Даллас чуть было не охнула непроизвольно, но Тем вовремя зажал ей рот ладонью.

— Это должно ему понравиться, — уверенно сказал Тем, и когда Кэрри обернулась, дети одарили ее ангельскими улыбками.

Пока Кэрри жарила яйца, Тем положил в сумку жестянку с какими-то консервами и банку домашних солений, а потом они все втроем, прихватив с собой и Чу-Чу, отправились в поле к Джошу. По дороге Даллас болтала без умолку, засыпая Кэрри вопросами о море, о Китае, о ее братьях, но Тем был погружен в размышления. Вернее сказать, он просто размечтался.

Он представлял себе, как Кэрри протягивает отцу сандвич, он откусывает и его восторг не знает границ. Отец объявляет, что раз Кэрри научилась так вкусно готовить, он навсегда отдает ей свое сердце и она теперь может остаться с ними до конца своих дней, Кэрри, конечно, согласится, и они станут настоящей семьей. Кэрри вернет отцу способность радоваться жизни, и он снова станет таким, как прежде. Он снова научится смеяться, и все-все будут счастливы. Единственное, что беспокоило Тема, что же все-таки делать с грязными тарелками, которыми Кэрри наотрез отказалась заниматься. Впрочем, была еще одна небольшая проблема. Тем не мог не признать, что кулинарные способности Кэрри все же нуждаются в серьезном усовершенствовании. И вот как преодолеть эти трудности — Тем представлял себе слабо. Да, пожалуй, мечтать о стряпне с божественным вкусом было несколько преждевременно. Но окончательно Тем вернулся с небес на землю, когда в поле зрения показались три участка земли, на которых Джош вкалывал с утра до ночи. Тему доводилось бывать на земельных наделах дяди Хайрема, и мальчик не мог не признать, что они выглядят как картинки-образцы из книжки по сельскому хозяйству. Но Тем привык гордиться своим отцом, что бы тот ни делал, и какое имело значение, что его поля сплошь заросли бурьяном и кишели насекомыми-паразитами, а кукуруза местами даже не взошла.

Едва только увидев поле, Кэрри начала безудержно хохотать. Тем уже привык к тому, что Кэрри вообще очень смешливая, но Джош, похоже, был не в состоянии оценить по достоинству это свойство ее натуры. Тем увидел, что смех Кэрри просто взбесил отца, а когда она заявила, что фермер из Джоша еще хуже, чем из нее домохозяйка, он прямо-таки закипел от злости. Мысленно сопоставив две картины — дом, каким его оставила Кэрри, и отцовское кукурузное поле, — Тем не мог не признать правоту Кэрри.

Но Джош воспринял все происходящее без тени юмора и не был склонен видеть в словах Кэрри даже доли правды. Их настроение менялось в обратной зависимости: чем сильнее Кэрри корчилась от смеха, тем больше Джош впадал в ярость.

Однако его настроение сразу улучшилось, когда он откусил от сандвича, приготовленного Кэрри, который при этом громко хрустнул. Выплюнув солидный ком раздавленной яичной скорлупы, Джош выглядел совершенно счастливым.

Кэрри повернулась и зашагала прочь. Чу-Чу со свирепым видом облаял Джоша, как будто понял, что тот чем-то досадил его хозяйке. Да, Джош своего добился — Кэрри была взвинчена.

Дети растерянно топтались на месте, не зная, что им делать: то ли оставаться здесь, с отцом, то ли догонять Кэрри.

Джош разрешил их сомнения.

— Кажется, она вам теперь нравится больше, чем я, так что топайте отсюда. — И он побрел к своему полю. Даллас тут же расплакалась, а Тем схватил ее за руку и потащил домой. Но оказалось, что судьба все-таки смилостивилась над ними и послала им миссис Эммерлинг, которая уже прибирала в комнатах и хлопотала у плиты. Кэрри сразу бросилась в спальню и заперла за собой дверь, и дети могли поклясться, что слышат, как она всхлипывает.

Тем взобрался на кресло-качалку, стоявшее напротив очага, а Даллас устроилась неподалеку играть с новой куклой, приняв также и Чу-Чу в компанию. Миссис Эммерлинг громыхала на кухне посудой, подметала, вытирала повсюду пыль, а Тем сидел и думал, думал, думал. Наконец миссис Эммерлинг плюхнулась во второе кресло-качалку и принялась штопать дырявые рубашки Джоша.

— Ты выглядишь так, как будто чем-то сильно встревожен, — заметила миссис Эммерлинг. — Может быть, я смогу тебе как-нибудь помочь?

Тем не знал этой женщины, но эта славная румяная толстуха с обветренными натруженными руками была ему симпатична. Тем отрицательно помотал головой.

— Уверен? У меня у самой восемь человек детей, и я привыкла, что они рассказывают мне обо всех своих горестях и невзгодах.

— Как люди влюбляются? — выпалил Тем.

Миссис Эммерлинг на секунду замерла, склонившись над шитьем.

— А почему ты спрашиваешь?

Тем часто-часто заморгал. Еще не хватало разреветься. Он ни за что не заплачет, ни за что.

— Кэрри не останется у нас, если папа не полюбит ее, а папа не полюбит ее, пока она не научится готовить. А вы не можете показать ей, как это делается?

Миссис Эммерлинг усмехнулась:

— Умение создавать даже самые вкусные блюда — еще не достаточная причина для того, чтобы вызвать в ком-то любовь. Конечно, мужчине вдвойне приятно, если его жена окажется хорошей кухаркой. Но я что-то сомневаюсь, что, делая женщине предложение, кто-нибудь думает только о том, как в дальнейшем будет набивать себе брюхо. А если такой и находится, то женщинам нужно держаться от него подальше. Кому приятно сознавать, что не ты сама нужна мужу, а твой яблочный пирог.

Все это послужило очень слабым утешением для Тема. Он еще больше растерялся.

— Если твой отец не влюбился по уши в такую очаровательную малышку, как Кэрри, то на это должны быть гораздо более веские основания. Ну-ка расскажи мне обо всем поподробнее.

Тем пустился в объяснения, стараясь, чтобы для собеседницы все стало как можно понятнее, но под конец и сам кое в чем запутался. Он рассказал, что его отец хотел жениться на ком-то, кто помогал бы ему содержать ферму, а вместо этого приехала Кэрри, и с тех пор папа только и делает, что злится.

— Твоему папе нужен был кто-то, кто помогал бы ему заботиться о его детях, — мягко поправила миссис Эммерлинг.

— Да, — радостно подхватил Тем, — но Кэрри же заботится о нас. Она рассказывает нам разные истории, постоянно развлекает нас и еще она так здорово удит рыбу. Но… — Тем запнулся, уставившись на носок своего башмака.

— Что?

— Она рассмеялась, когда увидела папино поле.

Миссис Эммерлинг закусила губу, чтобы скрыть улыбку. Каждый житель города хохотал до упаду над состоянием хозяйства Джоша, но только за глаза. Ни один человек в Вечности не трудился на своей земле неистовее, чем Джош, но проку от этого не было никакого. А он так хотел нормальной сытой жизни для своих детей.

Миссис Эммерлинг огляделась по сторонам еще вчера этот дом поражал своим убожеством, а сейчас он выглядел очень даже прилично. Не удивительно, что самолюбие Джоша было больно задето по милости Кэрри. Она явилась в город и ей хватило одного дня на то, над чем Джош бился в течение долгих месяцев и терпел неудачу за не удачей.