Судя по тому как холодно стало в комнате и как качались занавески на окнах, трудно было не понять, что Матвей выскочил на балкон. Краб быстрыми шагами пошел туда и успел вовремя — Спичкин висел на руках на перилах балкона и не мог подтянуться — сил не хватало. Замерзшие пальцы его побелели и уже медленно разжимались. Матвей беспомощно болтал в воздухе ногами, глаза его были, как ноги солдата — влажные и уставшие от жизни. Краб перехватил его руку и стал тащить Матвея наверх, но тот ослаб и не только не помогал, но и упирался.

— Они за мной пришли, — прохрипел он, — они заберут меня в тюрьму?

— Никого уже нет, — напрягаясь, чтобы вытащить ослабевшего ди-джея, ответил Краб, — какого хрена ты туда полез?

— Испугался… — ответил Матвей.

Краб перехватил его за шиворот куртки, чтобы посильнее тянуть, прикрикнул, чтобы Матвей сам подтягивался, а он наоборот отпустил перила, выскользнул из куртки на руках и полетел вниз.

* * *

У Татьяны ужасно разболелась голова, она не стала слушать больше впечатления Владика о первом дне в столице, пошла в свою комнату выпила две таблетки болеутоляющего и стала звонить отцу, взглянула на часы, который куда-то пропал вместе с Матвеем Спичкиным. Она беспокоилась как бы они оба не попали в какую-нибудь передрягу. Отец поднял трубку, она спросила где он, Краб ответил, что пока еще разгребает с Матвеем его дело, что открылось много новых подробностей и пока что он домой не собирается. Пообещал к утру вернуться и все рассказать. Татьяна тоже не стала рассказывать ему пока ничего говорить о визите громил, не телефонный это был разговор.

Из кухни доносились голоса оставшихся в ней мужиков. У Татьяны никаких сил уже не было выгонять их, она прилегла на кровать и взгляд её упал на пустой аквариум, где еще недавно плавал Бонифаций. Раньше бывало Татьяна ложилась спать, а он медленно плавал в воде и не подозревал, что может погибнуть, а если бы даже и подозревал бы, то предпринять ничего бы не мог всё равно. Этим самым он напоминал Татьяне Алмаза, смех которого доносился с кухни. Живет человек одним днём и горя не знает, люди Насосова были в квартире — клялся им, что вернёт деньги, ушли — сказал: откуда я им деньги возьму, неоткуда мне такие деньги взять? И даже, говорит, искать не буду.

— Так тебе же палец отрубят! — напомнила ему Татьяна.

— А вдруг не отрубят, — ответил Алмаз. — Авось обойдется. Жизнь штука непредсказуемая. Чего ждешь — никогда не сбывается, а чего не ждешь — происходит.

Таким вот был Алмаз человеком — одно слово — творческая личность. Таблетки подействовали на Татьяну и она сама не заметила как заснула. Проснулась от веселых голосов на кухне. За окном уже светало, Татьяна не заметила как проспала почти всю ночь. Ей показалось, что среди мужских голосов она слышит и женский, подняла голову с подушки, прислушалась и поняла, что не ошиблась — точно в квартире присутствовала женщина, которая несдержанно смеялась и громко разговаривала.

Татьяна встала с кровати, вышла из комнаты и заглянула к отцу в комнату. Его еще не было, она прошла в коридор и увидела, что куртки отца тоже на вешалке нету. Тогда она решилась заглянуть в кухню. За столом она увидела Алмаза с бутылкой шампанского в руке из которой он разливал пенящийся напиток в бокалы дальнего родственника Владика и сидящей у него на руках ухоженной симпатичной блондинки, появление которой в своей квартире Татьяна никак не ожидала.

Татьяна с ходу определила в ней Рублевскую женщину по парижским сапожкам и английским шмоткам. Алмаз и компания настолько были увлечены процессом разлития шампанского по её подарочным бокалам, что даже не заметили хозяйку квартиры, стоящую в коридоре. Первым оглянулся Алмаз, пробежал по ней глазами, отвернулся, поднимая свой бокал, но видимо зрительная память с опозданием передала сигнал мозгу, повернулся и воскликнул:

— А вот и наша Татьяна проснулась! С добрым утром!

Блондинка на коленях Владика повернулась и стала разглядывать, стоящую в коридоре в футболке и в джинсах. Татьяну с любопытством.

— Это Татьяна? — недоверчиво спросила она. — Похожа, но почему она в синяках?

— Это не синяки, это тени такие, теперь так модно, — ответила Татьяна, шалея от бесцеремонности с которой разговаривала с ней нахалка, — могу и вам поставить такие тени одним ударом под оба глаза.

Блондинка восприняла всё это как веселую шутку и снова захохотала, закинув голову далеко назад и уложив её на плечи к Вадику, который бережно обнимал свою пассию за талию и поглаживал по обнаженному бедру. Алмаз подключился к её хохоту, весело, словно не ему, а Татьяне должны были завтра отрубить палец.

— Татьяна, ты не стесняйся, заходи, — предложил Владик, — знакомься — это Вика, моя подруга. Я сегодня с ней в баре познакомился. Она когда узнала, что у меня дома живут Татьяна и Алмаз сказала, что от меня не отвяжется, пока я вас с ней не познакомлю.

— У тебя дома живут…? — переспросила Татьяна.

Но Владик сущности вопроса не понял, а продолжал говорить:

— Вика накупила всякой всячины, мы вот холодильник весь затарили, я еле дотащил из её машины до квартиры все пакеты.

— Как вас за ворота пустили без моего разрешения? — спросила Татьяна.

— Алмаз позвонил на пост и сказал, чтобы пустили, а потом дверь открыл, — пояснил Владик

Татьяна ничего не сказала на это, ушла в ванную. Алмаз и Вадик распоряжались у неё дома, как у себя. Мало того, что они сами приперлись и устроились у неё жить незвано, так Владик начал уже и баб из клуба таскать, словно у неё тут не квартира, а сеновал деревни Пятки.

Татьяна включила холодную воду и стала умываться. Скула болела, нос набух, к нему вообще не прикоснуться было и Татьяна взглянув на себя в зеркало чуть не разрыдалась. Как такие синяки не замазывай — не замажешь. Как теперь ей завтра в Турцию лететь? В дверь ванной постучал Владик, предложил ей выпить за знакомство шампанского. Татьяна не выдержала и послала его куда подальше прямым текстом.

— Ты чего обиделась? — спросил Владик. — Так это… Вика нормальная тетка… у неё автомобиль «Ягуар» и муж этот… нефтяной магнит…

— Сам ты магнит, — ответила ему Татьяна, толкнул дверь и треснула Владика ей по лбу, — выметайся отсюда вместе со своей подругой. Мне тут еще только венерических болезней не хватало!

— А я ничем не болею, — запросто ответила Вика, — у меня и справка от врача есть. Хочешь покажу?

Татьяна заметила, что ошибалась — подруге Владика на самом деле было не двадцать пять лет, а гораздо больше, но подтяжки кожи, элитные крема, хорошая косметика и отличный стоматолог сделали свое дело — омолодили её внешне, скинув лет двадцать. А вот глаза выдавали возраст. То что Вика не стала возмущаться не показав ни капли обиды, что её гонят вон и в ответ дерзить, показало, что она в себе настолько уверена, что не будет опускаться до мелкой ссоры. И Татьяне стало плевать и Вика в принципе не виновата, что Владик не понимает кого можно вести в дом, а кого нельзя. Естественно, если он уже считает этот дом своим — что ему мешает приводить сюда гостей. Алмаз полез в шкафчик за бокалом для Татьяны, но она повернулась и побрела к себе в комнату.