Смущало меня только одно. Ард предупреждал, что пробраться в убежище будет очень непросто, а грока упомянул вскользь, будто он не представляет из себя ничего особенного.

Что же нас ждёт впереди?

___

___

Марафон по "Злодейке" объявляю открытым:)

А, если серьёзно, всерьёз опасалась, что всё сорвётся, так как неожиданно моя спина сказала: "До свидания!".

Глава 17

Нам пришлось задержаться на месте на весь следующий день, но уже к вечеру стало ясно, что в ближайшее время Хорсу лучше не станет, несмотря на все старания Меллы. Всё-таки её целительский дар хоть был неплохо развит и помог сохранить жизнь парню, но сотворить чудо не мог.

Липкое тревожное чувство повисло в воздухе, но нам оставалось лишь ждать решения Айолина, пребывавшего в мрачных чувствах. Наконец, он заключил:

- Григ, вы с Меллой выйдете на рассвете и доставите Хорса в деревню. Должны успеть до сумерек. Нужно сделать полозья, чтобы удобнее было его нести…

- Не нужно, - перебил командира парень и демонстративно нагнулся к небольшому валуну, поросшему голубоватым мхом. Григ дотронулся до камня пальцами, и тот медленно-медленно начал подниматься в воздух. – Я умею изменять вес и живых, и неживых предметов.

Решив, что чересчур расхвастался, юноша покраснел, камень с глухим стуком упал в траву.

- Впечатляет, - оценил Айолин жест нашего товарища. И ответ его значил куда больше, чем казалось на первый взгляд. Большинство жителей этого мира ни за что бы не рассказали о своём даре. Обливались потом, тащили бы Хорса-великана на себе в ущерб делу, но молчали бы, как партизаны. – Вышло, как на подбор.

Гомункул добавил последнюю фразу без злого умысла, а я насторожилась.

И правда, не слишком ли нам повезло?

Люди с целительским даром встречались довольно редко. Мелла была одной из трёх среди всего потока новобранцев.

О даре подобном тому, что есть у Грига, я раньше не слышала. Если бы он был распространён, его бы широко использовали во всех сферах жизни, слишком уж удобен.

Целитель поддерживает жизнь раненого здоровяка. А Григ своей способностью сможет доставить его до места без особых усилий. Поэтому всем вместе возвращаться точно нет необходимости.

Убежище остаёмся искать лишь мы с Айолином, который, по замыслу Арда, очевидно играет роль моей охраны, сам того не зная. Оставалось лишь надеяться, что абсолют не задумает избавить меня ещё и от общества гомункула… Каким-нибудь оригинальным способом. Но кто разберёт мысли бога?

***

На следующий день, когда мы проводили троицу и выдвинулись дальше, Айолин признал:

- Честно говоря, мне проще будет с тобой одной. Без обид, но толку от вас четверых пока никакого. А защитить всех одновременно, как уже показала практика, я не могу.

Наверное, в глазах гомункула мы больше мешали выполнению задания, чем помогали. Не знаю, насколько хорош он в бою, но сражайся он один с той тварью, вышел бы без потерь. А теперь его гложило чувство вины за то, что случилось с Хорсом.

Наверное, мне стоило быть более осторожной, но пробираясь через подлесок вслед за гомункулом, я чувствовала себя на редкость спокойно. Поэтому в голову лезли всякие глупости, в том числе сотни вопросов, терзавших меня уже давно.

- Говори уже. А то просверлишь взглядом дырку мне на спине, - голос мужчины был спокоен, но я могла поклясться, что он улыбался.

- Откуда ты знаешь, как поступать?

Айолин остановился и недоумённо взглянул на меня.

- Ты о чём?

Я задумалась, силясь поточнее сформулировать вопрос.

- Вот, например, сегодня ты отправил остальных в деревню. Откуда ты знал, что нужно поступить именно так? Ведь всё это приходит с опытом, за долгую жизнь, а ты…

Странный взгляд, который я бросила на своего спутника, должно быть, был красноречивее любых слов. Айолин скинул заплечный мешок, скрестил руки на груди и белозубо улыбнулся, откровенно забавляясь моим ошарашенным видом.

Мне в голову пришла ошеломляющая в своей простоте мысль.

Сколько Айолину лет?!!

- О, чуть больше четырёх, - с явственным наслаждением произнёс «эльф».

Мне неистово захотелось побиться головой о ближайшую берёзу. Жаль, только, что они не росли в Орме.

- Но я понял о чём ты, - спокойно продолжил, как ни в чём не бывало гомункул. – Вот только я никогда не был ребёнком. Сразу был таким, как сейчас. Таким меня создала моя госпожа.

Айолин пытался говорить нейтрально, но его светлые глаза неуловимо потеплели, будто он вспоминал первый день их встречи. Стало неловко и почему-то самую капельку горько. Вспоминала ли Лидия его с такой теплотой?

- То есть Лидия умеет это всё? Владеет тактикой и стратегией, мастерством боя, равным твоему, умеет выживать в лесу?

- Конечно, нет, - в голосе гомункула прорезалось лёгкое раздражение. – Иначе зачем ей было бы наделять нас всем тем, что мы умеем? Мы должны были стать её щитом и поддержкой, прикрыть слабые стороны... А теперь пойдём дальше, мы потеряли уже достаточно времени.

Мужчина взвалил мешок обратно и зашагал вперёд, будто страшась новых вопросов с моей стороны. Но заткнуться и молчать я была уже не в силах.

- Но это невозможно! Невозможно научить кого-то тому, чего не умеешь сам.

Пусть это и магический мир, но законы логики должны были действовать и в нём. Это в компьютерной игре можно выбрать персонажу навыки, о которых ты и представления не имеешь. Орм хотя и полон магии, но сомнительно, что любой, даже самый гениальный волшебник может просто взять и сказать: «Трах-тибидох, ты будешь самым искусным воином на деревне». Магия может сделать тебя быстрее, сильнее, но технике боя не научит. Это понятно даже мне, иномирянке.

Айолин обернулся, и я тут же укорила себя за свой длинный язык. Похоже, он решил, что я усомнилась в великолепии его госпожи, или ему просто не понравились мои вопросы, оттого, что он и сам задавал их себе:

- Ты эксперт в магии света, Ольга? Знаешь, на что она способна? Что-то я не припомню, чтобы читал об этом в твоём досье.

Говорил он резко, почти зло. Серые глаза потемнели в буквальном смысле, всполохи раскрасили радужку свинцовыми разводами. Но я чувствовала, что прямой опасности нет, и едва ли гомункул причинит мне вред.

- Нет. Но у меня есть другая невероятно крутая способность. Мозги. И я знаю, что никто не может научить другого тому, чего сам не знает.

Айолин вздохнул настолько тяжко, что