– Уильямс, вы не спите?

– Вы же видите, что нет.

Бенсон провел ладонью по вспотевшему лбу.

– Никто не знает, что я здесь. Мне не следует тут быть.

– Почему?

– Хеннес убежден, что вы связаны с пищевыми отравлениями. Он кричит об этом Макиану и мне. Утверждает, что вы были где-то и ничего не объясняете, выдумывая нелепые истории. Что бы я ни сделал, боюсь, вы в опасности.

– Что бы вы ни сделали? Вы не верите в мою виновность?

Бенсон наклонился, и Дэвид ощутил на своем лице его влажное дыхание:

– Не верю. Потому что считаю ваш рассказ правдой. Поэтому я и пришел сюда. Я должен расспросить вас об этом покрытом светом и дымом существе. Вы уверены, что это была не галлюцинация, Уильямс?

– Я видел его.

– А откуда вы знаете, что он человек? Он говорил по-английски?

– Он вообще не говорил, а по фигуре похож на человека. Вы думаете, это марсианин?

– Ах, – губы Бенсона дернулись в судорожной усмешке, – вы помните мою теорию. Да, я считаю, это был марсианин. Думайте, думайте! Они выходят на поверхность, и любая информация теперь чрезвычайно ценна. У нас так мало времени.

– Почему? – Дэвид приподнялся на локте.

– Конечно, вы не знаете, что произошло после вашего ухода, но, откровенно говоря, Уильямс, мы все в отчаянии. – Он протянул похожий на ружье предмет и спросил: – Вы знаете, что это такое?

– Я видел его у вас раньше.

– Это мой гарпун для забора образцов, мое собственное изобретение. Я беру его с собой, отправляясь в продовольственные склады города. Он выбрасывает маленькую пустую пульку на проволоке в, скажем, амбар с зерном. Через некоторое время после выстрела в передней части пульки открывается отверстие и полость заполняется зерном. После этого отверстие закрывается. Я вытаскиваю пульку и забираю образец. Изменяя время открывания отверстия, я могу брать образцы с любой глубины.

Дэвид сказал:

– Очень изобретательно, но зачем вы его принесли с собой?

– Потому что думаю, не выбросить ли его в мусор, после того как уйду от вас. Это мое единственное оружие против отравителей. И ничего хорошего оно мне не дало и определенно не даст в будущем.

– Что случилось? – Дэвид схватил Бенсона за плечо и крепко сжал. – Расскажите.

Бенсон поморщился от боли и начал говорить:

– Все члены фермерских синдикатов получили новые письма. Несомненно, что письма и отравления исходят от одних и тех же людей, вернее, существ. В письмах это признается.

– И что же в этих письмах?

Бенсон пожал плечами.

– Зачем вам подробности? Главное: от нас требуется полная капитуляция, иначе пищевые отравления возрастут тысячекратно. Я верю, что это может быть и будет сделано. В таком случае Землю, и Марс, и вообще всю Систему охватит паника. – Он встал. – Я говорил Хеннесу и Макиану, что верю вам, что Космический Рейнджер – ключ ко всему делу, но они не слушают меня. Хеннес, мне кажется, даже подозревает, что я с вами.

Казалось, что он полностью поглощен своими несчастьями.

Дэвид спросил:

– Сколько у нас времени, Бенсон?

– Два дня. Нет, это было вчера. У нас тридцать шесть часов.

Тридцать шесть часов!

Придется действовать быстро. Очень быстро. Но, может, он успеет. Сам не зная того, Бенсон дал Дэвиду недостающее звено для разгадки.

Бенсон ушел минут через десять. Ничто из сказанного Дэвидом относительно его теорий о марсианах и отравлениях не удовлетворило агронома, и его обеспокоенность росла.

Внезапно он засобирался:

– Не хочу, чтобы меня застал Хеннес. Мы… немного повздорили.

– А как же Макиан? Он ведь на нашей стороне?

– Не знаю. Через два дня он будет разорен. Думаю, что он не сможет противостоять Хеннесу. Мне лучше уйти. Если придумаете что-нибудь – что угодно, – дайте мне знать.

Он протянул руку. Дэвид быстро пожал ее, и Бенсон исчез.

Дэвид сел в постели. С самого утра его тоже не отпускало, возрастая с каждой минутой, чувство острого беспокойства. Одежда его была брошена на стул в другом конце комнаты. Сапоги стояли у кровати. Он не решился осматривать их в присутствии Бенсона, не осмелился даже взглянуть на них.

«Может быть, – без всякой надежды подумал он, – их не стали обыскивать». Сапоги фермера священны. Украсть у фермера сапоги, как и украсть пескоход в пустыне, – непростительное преступление. Когда фермер умирал, сапоги погребали вместе с ним, и их содержимое не трогали.

Дэвид порылся во внутренних карманах каждого сапога по очереди, но пальцы его встретили пустоту. В одном из карманов перед уходом был носовой платок, в другом – несколько мелких монет; они исчезли. Несомненно, его одежду тоже обыскали; этого он ожидал. Но, может, шов на сапогах не стали проверять? С замиранием сердца Дэвид сунул пальцы в открывшуюся щель одного из сапог. Мягкая кожа достигла подмышки и смялась, когда Дэвид просунул руку до самого носка. Какое огромное облегчение испытал он, когда ощутил мягкое прикосновение кисеи марсианской маски!

Вчера он не предвидел укол сопорита, но на всякий случай перед ванной спрятал маску туда. Редкая удача, что его сапоги не осмотрели более тщательно. Придется впоследствии быть осторожнее.

Он сунул маску в боковой карман сапога и застегнул его. Сапоги были начищены во время его сна, это хорошо само по себе и показывает то почти инстинктивное уважение, которое оказывают фермеры сапогам, кому бы они ни принадлежали.

Его одежда также была вычищена. Ее блестящий пластик блестел, как новый. Карманы, конечно, были пусты, но все их содержимое было свалено беспорядочной кучкой на стуле под одеждой. Дэвид разобрал эту кучку. Кажется, ничего не пропало. Даже носовой платок и монеты из карманов сапог здесь. Он надел белье, носки, комбинезон и наконец сапоги. Он уже застегивал пояс, когда в комнату вошел рыжебородый фермер.

Дэвид поднял голову и холодно спросил:

– Что тебе нужно, Зукис?

– Куда это ты собрался, землянин? – бросил рыжебородый.

Его маленькие глаза злобно горели, и Дэвиду показалось, что выражение лица фермера было таким же, как в день их первой встречи. Дэвид вспомнил пескоход Хеннеса возле бюро, вспомнил, как садился в него, вспомнил бородатое сердитое лицо и оружие, выстрелившее прежде, чем он смог защититься.

– Туда, куда не требуется твое разрешение, – ответил Дэвид.

– Неужели? Ошибаешься, мистер, придется тебе остаться здесь. Приказ Хеннеса. – Зукис своим телом преграждал выход. Два бластера нарочито заметно свисали с его пояса по бокам.