– Но какой в этом смысл? Зачем ему все это?

– А вот это я и хочу выяснить. Понимаешь? – Спецагент вдруг понизил голос и перешел на «ты». – Это совсем не похоже на случайные совпадения, но как-то доказательств у меня нет. Но знаешь, что это всё очень напоминает?

– Что?

– Это очень сильно напоминает подготовку к террористическому акту. Причём всё, как по учебнику. Бывший проверяющий, идейный, правильный, вдруг слетает с катушек и решает по-своему исправить этот мир. Думаешь, таких мало было? Немало. И это почти всегда плохо заканчивалось. Просто подумай обо всех техногенных катастрофах в последнее время. Это вот наши недоработки. А тут всё в кассу, и химический завод, и условия.

– В это трудно поверить, – покачал головой Соболев.

– А ты поверь, – завёлся спецагент. – Или ты думаешь, я приехал розыгрыши устраивать! Ты пойми, тут человеческие жизни, много жизней.

– Так, а почему вы его не берёте? Не поверю, что у вас нет средств и возможностей, чтобы его раскрутить. И не говорите мне про законы и решения суда. Ваши товарищи не славятся чистоплюйством. В данном случае, может, и правильно.

– Всё не так просто, Кирилл Олегович, – снова перешел на «вы» Степной, – нельзя здесь грубо и с нахрапом. Мы не знаем, кто ещё может быть замешан, и сюда нагнать спецов – он испугается и заляжет на дно.

– Но мне вы почему-то верите?

– Хех, – усмехнулся спецагент, – не «почему-то», а потому что знаем, что ты пока не с ним. Но вот что интересно, он тебя сделал старшим не просто так. Ты ему почему-то нравишься. Уж не знаю, какие вы с ним ведёте разговоры, когда мы вас не пишем, но он точно на тебя планы имеет.

– Какие планы?

– Я думаю, ты скоро узнаешь. А когда узнаешь, сразу придешь ко мне. И вот тогда нам и станет ясно, что и почему происходит в вашем маленьком городе.

– А не получится так, что меня тоже обвинят в пособничестве терроризму?

– Не получится. В таком деле не надо бояться приблизиться к другой стороне, надо бояться поверить в неё.

Если голова болит с утра не с похмелья, значит, ты либо болен, либо нагрузил её без меры. И Соболев точно знал, что это за груз. Вдруг он оказался в положении сексота на собственной работе. А главное, Соболев не был уверен, что «стучать» на собственного шефа, от которого он видел только хорошее, который заступился за него на комиссии, сделал старшим мастером, будет правильно. Тем более что личность самого спецагента, который решил завербовать Соболева, внушала больше сомнений.

Кирилл появился на работе в подавленном состоянии и решил поскорее проскочить к себе в кабинет, чтобы никто его не беспокоил. Проходя мимо приемной, он заметил Валерия Игоревича, о чём-то весело флиртующего с секретаршей Леночкой. Леночка противно заливисто хохотала на весь кабинет и похлопывала молодого шефа по предплечью.

– Привет, – поздоровался диспетчер Сергей, пожав руку Соболеву. – Чего такой пасмурный?

– Да башка раскалывается, – пожаловался Кирилл. – У тебя нет анальгина?

– Есть другое обезболивающее, – предложил Сергей, – у меня периодически зубы мудрости растут, только это лекарство и спасает.

– Зубы мудрости, – удивился Соболев. – Что-то долго они у тебя растут.

– Не сыпь мне соль, – скривился диспетчер и протянул Соболеву пакетик с лекарством.

– Спасибо, – поблагодарил Кирилл и отправился в свой кабинет.

Проходя мимо «мастерской», он заметил Стаса, который, должно быть, возвращал дежурство Алексею, который его подменял. Вид у Стаса был тот ещё: на коротко стриженной голове явно проступали шишки, глаз затёк в кроваво-красном безумии, верхняя губа была рассечена и, похоже, носила следы швов.

– Под поезд попал? – спросил Соболев.

– Вроде того, – пожимая руку, ответил Стас. – Кирюх, если ничего срочного не будет – отпустишь пораньше?

– Конечно. Чего ты вышел-то вообще в таком состоянии?

– Да я думал, что буду нормально. А пришел, и что-то мутит с утра.

– Может, ты сейчас домой поедешь?

– Не, – отмахнулся Стас. – Надо будет подмену вызывать, а я и так дежурство должен.

– Не буду я никого вызывать, – настаивал Соболев, – сам съезжу, если надо будет.

– Точно, – улыбнулся Стас, – ты же теперь решаешь с дежурствами. Я и забыл. Хорошо, я тогда до обеда попробую досидеть, а там Игорич свалит и я потихоньку схиляю.

– Добро, – кивнул Соболев. – Только если плохо будет, лучше сразу иди. Я сам тебя отпрошу.

– Спасибо, Кирюх.

Соболев пошел в свой кабинет, мечтая о том, чтобы в его графине была вода. Он почти уже вошёл, как его окликнул наглый голосок стажёрки:

– Кирилл Олегович, к вам можно?

– О, Олегович, – усмехнулся Стас.

Этот пафос был неспроста. Оксана, судя по выражению её лица, явно намеревалась устроить какую-то ссору, а Соболеву это было совсем не нужно.

– Заходи, – процедил он сквозь зубы, открывая дверь кабинета. – Только не ори, ради бога.

Стакан воды с волшебным средством от диспетчера сделали свое дело – голове становилось стремительно лучше. Но вот сидящая напротив Соболева стажёрка могла быстро разрушить эту идиллию.

– Что? – устало спросил Соболев.

– Вот. – Оксана протянула лист бумаги.

– О как. Это заявление?

– Да, Кирилл, я ухожу.

– А как же Олегович? – решил пошутить Соболев, но тут же наткнулся на злой взгляд стажёрки. – А чего вдруг? Тебе же пару недель осталось до окончания стажировки. Передумала быть триггером?

– Да, передумала, – ровным голосом ответила Оксана.

– Правильно, – кивнул Соболев. – Не женское это дело. Посмотрела, прикинула, кругом грязь, смерть, вонь и слезы. Я тебя понимаю.

– Ничего ты не понимаешь. Я не боюсь ни грязи, ни вони. Я знала, куда иду. Но я сюда шла с целью узнать всё о триггерской службе, а получается, что со мной даже разговаривать никто не хочет.

– «Никто» в смысле я? И в этом дело? Хорошо, давай поговорим. О чём хочешь, всё тебе расскажу, что смогу, конечно.

– Хочешь поговорить, – завелась Оксана, – хорошо, давай поговорим. Давай поговорим о Юре, которого убили и никто не ищет его убийцу, поговорим о том, что вокруг тебя происходит в последнее время. Ты же всё время оказываешься в ситуациях, где тебе грозит смерть. После бассейна, я думала, ну ладно, случайность, бывает в работе. Но потом рухнул этот чертов холодильник. И ведь он так же мог рухнуть на тебя. И после всего этого, когда только похоронили Юру, вдруг в тебя стреляют… Ну кто это выдержит? Ты же всё время в опасности и даже не понимаешь этого… Не видишь. – Оксана вдруг разревелась, приведя Соболева в замешательство.