Ненависть его была жарче полуденного солнца, опалявшего землю и все живое. Поглощенный жаждой мести, он не заметил незнакомца, наблюдавшего за ним с соседней улицы. Пока юноша крутился и разил воображаемого врага, его наблюдатель передвинулся из тени и встал возле ворот посольства. Караульный, однако, заметил его и лихорадочно просигналил бойцу об опасности.

— Что такое? — спросил охранник, озадаченный гримасами караульного. Облокотившись на меч, он отер со лба пот.

— Оглянись!

Тон, каким это было произнесено, заставил его резко оглянуться. Тот, с кем он яростно сражался в своем воображении, стоял перед ним и, хуже того, держал в руках длинное, дьявольское копье. К своему стыду, парень почувствовал, как его штаны намокли.

— Ты… — начал он, но его голос сорвался. — Ты пришел, чтобы убить меня?

— Что?! — опешил Симеркет. — Конечно же, нет!

— Тогда… зачем ты пришел? — Голос охранника изобличал его недоверие. — Да еще с этим? — Он указал на копье.

— Я хочу отдать его тебе. — Симеркет протянул ему копье, но парень отскочил в сторону. — Я не должен был вчера ломать твое. Извини.

Совершенно ошеломленный, охранник сделал неуверенный шаг вперед и взял копье. В момент, когда он почувствовал его вес и тяжесть, он понял: это оружие высшего качества и намного лучше того, которое когда-либо давали ему в посольской миссии.

— Но, — продолжил Симеркет, — ты не должен был калечить моего друга! Он слишком стар для такого обращения. Ты мог убить его!

Лицо парня залила краска стыда.

— Мне приказали. Нельзя беспокоить посла… — пробормотал он.

— Ну, знаешь ли, есть разные способы выполнять приказ. Одно дело — охотиться на гиппопотама, другое — преследовать зайца, согласен?

Охранник озадаченно смотрел на спокойно рассуждающего Симеркета.

— Кем-весет все равно что старый заяц. Ткни его слегка в бок, он и убежит. А ты пошел на него как на гиппопотама. Понимаешь, о чем я толкую?

— Вроде бы понимаю, — промямлил парень. И поднял копье, проверяя вес и балансировку. — Но принести мне это копье… Зачем ты это сделал?

— Я в молодости сам был охранником. И помню, как нас заставляли платить за все, что случалось с нашим оружием.

— Ты был охранником?

Симеркет кивнул:

— При караване.

На лице юноши отразились смешанные чувства. Ненависть к этому египтянину полностью испарилась, уступив место интересу.

— Ну что ж, — произнес он неуверенно, — спасибо. Симеркет взглянул на караульного, все еще глядевшего на него из своей будки широко раскрытыми глазами.

— Скажи своему приятелю, что я здесь не для того, чтобы убивать тебя. Я пришел, чтобы задать несколько вопросов.

В глазах охранника мелькнуло подозрение.

— Так ты для этого подарил мне копье?

— В любом случае копье твое.

— Менефа здесь нет. Вчера ночью он оставался во дворце.

— Я хочу поговорить с тобой, если ты не возражаешь, и с твоим другом в будке.

Юноша помолчал, словно обдумывая ответ.

— Это зависит…

— От чего?

— От того, что ты хочешь спросить.

— Да, да… — подал голос из караульной будки Нес-Амон. — Она такая красивая, как ты говоришь, — слишком красивая для служанки. Но это не значит, что она столь же услужлива, сколь красива. К тому же мне нравятся женщины помоложе.

Симеркет подавил импульс столкнуть караульного с табуретки. Но этот прыщавый нахал должен помнить кого-то из слуг, что прибыли из Египта вместе с Менефом. Так что Симеркету пришлось терпеть его возмутительные речи.

— Да, она была здесь — и мальчик тоже, — я могу сказать тебе это, хотя обязан помнить только тех, кто работает здесь сейчас.

— А ты можешь вспомнить, что с ними случилось?

Нес-Амон отрицательно покачал головой.

— У нас очень много слуг. Они приезжают с каждым караваном, их тысячи. Сейчас здесь, должно быть, уже пол-Египта — особенно после заговора.

— Их всех посылали к Менефу?

Нес-Амон кивнул.

— Его право поступать с ними так, как он считает нужным.

— Куда он их посылает?

— О, некоторых он отдает своим друзьям, если слуги умные или красивые. Но большинство из них ждет Эшнунна.

— Кто это?

Нес-Амон невесело захихикал.

— Не кто, а где. Эшнунна — это город, там вавилонский рынок рабов. Примерно в шести лигах к северу отсюда. Его все знают.

— Он продает людей торговцам рабами? — Симеркет почувствовал, как кровь отлила от его лица.

— И имеет с этого неплохую выгоду! — Нес-Амон блудливо заулыбался. О, Симеркет знал в Египте многих таких, как этот Нес-Амон. Они пользовались любой возможностью, чтобы завистливо поглумиться над своими хозяевами за их спиной. — Он получает за каждого по крайней мере от 30 до 40 дебенов.[4]Так что домой, в Египет, он вернется намного более богатым, чем когда приехал в Вавилон, счастливчик! Если Найя и Рэми действительно были проданы, то они могли быть где-нибудь в Месопотамии — или даже за ее пределами. Но как он найдет их? Город велик; неужели ему придется обыскать всех жителей? Разве такое возможно? Он вспомнил слова Илайбера о том, что Рэми был ранен здесь, на северных окраинах Вавилона, между двумя реками. Его сердце немного успокоилось.

— Рэми был на плантации, — сказал он, — где-то на северо-западе, за стенами Вавилона. Как ты думаешь, Менеф знает кого-нибудь в этом районе?

— Менеф знает многих.

— А ты полагаешь, что их скорее всего отправили на невольничий рынок?

Нес-Амон пожал плечами, поковыривая прыщ на подбородке.

— Откуда мне знать? Надобно спросить самого Менефа.

— Я спрошу.

Нес-Амон попытался подавить сардонический смешок.

— Если только он тебя примет. В чем я очень сомневаюсь; он не принимает кого попало. Уж я-то знаю! Я объявляю всех, кто входит и выходит через эти ворота. — Он с важностью приосанился.

Симеркет не сказал Нес-Амону, что он специальный посланник фараона к царю Кутиру — то есть рангом повыше посла. Пусть эти парни продолжают думать о нем как о простом египетском обывателе, пытающемся найти свою пропавшую жену. Внезапно он почувствовал страшную усталость. Ответы Нес-Амона показали ему истинный масштаб предстоящих ему поисков.

Он кивнул молодому охраннику, сидевшему в углу навеса и оттачивавшему новое копье.

— Пользуйся! — сказал он ему на прощание. — Но сначала уясни разницу между зайцем и гиппопотамом!