Войска, воевавшие под Севастополем, не успев отдохнуть, вновь вступили в бои – к тому же в период распутицы! Здесь на севере условия (сырость и грязь) были сходными с украинскими, только к этому добавились болота, топи и бесконечные леса. Хотя существовало несколько твердых дорог, но их было далеко не достаточно для войск. Прежде всего здесь строились многокилометровые гати и подъездные пути к огневым позициям артиллерии. В стороне от этих гатей все тонуло в топи, которая повсюду делала леса непроходимыми. Только на песчаных местах, подобным островам, после напряженной работы по осушению можно было строить позиции. Пехотинцы и артиллеристы здесь, как на открытой местности, так и в лесистой, постоянно боролись не только с противником, который непрерывно атаковал с запада и востока, но, прежде всего, с водой, болотами и топью. При строительстве позиций, еще далеко не соответствовавших требованиям стабильного фронта (в частности, необходимо было создать сносные условия для пребывания в блиндажах), длительные работы по дренажу отнимали много сил. Кроме того, положение на участках фронта снова настолько напряженным, что нельзя было и думать о смене пехотинцев в окопах. На расстоянии нескольких километров нужно было обеспечить доставку различных предметов снабжения, и солдаты запрягали лошадей в сделанные на скорую руку транспортные устройства, потому что моторизованный транспорт не мог продвинуться вперед.

В такой обстановке дивизии прибыли для боевых действий против выступа, который советские войска создали в ходе прорыва фронта юго-восточнее Ленинграда на участке шириной около 8 км от Гайтолово в направлении Шлиссельбурга на глубину около 12 км (9. – Ред.) до поселков Синявино и Мга. Несмотря на то что немецкие войска уступали в численности советским, немецкое командование смогло приостановить продвижение и локализовать советские части. Теперь было необходимо как можно быстрее восстановить линию фронта. Это должно было быть осуществлено наступлением на флангах выступа с севера и юга со стороны сохранившихся участков линий фронта. Если уже занятие исходного положения для наступления, а также разведка в труднопроходимых лесах были связаны с преодолением очень больших проблем, то само наступление войск, не имевших опыта боев в лесах и пришедших из почти безлесных степей, было весьма проблематичным. Однако, как всегда, отличавшиеся маневренностью и способностью к адаптации пехотные дивизии и их командиры приступили к выполнению и этой задачи.

Проведение наступления с главным ударом на юге было доверено моему 30-му армейскому корпусу с 24-й[8], 132-й, 170-й пехотными дивизиями, а также позже приданной 3-й горнострелковой дивизией[9].

Полоса наступления представляла собой более или менее болотистую, похожую на джунгли непросматриваемую лесистую и болотистую местность. Наступление могло развиваться только через «песчаные мосты». Здесь происходили жестокие, безжалостные бои в лесах с фланкированиями, охватами и локальными окружениями, в ходе которых атакующие пытались продвинуться в глубину котла.

Очень быстро противник на угрожаемом южном фланге котла создал бункерные укрепления, усиленные всякого рода заграждениями, минами и значительной противотанковой обороной. Атаки на эти построенные лесные укрепления, которые нельзя было ни разведать, ни обойти из-за болот и топей, крайне трудно было провести, тем более что вследствие плохих условий для наблюдения ввод в бой тяжелого оружия или отдельных артиллерийских орудий при корректируемой стрельбе был невозможен. Даже попытка 12-й танковой дивизии (генерал-лейтенант Вессель, пал в бою) рано утром неожиданно пробиться полностью провалилась из-за минирования и непросматриваемости местности, где можно было атаковать лишь в одном направлении.

Впервые на Восточном фронте в бой были введены три «Тигра», с чьей помощью немцы надеялись прорвать оборону противника. Они обладали особенно прочной броней и сильной огневой мощью. Я отказался от них, так как их можно было применять лишь на некоторых направлениях. Однако высшее командование, возлагая надежды на их сильную броню и вооружение, приказало ввести эти танки в бой. За неимением опыта и на основе непосредственных указаний командир соединения ввел в сражение свои три танка на просеке. Тщательная разведка не была проведена. Немцы полагались на свое превосходство. Однако они не приняли во внимание известную манеру действий советских противотанковых орудий. Советские артиллеристы пропустили «Тигров» глубоко в лес, чтобы затем сзади подбить сначала первый, затем третий и, наконец, средний танк. К счастью, эти машины, по крайней мере, удалось эвакуировать. (По другим данным, танков «Тигр» было четыре, и один из них был захвачен советскими войсками, отправлен в тыл и тщательно изучен на полигоне. – Ред.)

Схема 14. Бои вокруг котла южнее Ладожского озера 4 сентября – 2 октября 1942 г.

Перед началом решающего наступления 21 сентября 1942 г. началось планомерное подавление вражеской артиллерии, обнаруженных командных пунктов, а также коммуникаций под руководством начальника артиллерии полковника Узингера (пал на поле боя) и полкового штаба, полковника Бруна. Артиллерию хорошо поддерживали части испытанного 8-го авиационного корпуса под командованием начальника Генерального штаба этого корпуса полковника Криста.

Несмотря на это, атака испытывала недостаток огневой поддержки артиллерии и тяжелых орудий пехоты. Артиллерия из-за местных условий (топи и леса) могла поддерживать только с неудобного направления и расстояния. К тому же условия наблюдения были весьма трудными, в большинстве случаев они ограничивались наблюдением за лесными массивами.

Командование корпуса, во избежание дальнейших потерь при атаках, полностью изменило их тактику. Артиллерия и тяжелые орудия навесного огня пехоты были сконцентрированы под единым командованием, и при хорошем со времен Севастополя взаимодействии с военной авиацией в совместном плане огня на ограниченной территории противнику был нанесен сокрушительный удар. Инициатива в области тактики принадлежала начальнику генерального штаба корпуса полковнику Бочу. Тактика имела решающий успех. Заранее скорректированная в соответствии с фактической обстановкой, точно согласованная и перенесенная на карту координатная сетка послужила основой для управления огнем артиллерии и авиации. Координатная сетка была единообразно нарисована и подразделена, так что по запросу пехоты мог быть сконцентрирован уничтожающий огневой удар на очень малой площади в соответствии с необходимостью. Руководство огнем находилось в руках наступавшей пехоты, артиллерия и пикирующие бомбардировщики действовали, нанося удары по ее запросу. Наступавшие дивизии пехоты могли пользоваться умело осуществляемым массированием огня при развитии наступления, отражать многочисленные вражеские контратаки или попытки охвата и уничтожать участвовавшие в них войска.