Но какая в этом польза? Истинная победа внутри. Чтобы понять материальную вселенную, вы сначала должны развестись с ней. Мы отвернулись от звезд, обратившись внутрь самих себя. Мы отступили в пещеры своего единственного мира и оставили свои тела. У нас больше нет смерти, за исключением случаев, когда мозг отдыхает; нет рождения, кроме случаев, когда ушедший отдыхать мозг должен быть заменен.

Дэвид возразил:

– Но вам не хватает самих себя для полноты ощущений. Некоторые из вас испытывают любопытство. Существо, говорившее со мною, хотело знать о Земле.

– **** недавно родилась. Ее дни едва равны ста обращениям этой планеты вокруг Солнца. Ее контроль над мыслями несовершенен. Мы, достигшие зрелости, можем легко постигнуть все разнообразие путей, по которым могла бы развиваться ваша земная история. Из них лишь немногие доступны для вашего понимания, и не хватило бы бесконечности, чтобы исчерпать разумом все мыслимые модели возможного развития одного вашего мира, и каждая была бы не менее захватывающа, чем та, что соответствует реальности. Со временем **** узнает, что это так.

– Но вы сами побеспокоились осмотреть мой мозг.

– Чтобы удостовериться в том, что уже подозревал. Ваша раса имеет возможности для роста. При благоприятном стечении обстоятельств через миллион обращений вашей планеты вокруг Солнца она может достигнуть уровня Внутренней Жизни. Это было бы хорошо. У моей расы появится в вечности товарищ, и это товарищество будет взаимовыгодно.

– Вы говорите, мы можем достигнуть этого? – взволнованно спросил Дэвид.

– У вашей расы есть тенденции, которых никогда не было у нашей. Из твоего мозга я ясно вижу, что есть тенденции, направленные против блага всех.

– Если вы говорите о таких вещах, как преступление и война, то из моего мозга вы могли увидеть, что большинство человечества борется с антисоциальными тенденциями и что хотя прогресс медленный, но несомненный.

– Я вижу это. Я вижу больше. Я вижу, что ты сам хочешь блага для всех. У тебя здоровый сильный мозг, и его сущность я не прочь бы видеть среди нас. Я хотел бы помочь тебе в твоих стараниях.

– Как? – спросил Дэвид.

– Твой мозг опять полон подозрений. Расслабься. Моя помощь не подразумевает вмешательство в вашу жизнь, уверяю тебя. Такое вмешательство неприемлемо для вас и недостойно меня. Позволь мне вначале указать на два наиболее значительных ваших несоответствия.

Во-первых, поскольку вы состоите из нестабильных ингредиентов, вы краткоживущие существа. Ты сам распадешься и перестанешь существовать через несколько вращений вашей планеты. А если ты испытаешь хоть сколько-нибудь значительное давление – одно из тысячи возможных, – ты умрешь еще раньше. Во-вторых, ты считаешь, что должен работать в тайне, однако недавно подобный тебе отгадал твою истинную сущность, хотя ты скрывал ее. Правильно ли я говорю?

Дэвид ответил:

– Правильно. Но что с этим можно сделать?

– Это уже сделано и находится у тебя в руке, – послышалось в ответ.

Пальцы Дэвида ощутили что-то мягкое. Он едва не уронил его. Почти невесомый кусок… чего?

Глубокий голос спокойно предупредил его невысказанную мысль:

– Это не кисея, не волокно, не пластмасса, не металл. Это не материя вообще в том смысле, в каком вы понимаете материю. Это *****. Надень ее на глаза.

Дэвид послушался, и ткань отделилась от его руки, будто обладала собственной примитивной жизнью, мягко и тепло обернулась вокруг каждой выпуклости его лба, глаз, носа; но она не мешала ему дышать и смотреть.

– А что это дает? – спросил он.

Еще до того, как прозвучали его слова, перед ним возникло зеркало – так же тихо и быстро, как возникает мысль. В нем он мог смутно разглядеть себя. Его фермерский костюм от сапог до широкого воротника казался слегка не в фокусе, за постоянно колеблющейся пеленой, как будто тонкий дым висел в воздухе и не исчезал. От верхней губы и выше все терялось в сиянии, которое не ослепляло, но сквозь которое ничего не было видно. Тут же зеркало исчезло, вернувшись в обширный склад энергии, откуда было извлечено.

Дэвид удивленно спросил:

– Таким меня увидят другие?

– Да, если у них такой же сенсорный аппарат, как у тебя.

– Но я прекрасно вижу. Значит, лучи света проходят сквозь экран. Почему же тогда они не выходят, открывая мое лицо?

– Они выходят, как ты говоришь, но при этом меняются и позволяют видеть только то, что увидел ты. Чтобы объяснить полнее, мне нужны концепции, недоступные твоему восприятию.

– А остальное? – Дэвид медленно провел руками над окружившей его дымкой. Он ничего не почувствовал.

Глубокий голос снова ответил на его невысказанную мысль:

– Ты ничего не чувствуешь. Но то, что кажется тебе дымкой, на самом деле барьер, который ослабляет коротковолновое излучение и непроницаем для любых материальных объектов размера молекулы и больше.

– Вы хотите сказать, что это персональное защитное поле?

– В грубом приближении да.

Дэвид воскликнул:

– Великая Галактика, это невозможно! Определенно доказано, что ни один механизм, который под силу унести человеку, не может создать маленькое силовое поле, способное отразить излучение и материальные объекты.

– Так и есть в той науке, которую вы, существа, способны развивать. Но маска, которая на тебе, не источник энергии. Наоборот, это запас энергии, который пополняется, например, от нескольких секунд пребывания на солнце, таком, как на нашей планете. Далее, это механизм, освобождающий энергию по мысленному приказу. Поскольку твой мозг не способен контролировать этот механизм, он сам улавливает сигналы твоего мозга и действует автоматически. Теперь сними маску.

Дэвид поднес руку к глазам, и опять, отвечая на его мысленный приказ, маска снялась и в руках его оказался кусочек кисеи.

Глубокий голос послышался в последний раз:

– А теперь ты должен оставить нас, Космический Рейнджер.

И мягко, как только можно себе представить, сознание покинуло Дэвида Старра.

Никакого переходного периода не было и при возвращении сознания. Оно вернулось сразу и полностью. Не было даже мгновенной неуверенности в местонахождении, никакого «Где это я?».

Дэвид точно знал, что его ноги стоят на поверхности Марса; что на нем опять обычная маска и он дышит через нее; что он точно на том месте, с которого начал спуск в трещину; что слева от него, полускрытый скалами, находится скутер, оставленный Верзилой.

Он даже знал, каким образом его вернули на поверхность. Но это была не память – информация, сознательно помещенная в мозг, вероятно, чтобы еще раз показать удивительные возможности переходов материи-энергии. Марсиане проделали для него туннель. Подняли его вопреки тяготению и пронесли с почти реактивной скоростью, превращая сплошную скалу перед ним в энергию и возвращая энергию в состояние материи за ним, пока он снова не встал на поверхность.