chitay-knigi.com » Классика » Вещи, о которых мы не можем рассказать - Келли Риммер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 117
Перейти на страницу:
ладонь. Днем я так много времени проводила в согнутом состоянии, что ночью могла лежать только в позе эмбриона, потому что, попытайся я лечь прямо, мою спину свело бы судорогой.

Я переживала за своих братьев и за Томаша, но днем вся эта борьба за выживание отнимала столько сил, что беспокойство стало просто белым шумом. Мы должны были выжать из земли все возможное, потому что от этого зависела наша жизнь. Долгие дни у меня не было других мыслей, кроме как о работе, и других чувств, кроме страха, который заставлял меня замирать всякий раз, когда мы видели нацистскую машину, проезжающую рядом с нашими воротами.

Только когда безумная гонка прекращалась, я позволяла себе перед сном сосредоточиться на Филипе, Станиславе и Томаше. Я молилась за своих братьев со всей оставшейся у меня энергией, а потом открывала ящик, нащупывала мамино кольцо и на одно чистое мгновение предавалась мечтам о Томаше.

Иногда я погружалась в воспоминания, порой представляла наше воссоединение, часто думала о дне нашей свадьбы, представляя этот победный момент в самых нелепых подробностях, вплоть до количества рубиново-красных маков, которые будут в моем букете. Я все еще ясно видела Томаша в своем воображении – смеющиеся зеленые глаза, озорную улыбку, то, как его волосы падали на лоб, и его привычку откидывать их назад, только для того, чтобы они немедленно снова упали на лицо.

Проблема заключалась в том, что как только мысли о Томаше заполняли мой разум, меня одолевала безнадежная тоска. В эти минуты меня охватывало отчаяние от своей беспомощности, и я так рыдала перед сном, что наутро мои глаза все еще выглядели заплаканными.

У меня не было сил изменить свою судьбу. Все, что у меня было – способность дышать и крошечный кусочек надежды, что если я буду продолжать двигаться вперед, то смогу выжить, пока кто-то другой не изменит мир вокруг.

Квоты на нашу продукцию увеличивались и увеличивались. В конце концов отцу пришлось загрузить в тележку все имеющиеся у нас продукты и отвезти в город для передачи солдатам. Взамен ему вручили наши продовольственные талоны. Когда он в первый раз вернулся с полученной едой, я подумала, что как-то неправильно поняла договоренность.

– Ты будешь каждый день ездить за едой?

– Нет, Алина, – нервно произнес отец. – Этого нам должно хватить на неделю.

Пайки были не просто скудными, они были неприемлемыми. Отец вернулся с пакетом муки, небольшими кусочками масла и сыра, полудюжиной яиц и несколькими банками мясных консервов.

– Как мы будем жить на это? – спросила я родителей. – У нас так много работы – как мы сможем управляться на ферме только втроем, когда они кормят нас такими крохами?

– Есть много людей, которым приходится хуже, чем нам, – ответила мама.

– Хуже?!

Это казалось непостижимым. Мамин взгляд стал нетерпеливым, но на этот раз заговорил отец:

– Это почти семьсот калорий в день на каждого из нас. Евреям выделяется всего по двести калорий в день. И, детка, ты, похоже, всерьез считаешь, что наша работа на ферме тяжелая? В следующий раз поедем со мной в город, и посмотришь, как обращаются с еврейскими рабочими бригадами.

– Я хочу поехать в город! – возмутилась я, вздернув подбородок. – Ты мне не позволяешь!

– Там небезопасно, Алина! Ты знаешь, что эти монстры сделали с некоторыми девушками в городке? Знаешь ли ты, что может…

– Мы справимся, – внезапно прервала его мама, и все замолчали. Мне казалось, что у нас был выбор: нарушить правила и выжить или следовать правилам и голодать, и я боялась, что мои родители выберут второй вариант. Я прочистила горло и предложила:

– Мы могли бы просто оставить немного нашей еды… совсем чуть-чуть? Мы можем просто взять несколько яиц или немного овощей…

– Нацисты говорят, что наши фермы теперь принадлежат рейху, – ответил отец. – Сокрытие нашей продукции приведет к тому, что мы окажемся в тюрьме или еще хуже. Даже не думай об этом, Алина!

– Но…

– Оставь это, Алина, – твердо проговорила мама. Я в отчаянии посмотрела на нее, но отметила про себя ее решительную позу. Язык ее тела сказал мне то, что она не произнесла вслух: у мамы был план, но она не собиралась делиться им со мной. – Просто делай свою работу и перестань задавать так много вопросов. Когда тебе нужно будет волноваться, мы с отцом скажем тебе, чтобы ты волновалась.

– Я уже не маленькая, мама! – воскликнула я в отчаянии. – Ты обращаешься со мной как с ребенком!

– Ты и есть ребенок! – возразил отец. Его голос дрожал от избытка чувств и печали. Мы впились глазами друг в друга, и я увидела, как во взгляде отца заблестели слезы. Я была так потрясена этим, что не совсем понимала, что делать. Желание настаивать и спорить с ними исчезло в одно мгновение. Отец быстро заморгал, глубоко вздохнул и сказал неровно: – Ты наш ребенок, и ты единственное, за что нам осталось бороться. Мы сделаем все, что должны, чтобы защитить тебя, Алина, и тебе следует дважды подумать, прежде чем задавать нам вопросы. – Его ноздри внезапно раздулись, и он указал на дверь, когда слезы в его глазах начали набухать. – Иди и делай свою чертову работу!

Я хотела настоять, и я бы это сделала, если бы не эти пугающие слезы в глазах отца.

После того дня я смирилась и просто продолжала двигаться в том ритме, в котором работа поглощала мою жизнь.

* * *

В не по сезону теплый день поздней осени я работала на ягодном участке, который находился рядом с домом в том месте, где склон становился круче. Ранний ветер улегся, и солнце теперь светило в полную силу, так что я загорала. В обед я переоделась в свое любимое платье – легкий сарафан в цветочек, который унаследовала от Труды. Это, конечно, был довольно скромный наряд – у меня не было никаких нескромных нарядов, и я выбрала это платье, потому что вырез давал наслаждаться солнечным теплом, гревшим руки и грудь. Сидя на корточках, я собирала спелые ягоды и складывала их в плетеную корзину, выдергивая выросшие тут и там сорняки и бросая в кучу рядом с участком. У отца был необычно плохой день – у него так болели суставы, что мама решила остаться дома, чтобы поухаживать за ним.

Я услышала, как подъехал грузовик и замедлил ход. Я затаила дыхание, как всегда, когда слышала, как они с грохотом проезжают мимо нашего дома, но, увидев, что машина въезжает на нашу подъездную дорожку, резко выдохнула. Как

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности