Рабы разворачивали тюки и открывали сундуки, а посланец подробно пояснял, чего и сколько в них добра. Карешский владыка довольно кивал. Но по его взгляду я поняла, что сокровища не закрыли его глаза. Он просто ждал окончания действа, и когда все подарки были сложены в аккуратную кучу у ступеней к трону, Маарш-а-Н'мах заговорил.

– Наш брат Асармериб смог порадовать наши глаза, но чего он хочет для себя?

Молодой человек снова согнулся в поклоне и тут же распрямился.

– Отец дозволил мне быть его устами, но только для тебя, владыка Кареша. Допустишь ли ты этого? – осведомился родовитый посланник. – Письма же, что он прислал, позволь передать тебе сейчас.

Тут вперед выступил старик и протянул юноше средних размеров шкатулку, а тот, опустившись на одно колено, поставил ее прямо на нижнюю ступень. Отец благодушно кивнул, мол, разрешит в свое время.

В это самое время в дальнем конце зала раздалась какая-то возня и вскрики. Охрана, стеной стоявшая за троном, вышла вперед, но отец жестом остановил их. По проходу, старательно пытаясь смирить шаг, шел карешский воин, его лицо, запыленное и обветренное, выглядело очень бледным. Обычный походный доспех в нескольких местах был рассечен. Пройдя через расступающееся посольство, мужчина рухнул ниц у первых ступеней. Все молчали, ожидая решения владыки.

– Говори! – отец поднялся с трона и теперь нависал надо всеми подобно скале. – И лучше, чтобы твои вести были добрыми.

– О, великий, клянусь Всеблагой Иинат, я принес хорошие вести! – гонец поднялся на ноги, но разгибать спины не спешил.

– Шамунт-аба прислал меня сообщить, что посольство благополучно добралось и дела идут хорошо, – добавил он.– Велел также не медлить и передать вам это! – воин на вытянутых руках протянул кожаный сверток.

Прислужники мгновенно забрали его и поднесли владыке. Пока отец читал, я во все глаза глядела на нагловатого молодого посла. Увидев карешского гонца, он, в первый миг казалось, удивился. Сейчас же еле заметно улыбался самыми кончиками губ и выглядел довольным, словно кот, укравший сметану. Пользуясь тем, что внимание публики направлено на отца, молодой царевич снова взглянул на меня. Наши глаза на мгновение встретились.

В этом взгляде был вагон уверенности, камаз нахальства и три тонны мужского вожделения. Царевич снова, словно бы невзначай, тронул серьгу. Смутившись, я опустила глаза, чувствуя, как щеки заливает румянец. Да что же этот поганец сделал царевне, чтобы так откровенно на нее смотреть?

– Асмаррах-ани из Самира, я оценил твою скромность! – голос владыки прогремел внезапно. Посол моментально склонился в поклоне, на этот раз и правда почтительном.

– Но почему ты скрыл от нас то, что спас моих посланников от гибели в горах? – отец с огромным интересом смотрел на склоненную спину, но молодой мужчина не двигался. – Я разрешаю тебе, говори!

Только после этих слов царевич Асмаррах выпрямился и, глядя прямо в глаза хозяину дворца, ответил.

– Мудрец прикрывается тряпкой, глупец носит алые одежды, владыка. Я не привык хвастать. Так как я, поступил бы и ты сам.

– А ты хорошо обучен, младший сын владыки! – усмехнувшись в бороду произнес отец. – Дозволяю тебе просить награду за свой поступок.

Юноша склонился, принимая слова.

– О, Маарш-а-Н'мах-Ишана, ты принял меня у себя как родного сына и дал моим людям кров. Этого мне вполне достаточно, – было видно, что посол не кривит душой. Он не рассчитывал на награду.

Владыка опустился в кресло.

– Как знаешь, но люди не могут сказать: «Владыка Кареша не помнит добра»! Может, когда-нибудь моя милость тебе еще понадобится.

Владыка подал знак, что официальная часть приема завершена, и в сопровождении безмолвной царицы покинул зал.

Послов сразу же отвели в сторонку, а меня под локоток снова подхватил пожилой вельможа и сопроводил до носилок.

Глава 7. Лапка увязла - всей птичке пропасть

Обедать вместе с собой отец меня не пригласил, но позвал на ужин. Про одежду никаких приказов не поступало, и Шанхаат принесла мне легкую светлую тунику длинной до лодыжек, не слишком зауженную к низу. Еще один кусок невесомой ткани я накинула через плечо, изящно задрапировав на поясе. В носилки служанка заботливо принесла тонкий шерстяной плащ, укрыв им мои ноги в изящных сандалиях.

У одного из боковых входов большого дворца меня, как и в прошлый раз, ожидал все тот же степенный царедворец. Его наряд стал заметно проще, но не дешевле. Охрана, сопровождавшая паланкин, как и утром, разделилась согласно правилам. Воины моей охраны всегда были молчаливы и старались производить как можно меньше шума. Об их существовании вполне легко было забыть. Я бы не удивилась, узнав, что им отрезают языки, дабы они не могли выболтать дворцовых тайн.

Отец находился в покоях один, если не считать мальчика с опахалом, писца в углу, двух танцовщиц и трех музыкантов. А за занавесками стояла охрана. Ни мачехи, ни сестер не было.

Приподнявшись на плетенном из тростника ложе, он, улыбнувшись, поманил меня к себе, а моего сопровождающего жестом отослал. Ну и собачья же должность у этого придворного! Меня встречай, провожай и часами ожидай в темном коридоре, правда, не каждый день.

Непонятно откуда выскочившая служанка поставила рядом с отцовской лежанкой маленький стульчик для меня. Рядом с нами находился и низенький плетеный столик, уставленный различной едой, у одного его края притулился бронзовый сосуд с пивом и длинной золотой трубочкой. С этим напитком я уже была знакома. Но, повинуясь безмолвному указу владыки, служанка поставила рядом со мной высокий кубок, наполненный темной жидкостью.

– Попробуй, это вино из далеких стран. Оно довольно вкусно, – предложил мне отец, после того как я, почтительно поклонившись и поприветствовав его, села.

– Я призвал тебя не только для того, чтобы скрасить себе вечер, – понизив голос пояснил владыка Кареша. – Правитель Самира хочет вести с нами торговлю, предлагает защиту, а послом присылает своего сына. Я подозреваю, что они попросят взамен тебя, мой цветок.

Батюшка окинул меня столь любящим взглядом, что стало ясно – от себя он любимую дочь отпускать не намерен. Такая ситуация скорее радовала – очень уж не хотелось идти замуж. Но ситуацию необходимо было прояснить.

– Позволит ли досточтимый родитель мне поинтересоваться, союз с каким из государств для нас выгоден? Кто обеспечит нас товарами и защитой, и не грозит ли нам войной ссора?

На самом деле я и