…а это что? Островок? Откуда он здесь?…

…каюту, как и весь лайнер, затопила пугающая тишина. И в ней особенно неуместно прозвучало кудахчущее, какое-то старческое хихиканье. Алекс с недоумением обернулся – странный звук издавал Фламберг.

– А я предупреждал! – Голос был надтреснутым, под стать хихиканью. – Я им говорил! А они попросту посмеялись над моей работой.

Руки магистра бесцельно шарили по столу. Вот пальцы нащупали чайную ложку, согнули, разогнули, снова согнули. Из уголка рта побежала струйка слюны, глаза – со зрачками во всю радужку, безумные, пустые.

«Спятил!.. Что же это за пакость была такая, пепельная? Но ведь потом он сказал что-то вполне нормальным голосом? Кажется, про какой-то шар…»

Елена не стала тратить времени на рассуждения. Она схватила магистра за плечо, развернула и отвесила одну за другой три оглушительные пощёчины – хлясь, хлясь, хлясь!

Алекс дёрнулся, было, к ней, но натолкнулся на решительный, злой взгляд: «только попробуйте!..»

Фламберг снова захихикал – тем же мерзким кудахчущим смешком. Он закинул голову назад, пальцы оставили исковерканную ложку и слепо зашалили по воротнику.

– Распустите ему шейный платок!

Ещё две пощёчины – хлясь, хлясь! И, прежде, чем Алекс успел шевельнуться, содержимое стакана с вином выплеснулось магистру в лицо. Янтарные капли разлетелись веером, окатив обивку дивана, Алекса и саму Елену.

Хихиканье смолкло, сменившись кашлем. Движение пальцев сделалось осмысленным – Фламберг, не дожидаясь помощи гардемарина, распустил узел шейного платка и несколько раз глубоко вздохнул.

– А вы… кхм… а вы оригинальны, барышня…

Голос был слабый, но уже без прежних безумных ноток. Магистр с усилием поднял руку к лицу, стёр пальцем стекающую со лба струйку и попробовал её на язык.

– Водой мне в физиономию, было дело, плескали. Но чтобы наилучшим рислингом? М-м-м… надеюсь, вы не всё извели? Был бы признателен.

– Вы в порядке? – сухо осведомилась девушка.

– Ну. более-менее. А что?

– Может, изволите тогда объяснить, что там происходит?

Елена ткнула рукой, в которой был зажат пустой стакан, в иллюминатор.

«Перепонки же!» – мысленно ахнул Алекс. – Ходовые перепонки «Династии»! Они перестали действовать сразу после этого… пепельного…»

– Да не переживайте вы, гард. – магистр проследил направление взгляда Алекса и криво усмехнулся. – Три, может пять минут – и эффект Тусклого шара рассеется. И тогда всё снова начнёт действовать – и перепонки, и это.

Он с отвращением ткнул пальцем в «астролябию». Алекс пригляделся – клубок радужных лент в её центре постепенно обретал прежние цвета.

– Тусклый шар – это своего рода взрыв вырожденной Третьей Силы. Создавать его умеют единицы, и среди них нет ни одного человека. Да и у инри мастеров такого уровня раз-два и обчёлся… конечно, насколько мы вообще можем судить о том, что творится у инри.

Фламберг закашлялся.

– Простите… так вот: Тусклый Шар высасывает ТриЭс из окружающей среды, словно насосом. Это касается и устройств, вроде моего прибора, субстанций, таких как мета-газ… да не переживайте вы так! – поспешил добавить он, увидев, как дёрнулся Алекс. – Эффект продолжается минут пять-семь, не больше. За это время воздушный корабль успеет, разве что, слегка потерять высоту. Слышите?

Гудение за бортом нарастало.

– Что я говорил? – Фламберг с кряхтением выудил из жилетного кармашка серебряные, в форме луковицы, часы, и щёлкнул крышкой. – Четыре минуты с небольшим. А вот пилотам флапперов, оказавшихся в этот момент в воздухе, я не позавидую. У этих машин подъёмная сила создаётся исключительно за счёт ходовых перепонок, так что они, надо думать, посыпались с небес градом. Собственно, для этого инри и запустили Тусклый шар – как дымовую завесу, ослепившую наших наблюдателей и, одновременно – расчистили небо от флапперов. Боюсь, над Плавучими островами сейчас творится чёрт знает что – и далеко не в пользу имперских Воздушных Сил.

– А что случилось с вами? – спросила Елена. – Эти жуткие припадки.

Магистр мрачно покосился на девушку.

– Я же говорил, фройляйн, что обладаю повышенной чувствительностью к некоторым проявлениям ТриЭс. Так уж получилось, что одна из них – именно вырожденная её форма. Вот мне и досталось – зацепило, так сказать, разбежавшимися от Тусклого Шара волнами. И, знаете что?…

Он с кряхтением дотянулся до астролябии и провернул лимбы.

– …сдаётся мне, что это не единственный побочный эффект. Что-то пришло оттуда вместе с эхом Тусклого Шара – что-то совершенно неожиданное.

– Что это было, Рейнхард?

– Тусклый Шар, герр гросс-адмирал.

– Вы именно это и предвидели?

– Хм… не совсем. Честно говоря, это был сюрприз.

– Сюрприз, значит. – Найдёнофф скривился. – Чем ещё эта пакость нам грозит?

– Собственно. – штаб-магистр почесал лоб. На нём глубоко отпечаталась свежая багровая борозда. – Собственно, практически ничем. Весь вред уже нанесён. Видите ли, механизм образования Тусклого шара.

– К чёрту подробности, Рейнхардт. – отмахнулся гросс-адмирал. О теории поговорим потом, а сейчас займитесь восстановлением системы оповещения. Что флапперы?

– Те, что были в воздухе, потеряны. – отозвался флаг-штурман. – Они попадали вниз, прямо как.

– Избавьте меня от поэтических сравнений. А как дела у корветов ближнего патруля?

– «Ландскнехт» как раз отшвартовался от мачты и начал всплывать – он сел на брюхо в на границе поля и получил серьёзные повреждения. «Рейтар» и «Драгун» справились с проблемами и сейчас набирают высоту.

– Пусть немедленно выдвигаются навстречу Роям!

– Но, герр гросс-адмирал, бомбо-коконы растерзают их походя…

Найдёнофф обернулся к флаг-штурману. Глаза его были белыми от ярости.

– Хватит уже бредить, фрегаттен-капитан! Их цель – наземные сооружения и корабли на приколе. А корветы смогут хоть немного проредить Рои своими орудиями воздушной обороны.

– Но «стрекозы» эскорта.

– Вып-пал-лнять!

Флаг-штурмана словно ветром сдуло.

– Пилоты разбившихся флапперов?

Голос Найдёноффа звучал почти спокойно.

– Точных данных пока нет, но мы насчитали над морем не меньше двух десятков спасательных парусов.

– Хорошо. Позаботьтесь о поисково-спасательных работах. И сообщите на флюгцайтрейгеры: пусть срочно поднимают палубные звенья.