в Казахстан в холодную и никчемную ссылку под Осакаровку в поселок № 5. В архиве Генриха Леопольдовича сохранилось письмо известного художника Михаила Васильевича Куприянова, написанное им 24 августа 1942 года. В первых строках он рассказывает о своих творческих радостях — выходе нескольких книжек («Уроки истории» в «Гослитиздате», «Блиц-фрицы» в «Детгизе»). Затем сообщает:

«Сегодня у нас очень радостный день — в сегодняшнем номере „Правды“ описаны подвиги нашего танка „Беспощадный“. Я вам писал о том, что Сталинскую премию мы вместе с Маршаком, Михалковым, Тихоновым и Гусевым отдали на покупку тяжелого танка „КБ“, и вот он теперь отличился — порубал массу всякой техники и фрицев. Это так приятно было услышать. Я был сегодня весь день как безумный от этой огромной радости. Если достанете — прочитайте. Главное, всех ребят из экипажа мы знаем, провожали их на фронт, ребята замечательные — один к одному. „Правда“ от 24 августа, на 2 странице».

В письме Михаил Куприянов находит добрые слова утешения Эйхлеру:

«Часто вспоминаю хорошие наши вечера, а сейчас все раскиданы в разные стороны, но я все-таки твердо верю, что скоро опять будем все вместе и опять соберемся и хорошо поговорим… Крепко вас целую.

Ваш Миша».

Многим обязан Эйхлеру русский советский писатель, литературовед Юрий Николаевич Тынянов. Мало кто знает, что Генрих Леопольдович решил включить в план издания «Детиздата» в 1935 году исторический роман Тынянова «Кюхля» о декабристе В.К. Кюхельбекере и сразу получил от Юрия Николаевича согласительное письмо. Его я также нашел в архиве Эйхлера. Датировано оно 3 октября 1935 года. По просьбе Генриха Леопольдовича Тынянов начал писать исторический роман «Пушкин», однако не успел завершить его. В 1943 году писателя не стало. Эйхлер узнал об этом в Караганде от Нины Федоровны, выбежал из дома на улицу, сел на скамейку и зарыдал. Он плакал до тех пор, пока не достал из кармана свою знаменитую трубку. Но печаль души долго оставалась с ним.

В Караганде сам Генрих Леопольдович не порывал с творчеством. Большую ценность представляют тетради его записей с пометкой «Для себя лично». Тут мы находим его воспоминания о В. Ленине, Н. Крупской, М. Пришвине, Л. Леонове, Д. Бедном, Б. Житкове. Тут же материалы, наброски к задуманному им роману о Севастополе, наброски его писем к Н. Тихонову, К. Паустовскому, Б. Эйхенбауму, С. Колбасьеву (тоже репрессированному писателю). Даже есть черновик письма к Берии — с просьбой вызволить его из ссылки. Увы, увы… Первый палач Сталина молчит, даже не удостаивает Эйхлера ответом.

Еще в Москве Генрих Леопольдович крепко подружился с бывшим моряком, писателем Петром Павловичем Гавриловым, который многим читателям известен как автор рассказа «Егорка». Гаврилов высоко ценил редакторский талант Эйхлера и считал его насильственную отправку в Казахстан большой потерей для литературы. Он проявил себя отчаянным смельчаком, когда написал в защиту Эйхлера письмо на имя помощника Сталина А.Поскребышева и организовал под ним более двадцати подписей известных писателей. Просьба была одна — вызволите из плена ссылки Эйхлера, замечательного редактора, он нужен писателям Москвы. Официального ответа Гаврилов плюс двадцать писателей так и не получили. Был звонок из Кремля Поскребышева — он сказал Гаврилову в таком духе: Эйхлер нужен Казахстану, пусть занимается там просветительской деятельностью. Квартира у него есть, работа в школе предоставлена, жена с ним — что ему еще нужно? Пусть не будоражит писательскую общественность… А то будет хуже!

А Эйхлер уже давно никого ничем не будоражил. Жаль было расставаться с прошлым, любимым делом редактирования книг, но все это уже в минувшем. Он стал нужным и здесь, в Караганде, сотням юношей и девушек, школам, где он превосходно преподавал родную литературу. В нем вовсю раскрылся талант педагога, оратора, Учителя с большой буквы. Вот развязываю стопку его тетрадей-блокнотов, листаю их и нахожу… О своем новом призвании Эйхлер пишет: «Хоть и не мое родное дело, но дело замечательное. И кем бы я был, если бы отнесся к нему без души. Я не был бы самим собой». Его до сих пор отлично помнят в карагандинской средней школе № 3, где он преподавал, там создан уголок памяти Эйхлера. А в 1990 году в областном историко-краеведческом музее был открыт стенд, посвященный жизни и творчеству Эйхлера. На самом видном месте — трубка Генриха, подаренная ему генералом Лукачем. Казалось, из нее шел приятный дымок, который так любил Эйхлер, работая над своими мемуарами и записями..