сидела, локоток из окна кареты чуть свисал. Сама чуть высунулась, поглядела на спину юноши. Видно, что довольна была.

* * *

Сыч, Ёган и Волков ходили по господскому двору, смотрели постройки. Там, где кавалер видел гниль и разруху, Ёган, крестьянствовавший всю свою жизнь, находил крепкое строение, требующее ремонта.

— Ишь, как умно ясли сделаны! Умно, умно, — восхищался он, когда они в хлеву были. — Телята в холода нипочем не померзнут. И для коз свой угол есть. Хорошо все сделано.

Ему и овин нравился, и сарай для мужицких инструментов, и конюшня. Конюшня, впрочем, и Волкову самому понравилась. И амбар просторный Ёгану по душе пришелся.

— Вот какой амбар просторный, значит и урожай тут бывает неплохой, — говорил он, оглядывая все и трогая все руками, — и крепкое все. Видно, на века ставили.

Да и Сыч тоже не был грустен, казалось, что ему тоже все нравится.

— Хорошее поместье, — соглашался он с Ёганом. — Неплохое.

Это настроение его людей немного успокаивали Волкова. Но несильно, все равно двери кривые, провисшие, крыши проваленные. Запустение. И главное — не было тут ни мужиков, ни хорошей земли, ни даже леса, чтобы напилить его на дранку да крышу сделать.

— А мебель, тут даже мебели нет, — говорил он, — ни кроватей, ни лавок со столами.

Уж о креслах и перинах с зеркалами он и не мечтал.

— Господин, так лавки и стол я вам смастерю, какой-никакой, но стол поставлю, — обещал слуга.

— Какой-никакой, — передразнил его Волков. — Какой-никакой мне не нужен, мне хороший нужен.

Он уже понимал, что все покупать придется, даже тес и дранку, чтобы крыши покрыть. Не говоря уже про стекла в окошки, сундуки, комоды, лампы, посуду, перины и постельное белье. Все покупать, на все деньги тратить. А зачем ему это? Лен вассалу сеньор в прокорм давал, чтобы он себя прокормил и пару служивых людей в придачу. Чтобы, когда война придет, приехал он на нее в помощь сеньору не один, а с людьми ратными. А это что? Это не в прокорм ему дали, а в растрату. Он опять стал думать о том, что его обманули. И о том, что надо бы плюнуть на клятву, да уехать отсюда.

Тут пришли мужики. Трое их было, одежда у всех ветхая, обуви нет, худые все. Старший из них лет на пятьдесят был. Сам уже от седины пег, костист, высок. Взгляд усталый. Нашел глазами кавалера, поклонился ему. Двое других тоже кланялись.

— Кто старший, как звать? — без доброты в голосе спросил Волков.

— Михаэль Мюллер меня звать, господин, — сказал пегий мужик, — я здесь староста.

— Кто мой дом пограбил? — спросил кавалер у него сразу.

— Никто, господин, бывший господин, когда уезжал, все забрал.

— Бывший господин? — не верил Волков. — Неужто он и стекла из окон вынул.

— Вынул их я, — сказал Михаэль, — но велел это сделать мне он.

Врет — не врет, разве тут угадаешь, а допрос учинять Волков пока не хотел:

— И что, мебель тоже он забрал?

— Все забрал, все, — отвечал Михаэль, — вот мужики соврать не дадут. Сами ему в возы все грузили.

Мужики согласно кивали. Мол, так и было все.

— А отчего он уехал? — спросил кавалер.

— От скудости, господин, — развел руки Михаэль, — прибытков от здешней земли немного. Земля плоха. Пшеницу мы не сеем, только рожь. Скота у нас после еретиков не осталась, они весь скот побрали в прошлый приход.

— А люди где? — спросил Волков. — Землемер говорил, у вас тут три года назад двадцать дворов было.

— Так и было, господин, больше было, так потом померло много от чумы, а те, что не померли, на юг побежали в кантоны от голода.

— А дома их где? Почему всего восемь домов осталось?

Мужики стояли, печами пожимали.

— На нужды и дрова разбирали, канальи, — сразу догадался Ёган.

— Господин, — стал просить Михаэль, — может, отпустите нас, потом поговорим, а то мы коней взяли в долг у господина барона Фезенклевера, землю вспахать.

— А у вас своих коней нет?

— Откуда, господин? Ни коней, ни коров у нас нету. Все как еретики забрали, так и нет. Уже три года как. А то, что спрятать нам от них удалось, так все волки порезали. Теперь из скотины на всю деревню и десяти коз не насчитаешь.

— А что ж вы пашете так поздно? — спросил Ёган. — Яровые так месяц назад уже пахать нужно было. У вас же может не уродиться до осени.

— Так пахотная земля у нас в низине, ждали, пока вода сойдет, чтобы зерно не погнило.

— Господин, дозвольте я с ними пойду, погляжу, что они там пашут, — спросил Ёган.

— Коня возьми, — сказал Волков.

Он был рад сейчас, что у него есть Ёган.

Глава 14

Агнес рада была, что уехала. Хоть и тянуло ее к господину, хоть и хотелось ей лечь с ним, но все-таки, не могла она быть собой рядом с ним. Не чувствовала она рядом с ним воли. Так и висел над нею несгибаемый дух его. Очень был силен ее господин. И манил и отталкивал одновременно. И обижал еще, своим пренебрежением и нежеланием видеть в ней женщину.

Она выглядывала из окна кареты, чтобы увидеть бок Максимилиана. Он ей тоже нравился. Не так, конечно, как господин, господину хотелось подчиняться и быть покорной. Иногда. А вот юноша красив был. Губы нежные. Она бы их ему искусала. Да, искусает при первой возможности, до крови. Хорошо бы его тоже себе в лакеи взять, как и эту дебелую служанку Уту. И изводить его и изводить, до тех пор, пока он тоже, как и Ута не станет перед ней на коленях ползать. Она была уверена, что и его ей покорить удастся. Нет в нем той силы, что есть в господине. А вот в ней она была. Девушка все больше в себе чувствовала эту силу. Силу что людей заставляет покоряться. Да, хорошо бы было, взять себе Максимилиана, да разве господин позволит.

— Останови карету, — крикнула Агнес, голосом твердым и даже гневным, испытывая юношу. Хотел видеть как быстро он будет ее приказы выполнять. Еще хотела знать, испугается ли он, а может вздрогнет, может обозлится или досаду выкажет? Все это было важно. Зорко следила девушка за тем, как люди слушают ее, всегда в лица глядела пристально, мельчайшие изменения замечая.

И уже из этого решала, как ей продолжать разговор. Поэтому служанку не просила, сама кричала.

Юноша глянул на нее сверху и потянул вожжи. Нелегко