Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не заметил, как началась гроза. Наверное, просто отключился. Очнувшись, я увидел, что дорога превратилась в реку, а раскаты грома то и дело заставляли машину вздрагивать. Я повернул ключ в зажигании, но тут обратил внимание, что виски в лежавшей на коленях бутылке осталось всего две трети, и снова заглушил двигатель. Сквозь барабанную дробь капель я слышал свое дыхание, и мне вдруг показалось, что в машине есть кто-то еще. И стоит мне повернуться, как на заднем сиденье я его увижу. Ощущение было настолько реальным, что я боялся пошевелиться.
Решив, что прогулка под дождем меня отрезвит, я открыл дверцу, бросил, не удержавшись, взгляд на заднее сиденье и вылез из машины.
На меня сразу обрушились потоки воды, а стена дождя не позволяла ничего разглядеть. Но тут небо разрезала молния, и я увидел промокшую до нитки Джулию – она, спотыкаясь, бежала к мосту. Я снова залез в машину и посигналил ей фарами. Она остановилась. Я посигналил еще раз. Она нерешительно направилась в мою сторону и, не дойдя несколько метров до машины, опять остановилась. Я опустил стекло и позвал ее.
Джулия открыла дверцу и забралась внутрь. На ней была та же одежда, что и на похоронах, но теперь, мокрая насквозь, она плотно облегала ее фигуру. Однако обувь она успела сменить. Я заметил, что у нее порваны колготки, и сквозь дырку на колене виднелась бледная кожа. Даже представить такое казалось невозможным, потому что она не носила ничего открытого – все блузки были с неизменно длинными рукавами и стоячими воротничками, что придавало ей неприступный вид.
– Что вы тут делаете? – спросил я.
Она бросила взгляд на бутылку виски у меня на коленях, но промолчала. А потом неожиданно притянула к себе и поцеловала. Ощущение было удивительным и пьянящим. Я почувствовал у нее на языке вкус крови и на мгновение поддался порыву, но тут же резко отпрянул.
– Извините, – сказала она, вытирая губы и опустив глаза. – Извините, сама не знаю, что на меня нашло.
– Я тоже, – отозвался я.
Мы вдруг оба некстати засмеялись, сначала нервно, а потом от всей души, как будто поцелуй был самой веселой шуткой на свете. Отсмеявшись, мы оба вытирали с лица слезы.
– Что вы тут делаете, Джулия?
– Джулс, – поправила она. – Я искала Лину. Не знаю, где она…
Теперь я видел в ней другую женщину, больше не закрытую.
– Мне страшно, – призналась она и засмеялась, будто смутившись. – Я очень боюсь.
– Боитесь чего?
Она откашлялась и убрала с лица мокрые волосы.
– Чего вы боитесь?
Она глубоко вздохнула.
– Я не… Это может показаться странным, я знаю, но на похоронах был человек, которого я узнала. Он раньше был парнем Нел.
– Вот как?
– Я имею в виду… давно. Целую вечность назад. Когда мы были подростками. Я понятия не имею, встречалась ли она с ним после этого.
На ее щеках выступили красные пятна.
– В своих сообщениях она никогда не упоминала о нем. Но на похороны он приехал, и я думаю… Не могу объяснить почему, но мне кажется, он мог с ней что-то сделать.
– Что-то сделать? Вы хотите сказать, что он может быть причастен к ее смерти?
Она умоляюще посмотрела на меня.
– Конечно, я не могу утверждать это, но вам надо проверить его, узнать, где он был в момент ее смерти.
Я напрягся, чувствуя, как алкоголь уступает место адреналину.
– Как его зовут? О ком вы говорите?
– Робби Кэннон.
Сначала я не понял, о ком речь, но потом до меня дошло.
– Кэннон? Из местных? У его семьи сеть автосалонов, куча денег. Вы о нем?
– Да, о нем. Вы с ним знакомы?
– Нет, не знаком, но я его помню.
– Помните?
– Со школы. Он был на год старше. Преуспевал в спорте. И с девчонками тоже. Не самый умный…
Джулс опустила голову так низко, что почти коснулась подбородком груди, и сказала:
– Я не знала, что вы здесь учились.
– Да, – отозвался я. – Вся моя жизнь прошла тут. Вы, конечно, меня не помните, а я вас помню. Вас и, конечно, вашу сестру.
– Понятно, – произнесла она и снова стала чужой, будто захлопнула перед носом дверь. И взялась за ручку дверцы, собираясь выйти.
– Подождите, – попросил я. – А с чего вы взяли, что Кэннон может быть причастен к смерти вашей сестры? Он что-то сказал или сделал? Проявлял агрессию?
Джулия покачала головой и отвернулась.
– Я просто знаю, что он опасен. Он плохой человек. И я видела, как он… смотрел на Лину.
– Смотрел на нее?
– Да, смотрел. – Она повернулась и наконец взглянула мне в глаза. – Мне не понравилось, как он на нее смотрел.
– Ясно. Я… постараюсь навести справки.
– Спасибо.
Она снова взялась за ручку дверцы, чтобы выйти, но я положил ей руку на плечо:
– Я отвезу вас домой.
Она опять бросила взгляд на бутылку.
– Хорошо.
До Милл-Хаус мы добрались за пару минут и по дороге не произнесли ни слова. Мне не следовало ничего говорить, но, когда она открыла дверцу, я сказал:
– Знаете, вы очень похожи на свою сестру.
Она посмотрела на меня с изумлением и издала сдавленный смешок:
– Я абсолютно другая! – И добавила, смахнув со щеки слезу: – Я – ее антипод.
– Не думаю, – возразил я, но она уже ушла.
Я не помню, как добрался до дома.
Смертельная заводь
Лорен, 1983 год
На тридцать второй день рождения Лорен, через неделю, они поедут в Крастер. Только они с Шоном, потому что Патрик будет занят на работе.
– Это мое самое любимое место в мире, – рассказывала она сыну. – Там есть замок и чудесный пляж, а иногда на скалах можно увидеть тюленей. А после пляжа и замка мы отправимся на коптильню и будем лакомиться там копченой селедкой с ржаным хлебом. Настоящий праздник!
Шон недовольно сморщил носик.
– Я бы лучше съездил в Диснейленд, – объявил он, – и поел там мороженого.
Его мать засмеялась и пообещала, что они, может, так и сделают. Но поехать им никуда не довелось.
Стоял ноябрь, дни были короткие и ненастные, и Лорен казалась сама не своей. Она понимала, что ведет себя странно, но ничего не могла с собой поделать. За завтраком, когда за столом собиралась вся семья, она вдруг неожиданно краснела и отворачивалась, чтобы скрыть пунцовые щеки. Она отворачивалась и тогда, когда муж подходил, чтобы поцеловать ее, – движение было непроизвольным, почти автоматическим, и его губы касались лишь ее щеки или уголка рта.