привыкла обнажаться перед мужчиной, с которым спать не собиралась. Да и знаки на спине показывать лишний раз не хотелось, тем более я до сих пор не знала значения двух из них.

Пока гомункул отсутствовал я успела развести костёр и набрать воды в ключе неподалёку. Вода из-за дождя была мутной и, откровенно говоря, питьевой совсем не выглядела, но кипячение должно было помочь…

- Должно, - как оказалось, последнюю мысль я озвучила вслух, замерев над котелком с мешочком крупы. Остатки цивилизованности все последние месяцы слетали с меня как капустные листья с худого кочана. И вот, когда начало уже казаться, что от землянки Ольги Смолянской осталась лишь кочерыжка, внезапно мне не захотелось варить еду в сомнительной жиже.

- Надеешься, что крупа сама прыгнет в котёл? – послышалось над ухом.

Я вздрогнула и поёжилась от внезапно прокатившихся по спине мурашек. Обычно я видела в Айолине лишь друга, но глупо отрицать, что его близость остро отозвалась во мне.

- Дай его сюда, - мужчина забрал котелок и без зазрения совести вылил воду за пределы навеса. Затем стащил со своего заплечного мешка вторую походную посудину, которую мы обычно использовали для заваривания куршня, местного аналога чая на травах.

- Так вот зачем ты забрал полотенце!

На дне жестяного котелка в лужице дождевой воды лежали два отреза ткани. Гомункул достал тряпицы и отжал их до скрипа. Жидкости на дне котелка набралось приличное количество и не в пример чище того, что принесла я от ключа.

- Можно было бы отстоять ту воду, но ждать не хочется, - резюмировал мой спутник, насыпал в воду крупу и повесил котёл над костром.

Обернувшись, он шутливо погрозил мне пальцем.

– А тебе в следующий раз не помешало бы лучше слушать наставников.

Я вымученно улыбнулась, сознавая его правоту. Но запоминать приходилось столько, что всему в голове не удержаться.

Айолин вернулся с целой вязанкой ветвей кустарника для лежаков и запасом дров на ночь. Пока гомункул раздевался, я разложила их возле костра, чтобы древесина немного просохла.

- Расскажи мне, каким был Умбра? Ты же был там? –  по примерным моим подсчётам, выходило, что Лидия создала Айолина примерно за погода до столкновения с магом. Едва ли она оставила отсиживаться дома столь ценного союзника.

- Хотел бы я тебе расписать его подробно, но особенно рассказывать нечего, - гомункул расправил тяжёлую от влаги куртку на рогатине недалеко от костра, затем скинул сапоги и потянулся было к вороту рубашки, но отчего-то замер и бросил на меня странный взгляд.

Я недоумённо посмотрела на него. Неужели он и впрямь считал, что я настолько обомлею от вида обнажённого мужского торса, что грохнусь в обморок или кинусь на него? Не знаю, стоило ли мне оскорбиться от такого предположения, но я лишь участливо, будто говорила с умалишённым, предложила:

- Хочешь, чтобы я отвернулась?

Мне показалось, что гомункул смутился. Скорчив, насколько это было возможно, плотоядную гримасу, я обвела одобрительным взглядом сильные руки, рельеф которых ещё сильнее проступал из-под мокрой, прилипшей к телу рубашки…

Правая рука была совершенна. Светлая кожа лишь самую малость, но всё же просвечивала через полотно одежды. А вот левая рука гомункула отчего-то чернела столь явственно через намокшую ткань, что мне стало не по себе.

Быстро бросив взгляд на ладони мужчины, я обратила внимание на то, чего раньше не замечала.

Айолин никогда не снимал перчаток.

Я медленно встала, давая возможность, гомункулу избежать контакта, пожелай он этого. Но мужчина стоял, не шелохнувшись, и смотрел куда-то в мокрые сумерки леса, будто там, меж влажной травы, скрывалось что-то удивительно интересное…

Не отреагировал Айолин и на осторожное прикосновение к запястью левой руки. Мне лишь показалось, что он затаил дыхание от напряжения.

Палец за пальцем я стянула тугую перчатку и высвободила широкую мужскую ладонь. На внутренней стороне запястья темнели страшные, отёчные пятна. Казалось, мышцы, сухожилия и кожу поразил некроз. В шоке от увиденного я совсем неделикатно задрала рубашку до локтя.

От запястья и выше рука Айолина выглядела будто анатомическое пособие для студентов-медиков.

Конечность трупа не иначе.

- Что это? – грудь сдавило, я вскинула глаза на гомункула, который, наконец, посмотрел на меня. Не знаю, что он прочёл на обращённом к нему лице, но отрешённый взгляд смягчился. Мужчина осторожно высвободился из цепкого захвата и, уже не таясь, стянул рубашку, чтобы натянуть сухую.

- Нужно переодеться и подготовиться ко сну, - он мягко подтолкнул меня в сторону костра, пресекая расспросы и намекая, что пора бы посмотреть, жива ли наша еда.

Ели и стелили лежаки мы молча, но перед сном гомункул всё же заговорил.

- Алхимик, что создал моё тело, гений. Мало кто способен в его возрасте сделать жизнеспособный образец. Но всё-таки тогда он был лишь недоучкой, поэтому моя оболочка начала разрушаться.

Говорил он об этом так просто, будто о нынешней дождливой погоде. Будто ему не страшно умирать, будто всё это не имеет значения. Я отвернулась, желая скрыть навернувшиеся слёзы. С него бы сталось начать меня утешать, но, видит бог, в этом нуждалась не я.

- Ты пробовал найти способ вылечиться? – это было скорее утверждением, чем вопросом. Дураку понятно, что умирать никому не хочется.

- Да. Я разговаривал с Мириусом. Это он создал меня в паре с Лидией. Сделать новое тело не проблема, но, как перенести в него мою…, - мужчина запнулся, будто сомневаясь, что имеет право на подобное заявление. – … мою душу, он не знает.

- А Лидия? – не поверила я.

Он лишь неопределённо повёл плечом:

- Не знаю, изменения начались не так давно, а я не видел её уже почти полтора года.

- Ты шутишь? – я поразилась нелепости ситуации. – Но Крис разве не может передать ей просьбу о встрече?

И без подслушанного в библиотеке разговора мне было известно, что наставник встречается со свой подругой регулярно.

По упрямо сжатым губам я осознала, что этот невыносимый тип ни-че-го Крису не сказал.

Я обхватила голову руками и закусила губу, чтобы не накричать, хотя очень хотелось. По лицу Айолина было заметно, что он и сам понимает глупость своего поведения, но внутренние баррикады, что он возвёл, загнали его в тупик.

Мой спутник просто не мог попросить Криса передать женщине, которую он любит, что-то вроде:

- Эй, я тут умираю. Может встретимся? Мне нужна твоя помощь.

Не знаю, чего тут было больше. Нежелания выглядеть