он поднял голову и увидел в десяти метрах от себя лежащий «панцер». Воздух все так же был полон грязи, чада и снега. Зубы противно скрипели от вездесущей пыли, фильтр забрала уже не справлялся. Мерзостно пахло сожженным кислородом, было трудно дышать. Карт повернулся и уткнулся взглядом в открытые в последнем удивлении глаза техника-легионера. Его сразу замутило. Сколько еще смертей и крови! Проклятая планета!

— Карт! — откуда-то раздалось сбоку.

Мастер-сержант повернулся и как будто сквозь пелену тумана разглядел еще один «панцер». Из его люка выскакивали высокие мощные фигуры. Перед тем как провалиться в спасительное забытье, он показал подбежавшим Дубу и Игнатову в сторону.

— Братцы, там Эриксон со своими.

Дальнейшее сохранилось в памяти только отрывками. Его куда-то несли, запихнули в закрытое пространство, скудно освещенное синими светильниками. Потом его отодвинули от входа, и рядом оказался Эриксон, отчаянно ругавшийся. Могучие фигуры русских друзей задвинули какие-то тяжелые предметы в грузовой отсек и устало бухнулись на бортовые сиденья боевой машины.

Мастер-сержант мобильной пехоты Алекс Карт отрешенно наблюдал через люк, как они взлетели с этой проклятой импровизированной площадки, а затем даже не удивился, когда с поверхности с натугой поднялся подбитый «панцер» и пошел, чуть дымя и качаясь, вперед. Отчаянные парни, все-таки эти легионеры.

Потом уже Карту рассказали, как дерзко пилоты транспортов прошли между горами, сквозь обстрелы и атаки противника. Как совершенно безбашено защищали их маленький конвой земные атмосферники. Как по всей линии фронта в это время шли ожесточенные перестрелки. Всех землян глубоко потрясло сообщение, что совершившие аварийную посадку в тысяче камэ от фронта рейнджеры не пали духом и совершили беспримерный переход по тылам противника. Но больше всего их поразило то обстоятельство, что попавшие в беду люди стали называть друг друга братьями, и вели себя как одна большая семья.

«Братья, братья, братья», — эти слова передавались по всем каналам связи, проговаривались в кубриках и бункерах, обсуждались на боевых позициях. Подвиги на войне дело обычное, даже такие беспримерные. Людей поразило совершенно чуждые кровавой бане сражений отношения участников рейда к друг другу. Они вывели из окружения всех своих бойцов — живых, раненых и мертвых. Не оставили никого на чужой планете, вернув всех сыновей на родную Землю!

Глава 5. Братья

Где-то в Солнечной системе.

Эта межпланетная станция была старой, даже, можно сказать, древней. Реликт оборонительного рубежа Солнечной системы. Уже давным-давно с нее было снято все вооружение, улетел домой многочисленный боевой персонал и космофлотский эскорт. Но между тем жизнь со станции не пропадала никогда. На ней проводился неспешный ремонт, все оборудование было заменено самым современным, а в тени окружающих станцию астероидов постоянно дежурили новейшие фрегаты Земной эскадры. Казалось бы, что тут необычного? Очередной засекреченный объект Космофлота. Ведь эти звездные скитальцы обожают окружать себя всевозможными секретами. Но придирчивый взгляд быстро бы заметил, что фрегаты охраны согласно официальному табелю дежурств должны были находиться на совершенно другой стороне системы, а приходящие на станцию транспорты имеют странную маркировку. Сами же корабли и все внутреннее оборудование исключительно земного производства.

В центре станции располагался небольшой, защищенный всеми видами брони и экранирования зал. Имел он округлую форму, чуть сплюснутую по бокам. Интерьер зала поражал своим скрупулезным подражанием «под старину». Отделка настоящим деревом и декоративным пластиком в глубоком космосе являлось чрезвычайно дорогим удовольствием. И опять же опытный взгляд определил бы, что некоторые предметы, например, висящие здесь картины, являются подлинными произведениями древнего искусства. В общем, убранству зала мог позавидовать любой земной музей.

На возвышении, на узком изгибе овального помещения в глубоком, технологически изысканно выполненным кресле восседал человек. По его облику можно было сразу сказать, что он очень стар. На самом деле человек был еще старше. Регенту Организации, одному из трех, уже было за сто восемьдесят лет. Он плохо помнил свою юность и молодость, но зато цепко держал в памяти события последних пяти десятилетий. Вершина генетической науки Земли, он обладал недюжинным умом и чрезвычайно крепким здоровьем. Понятно, что большинство органов человека были давно заменены трансплантантами. Но регент до сих пор избегал вмешательств нейрохирургов, хотя это являлось обычным делом для людей, проживших более ста лет. Многие считали его гением, многие непреклонным вождем. Но что точно, безусловно — большинство членов организации искренне уважали этого седовласого человека. Седину, кстати, он оставил специально, для солидности.

В зал заходили люди, заполняя собой пространство. Шума не было. Члены организации самого высокого ранга степенно усаживались на предназначенные им места, настраивали под себя кресла, заказывали на панели напитки. Станция была до предела роботизирована, лишний персонал здесь совершенно не требовался по соображениям безопасности. Регент держал в руках высокий стакан с тоником и спокойно наблюдал за приходящими людьми. Он уже был бесконечно далек от всей этой карьерной суеты и непосредственного руководства людьми. Его задачей было наблюдать. Вмешиваться приходилось в крайне редких случаях, и его голос тогда становился весомей остальных. Отменить его приказы могло только одновременное вмешательство оставшихся двух регентов Организации. Такого на его памяти давно не происходило. Сам регентом являлся уже пятьдесят лет и отлично понимал, что его отставка означает неминуемую смерть. Нет, его не убьют, просто организм, почувствовав ненужность, тут же выключится из течения времени, называемого жизнь.

Со стороны казалось, что он спит. Взгляды, изредка бросаемые на регента, его совершенно не волновали. Он и так отлично знал, и чувствовал присутствующих здесь высокопоставленных членов Организации. Тайного сообщества по существу и управляющего планетой Земля и её колониями. Регент только обратил внимание и на двух, вошедших последними в зал, человек. Один был в синей адмиральской форме, второй в черном комбинезоне косморазведки. Старик почувствовал, как между ними проскользнула искра неприязни. Да и в самом зале то и дело прорезались взаимные недомолвки и скрытые упреки. Что ж, похоже, сегодняшний консилиум будет непростым, но зато интересным. Регент глубоко вздохнул и выпрямился в кресле. Его правильно поняли, и с места поднялся пожилой генерал, являющийся на нынешний день Гроссмейстером Земного отделения Организации. Он с достоинством оглядел присутствующих, включил на пульте управления консоль, и посередине зала загорелась трехмерная карта-трансформер.

— Достопочтенные сиры, заседание консилиума объявляется открытым. Повестку вы знаете.

В небольшом помещении послышались невольные и привычные в такой обстановке звуки, одни удобнее устраивались в креслах, другие достали рабочие планшеты. Кто-то даже недовольно хмыкнул, получив от некоторых коллег сочувствующие взгляды. С места поднялся двухзвездный генерал, чье лицо часто мелькало в новостях Федерации.

— Уважаемые сиры, не будут утруждать вас