На приеме все сошло благополучно. Кардиолог обняла меня, когда я выходила из кабинета, и мне показалось, что при встрече она сразу почувствовала мой стресс, хотя я и сказала ей, что у меня все идет отлично. «Наслаждайтесь этим периодом, — сказала она, задержав руки у меня на плечах. — Ведь замуж выходишь один только раз. — Она слегка сжала мои плечи. — Во всяком случае, надо на это надеяться». Я вышла из приемной и направилась к набережной. Повсюду бродили туристы, ели мороженое, фотографировали. Через улицу я увидела гостей из пансионата и помахала им. А потом я вдруг увидела двух мужчин, похожих на Тревиса. По крайней мере, мне так показалось. В моем воображении их черты изменились так, что парни стали походить на него. Мне так хотелось, чтобы один из них был он. Хотелось до боли. Я схожу с ума. Я знала, что нахожусь в плену своих фантазий, так же как и всего остального, что меня окружало.

Потягивая кофе в своем кожаном кресле в «ДжампСтарте», я писала очередной текст для группы «Отец Харли», когда айпад дал знать, что мне пришло письмо. Оно было из аптеки, от моего начальника Джека: «Мы ждем тебя через неделю, в понедельник». Как я поняла, это был его не слишком тонкий способ напомнить мне о служебных обязанностях. Я боялась возвращения на работу, но теперь все дело упиралось в деньги, а также в то, что Джудит называла «необходимостью восстановить связи с реальным миром». Мой подлинный «реальный мир» — это «Отец Харли с друзьями», сказала я ей. Никто не мог быть реальнее людей, верно понимавших мои чувства.

Я по-прежнему побаивалась повторить ту же ошибку, которую сделала, пытаясь в прошлый раз вернуться на работу. В голове прояснилось. И я уже не была такая отупевшая, как вначале. Но меня утомляла одна мысль о воссоединении с «реальным миром».

«Хорошо, — ответила я Джеку. — До встречи». Я читала пост, вывешенный самим отцом Харли, когда краем глаза увидела мужчину с маленькой девочкой, выходивших из туалета и направлявшихся к стойке. Я выпрямилась. Кэролайн?! Нет, конечно, нет. Она нисколько не была похожа на Кэролайн, но какой-то иррациональной частью моего мозга я ухитрялась видеть Кэролайн в любой маленькой девочке. Кэролайн была блондинкой, а эта девочка — шатенка. По дороге к стойке она держалась за руку мужчины. Ему было лет двадцать с небольшим. На нем висели мешком старые синие джинсы и серая рубашка. Некогда белая матерчатая сумка болталась, ее ремень был брошен через плечо. Странно было видеть в кофейне, особенно с утра, в будний день мужчину с ребенком. Самым странным мне показалось то, что они вместе вышли из мужского туалета, хотя Майкл много раз брал туда с собой Кэролайн. И все же, уж не похитил ли ее этот парень? Может быть, я должна прийти ей на помощь?

«Прекрати», — одернула я себя. Девочка вела себя абсолютно спокойно, держала парня за руку, прислонилась к его ноге, пока он заказывал что-то, чего я не расслышала. Волосы ее были в беспорядке, и челка свисала на глаза. На ней были голубые шорты, красные туфли и рубашка в белую и голубую полоску. Даже со своего места я могла разглядеть пятна на рубашке. На руке у девочки висела маленькая розовая сумочка, и этой же рукой она прижимала к груди мягкую игрушку. Она была такая милая! Я не хотела на нее смотреть. Мои собственные чувства пугали меня. Вид любой маленькой девочки, живой и здоровой, наполнял меня почти невыносимым желанием, а эта, с ее торчащими в разные стороны волосами и грязной рубашкой, выглядела так, словно нуждалась в большей заботе. Она выглядела так, словно ей нужна была мать.

Я с трудом оторвалась от созерцания ребенка и начала новый пост в моем айпаде. «Я сижу в кофейне, — писала я. — Сюда только что вошла маленькая девочка с мужчиной (ее отцом?), и, хотя она вовсе не похожа на Кэролайн, мне показалось, что это она. Думаю, я начинаю сходить с ума от своего горя!» Я знала, что через несколько минут начну получать ответы. Я даже могла предсказать их содержание. Другие родители станут рассказывать о подобных случаях. О подобных переживаниях. И я стану казаться себе не такой уж безумной. Не такой одинокой.

Я подняла взгляд. Мужчина с маленькой девочкой шли в направлении моего столика. Мужчина сел на диван, девочка вскарабкалась с ним рядом. Он улыбнулся мне, а девочка, склонив головку слегка набок, смотрела на меня из-под своих длинных волос. Глаза у нее были серые и огромные. Такие же, как у него, только у него они были опушены длинными темными ресницами. Он был красив, но выглядел усталым, и девочка была прехорошенькая. Отец и дочь, без всякого сомнения.

— Как поживаете? — Он скинул сумку с плеча и положил ее рядом с собой. — Здесь всегда так тихо?

Я дышала с трудом. Чувствовала себя так, как когда-то давно, в детстве, когда впервые увидела лошадь. Я смотрела на нее как завороженная и в то же время боялась. Я хотела подойти поближе, но боялась, что она может меня лягнуть. Сейчас я боялась саму себя, своих чувств к этой незнакомой девочке. Поэтому я поспешила отвести взгляд, прежде чем ответить.

— Утром здесь оживленнее, — голос предательски дрогнул. — И во время ланча народу больше.

Я заглянула в мой айпад. Ответа от «Отца Харли» не было.

— Мы здесь новенькие, — сказал мужчина. — Я — Тревис, а это — Белла.

— А я — Эрин. — Мне следовало бы сказать, что я работаю. Отключиться от них так же, как я отключалась от других посетителей. Даже Нандо редко пытался со мной заговаривать, разве что говорил: «Доброе утро». Я полагаю, он считал меня очень замкнутой. Но маленькая девочка — Белла — притягивала меня как магнит, как ни старалась, я не могла отвести от нее взгляд. Она гипнотизировала меня этими огромными серыми глазами.

— Это ваша дочь? — спросила я.

— Да, мэм. — Тревис разломил купленный им маффин пополам и протянул одну половину Белле. Почти изящным жестом она поднесла маффин ко рту и откусила маленький кусочек.

Я подождала, пока она проглотила его, и снова наклонилась вперед.

— Сколько тебе лет, Белла? — Я улыбнулась ей, и улыбка получилась бледной и неуверенной.

Она не ответила. Лишь застенчиво прижалась к отцовской руке. Кожа у нее под носиком слегка покраснела, как это бывало у Кэролайн при аллергии.

— Отвечай же мисс Эрин, — подбодрил Беллу отец. — Скажи ей, сколько тебе лет.

Белла подняла четыре пальца. К одному из них пристала крошка маффина.

— Четыре, — сказала Белла. Заметив крошку, она слизнула ее с пальца. Если бы Кэролайн была жива, ей было бы сейчас четыре года. Белла выглядела маленькой для четырех лет. Маленькой и сиротливой.

— Ей исполнилось четыре пару недель назад, — сказал Тревис. Если бы не темные круги под глазами, он был бы очень хорош собой. Будь я на десять лет моложе, не замужем и не такая несчастная, я бы им увлеклась. Вместо этого я попала под обаяние его дочери.

— Особого праздника у нас не было, — добавил Тревис. — Дела у нас сейчас идут не очень. Но мы будем праздновать по-настоящему, когда ей исполнится четыре с половиной, правда, Белла?