Под окнами квартиры, служившей местом моего заточения, остановилась машина, и из нее вышел мужчина, которого при первой нашей встрече у дверей морга я мысленно причислила к творческим личностям, а когда второй раз столкнулась с ним в кабинете Исаева, то узнала, что его зовут Никита.

Мозг лихорадочно заработал, сопоставляя все факты. При этом я продолжала следить за мужчиной, машинально отметив, что, захлопнув дверцу машины, он в спешке не поставил ее на сигнализацию. Когда он вошел в подъезд, я уже не сомневалась, что он и есть тот самый заказчик.

В голове включился счетчик, защелкали секунды, от которых зависела моя свобода.

— Можно в туалет? — спросила я бугая. Он поднял голову и с сомнением посмотрел на меня.

— Я же живой человек!

Недовольно кряхтя, бугай освободил мое запястье от наручников. Изобразив самое безобидное выражение лица, я заковыляла к туалету. Уже открыв дверь, я обернулась к бугаю, следовавшему за мной по пятам.

— А ты останешься здесь, — объявила я и, не давая времени возразить, захлопнула дверь перед его носом.

Закрывшись изнутри на шпингалет, я прислонилась к стене и, закрыв глаза, принялась отсчитывать секунды, а в голове неотвязно пульсировала одна и та же мысль: неужели я ошиблась и Никита вовсе не заказчик трупа? Неужели это просто фантазия, которую я приняла за действительность? Мне снова захотелось плакать, но на этот раз не от страха или злобы, а от простого человеческого отчаяния.

Я уже была близка к очередной истерике, когда в дверь позвонили. Широко раскрыв глаза, я замерла, готовая в любую секунду приступить к действию. Я отчетливо слышала недовольное бормотание бугая, его удаляющиеся шаги. Рванув шпингалет, я распахнула дверь и в два прыжка оказалась на кухне. Отшвырнув в сторону табурет, рванула на себя ручку окна, но оно почему-то не открылось. Я долго мучилась, прежде чем смогла его распахнуть. Уже взобравшись на подоконник, я обернулась и увидела перекошенное от ярости лицо бугая, замершего на пороге кухни.

Я приземлилась рядом с машиной Никиты. О том, что она не на сигнализации, я знала точно, поэтому безбоязненно распахнула дверцу и как подкошенная рухнула на заднее сиденье, а затем сползла на самое днище. Пожалуй, в машине человека, который хотел купить мой труп, меня вряд ли будут искать.

Прижавшись к кожаной обивке салона, я слышала отборную брань бугая. Видно, дремлющее до этого красноречие наконец-то проснулось. Однако этим все ограничилось: прыгать за мной он не стал, должно быть, приглядывался, пытаясь определить, куда я так быстро могла скрыться.

Прошло минут десять. Высовывать нос из машины и убеждаться, что бугай на горизонте, не хотелось. Я лежала на днище машины, прислушиваясь к оглушительному стуку в груди, который стал еще сильнее, когда дверь со стороны водителя открылась и в салон сел Никита. Сначала я подумала, что меня обнаружили, сейчас появится бугай, схватит меня за шиворот, поволочет обратно в квартиру и тогда точно убьет. Я даже зажмурилась, чтобы не видеть его физиономии.

И каково же было мое удивление, когда Никита спокойно завел мотор и машина тронулась с места. Я не верила собственному счастью. Не верила, что бугай отпустил свою жертву и отказался от денег, которые мог бы получить за труп, тем более заказчик был уже на месте. Ведь я все-таки оказалась права, и Никита был очередным покупателем трупа — моего. Все это никак не укладывалось у меня в голове.

— Наташа.

Я вздрогнула, услышав голос Никиты, и не сразу сообразила, что он говорит по сотовому телефону.

— Это я. Все прошло нормально. Я отдал деньги. Сегодня… Ты собрала вещи?.. Я уже еду. А твой муженек дома? Что? Действительно? У бедняги проблемы на работе… Еще бы, после того, как мы обчистили все счета его компании. Ладно, жди, через двадцать минут я подкачу.

Машина мчалась по улицам города. Путешествовать, лежа на днище, было чрезвычайно неудобно. Меня укачивало, все тело болело. Больше всего на свете хотелось оказаться на своем родном диване, но после таких злоключений с гораздо большей вероятностью я окажусь на больничной койке.

Машина затормозила, и напоследок я ударилась обо что-то головой. Едва сдержав ругательства, я дождалась, пока Никита выйдет из машины, досчитала до двадцати и тоже выбралась наружу.

Оказалось, что мы приехали в маленький уютный дворик, окруженный со всех сторон пятиэтажками. Я полюбовалась местным антуражем, представленным новой детской площадкой, клумбой и облезлыми лавочками, и тут заметила, что и моя персона привлекает немалое внимание здешних обывателей. Бабульки на ближайшей лавочке уже бросали в мою сторону любопытные взгляды.

Я поспешила укрыться под тенью кустистой сирени.

Присев на корточки и стараясь быть как можно более незаметной, я попыталась собраться с мыслями и решить, что же теперь делать. Искать Никиту в одном из этих домов? Сидеть и ждать, пока он сам выйдет? Или наплевать на все и уйти домой?

Последний вариант мне нравился больше, но в работе подобные слабости недопустимы. Собрав остатки сил, я принялась ждать. Очевидно, этих остатков было так мало, что я чуть не пропустила Никиту и его спутницу, которую, должно быть, звали Наташей. Я с ненавистью глянула на эту девушку. Скорее всего, мой труп предназначался именно для ее прикрытия. Эта милая особа стянула у муженька денежки и решила благополучно сбежать с любовником. Не думаю, что благоверный похвалил бы ее за такие дела.

Парочка направилась к машине, и только тогда я сообразила, в какой глупой ситуации оказалась. У меня не было абсолютно никаких возможностей следить за ними и выяснить, что они задумали. Пара и без того настрадавшихся ножек — все, чем я располагала в качестве средства передвижения.

Беспокойно озираясь по сторонам, я пыталась сообразить, что теперь делать. И тут, на мое счастье, во двор въехал черный «Москвич» и припарковался в нескольких метрах от меня. Из машины начал вылезать неимоверно толстый дядя. Я мысленно попыталась представить себе, как именно сейчас выгляжу. Пожалуй, в нынешнем виде я добьюсь больших успехов, распугивая местных алкашей и наркоманов. Последние, впрочем, запросто примут меня за свою.

Я еще раз с сомнением посмотрела на дядю, все еще выбирающегося из машины, затем перевела взгляд на машину Никиты. Парочка уже устроилась в салоне и явно не намеревалась дальше задерживаться в этом дворе. Выдохнув, я ринулась в бой. На ходу пригладила волосы и поправила одежду, словно это могло как-то меня украсить. Однако навстречу толстому дядечке я неслась на всех парусах, готовая сшибить любого, кто осмелится преградить мне дорогу.

— Извините, вы мне так понравились. Не могли бы мы с вами немного покататься по городу? — с ходу выпалила я первое, что пришло в голову, и широко улыбнулась. Улыбка, кажется, вышла идиотская. Теперь дяденька сочтет меня сумасшедшей, и правильно, между прочим, сделает.

— Что? — дядя выпучил глаза. Его вопрос был, пожалуй, выражением шокового состояния, в котором он пребывал. Правда, я так и не поняла, отчего именно: от моей внешности, от моих слов или от дикого сочетания первого и второго.