— По-моему, тебе надо менять работу, — сделал вывод Сергей.

— Нет уж, мне моя работа нравится.

— После твоей работы нужно неделю в больнице отлеживаться.

«А после твоей срок мотать», — подумала я, но высказать сей мысли вслух не успела, остановил телефонный звонок. Я машинально глянула на часы — начало первого ночи.

— И кому все еще не спится? — пробормотала я, дотягиваясь до телефонного аппарата и снимая трубку. — Алло.

— Таня? Танечка, это ты? — Я сразу узнала тревожный Маринин голос.

Бросив беглый взгляд в сторону Сергея, я увидела, как он медленно поставил свою тарелку с недоеденными макаронами на стол и в оцепенении уставился на меня. Не знаю почему, но мне показалось, что он догадался, кто звонит.

— Извини, если разбудила, — продолжала невнятным сбивчивым голосом девушка.

— Я не спала.

Звенящая тревога ее голоса передалась и мне.

— Таня, мне нужно с тобой срочно поговорить.

— Прямо сейчас?

— Да. Приезжай ко мне. Пожалуйста… Я должна тебе все рассказать…

— Сейчас приеду! — крикнула я в трубку и бросила ее на рычаг.

— Что-то случилось?

— Возможно. Это Марина звонила.

— Должно быть, очередная фантазия, связанная с тем, что она боится оставаться одна в этом доме.

— Не знаю, она просила меня приехать.

— Ты поедешь?

— Конечно, я же обещала.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Извини, я не на машине, поэтому подвезти не могу.

— Ничего, я поймаю такси.

— Хорошо. Не провожай меня. Дверь я захлопну.

Я кивнула и торопливо засобиралась. Наскоро вымыв посуду и переодевшись, я выскочила из квартиры.

Поймать такси в час ночи оказалось нелегко. За полчаса тщетных попыток остановить машину я тысячу раз прокляла Пашу, по вине которого моя бежевая «девяточка» сейчас находилась возле морга. Наконец мне повезло, и какой-то добрый дядя согласился подбросить.

Добравшись, я встала перед открытой калиткой в полной растерянности: во всем доме не горел свет. Крадучись, я вошла на участок и тихонечко поскреблась в дверь, которая от прикосновения моей руки приоткрылась. Неужели Марина не заперла дверь? Я нерешительно переступила порог и сразу же почувствовала странный знакомый запах. К горлу подкатила тошнота.

— Марина, — позвала я громким шепотом, но ответа не последовало. В тишине обостренный слух улавливал, как капает на кухне вода из неплотно закрытого крана, как бьется о стекло муха. Что-то неестественное было в этих обычных звуках. Кожа покрылась мурашками.

Я шла по дому, зажигая свет на своем пути. Кончиками пальцев я скользила по стене. Не знаю почему, но я целеустремленно двигалась к самой дальней комнате: что-то влекло меня туда, и чем ближе я подходила, тем сильнее и тошнотворнее ощущался этот запах, расползшийся, казалось, уже по всему дому.

— Марина, — еще раз позвала я и толкнула дверь комнаты.

Я щелкнула выключателем. Яркий электрический свет залил пространство, открывая ужасную картину. На полу лежало то, что прежде было молодой и красивой девушкой, а теперь превратилось в нечто невообразимое, безжалостно исполосованное ножом так, что не осталось ни одного живого клочка кожи. Марина лежала, как-то неестественно скорчившись, а вокруг нее расползлась черная лужа крови. Только теперь я поняла, откуда взялся этот нестерпимый запах.

Я пошатнулась и сделала шаг назад. Зажав рот руками, я обессиленно прислонилась спиной к дверному косяку. Я уловила слабое движение лежавшего на полу тела. Марина тихо захрипела, из ее горла рвались глухие булькающие звуки. Она была еще жива.

Я хотела подойти к ней, но ноги стали ватными. Хотела вымолвить хоть слово, но комок тошноты мешал говорить. Наконец я заставила себя приблизиться к Марине и тут же как подкошенная упала на колени.

Девушка приподняла тяжелые веки. Ее обезумевший от боли взгляд долго блуждал по комнате, прежде чем сфокусировался на мне.

— Таня…

— Кто это сделал?

— Не говори ничего, просто выслушай. — Каждое слово давалось Марине с большим трудом. Прежде чем начать новую фразу, она собиралась с силами. — Таня, это мы убили Люду — я и он. Он сказал, чтобы я подсыпала снотворного, остальное он сделает сам. И он сделал. Теперь он решил убить и меня, потому что испугался… что я все расскажу тебе.

— Кто? Кто он? Это Исаев?

Я видела, как жизнь уходит из Марины. С каждой капелькой крови, с каждым словом, с каждым едва уловимым движением. Словно в считаные секунды вода превратилась в лед, остекленели ее зрачки. И теперь это оцепенение все дальше и дальше раскидывало свои смертельные щупальца. Еще немного, и живой человек превратится в труп.

— Марина, скажи, это — Исаев? Он убийца? Он? — Я не замечала, что мой голос уже сорвался на крик.

— Нет…

— А кто? Назови мне его имя?

Марина приподнялась, приоткрыла посиневшие губы и замерла. Смерть полностью завладела ею.

Я не помню, как поднялась и вышла из комнаты, как поймала машину и добралась домой. Все напрочь стерлось из моей памяти. Помню только, как в мозгу отчаянно билась и рвалась единственная мысль: «Я не успела, я опоздала. Это я во всем виновата. Если бы я приехала раньше, Марина была бы жива». Оказавшись в своей квартире, я, не раздеваясь, рухнула на кровать и тут же уснула. Кажется, во сне меня преследовало навязчивое чувство вины перед Мариной, с ним же я и проснулась.

Дотянувшись до столика, я взяла пачку сигарет и закурила. По комнате поплыли сизые колечки табачного дыма.

Кажется, мое расследование снова зашло в тупик. Убийство Людмилы и исчезновение ее трупа никак между собой не связаны. К тому же теперь сюда следует приплюсовать убийство Марины. Я досадливо прикусила губу. И как же я сразу не догадалась, что она причастна к смерти Люды?! Ведь я должна была это понять из ее рассказа об Олеге. Она с такой ненавистью отзывалась о своей подруге, что пропустить это обстоятельство было в высшей мере непростительно. Вот только Марина так и не успела назвать имя своего соучастника и убийцы в одном лице.

Я затушила окурок в пепельнице и, откинув плед, встала с кровати. Идя в ванную, я пыталась морально подготовить себя к тому, что увижу в зеркале, и все же, взглянув на свое отражение, не удержалась и всхлипнула. Ну ладно, вот попадется мне этот бугай, и я отплачу ему той же монетой.

Утешая себя мыслями о мести, я стащила одежду и встала под горячий душ. Из ванной я босиком, закутавшись в махровое полотенце, пошлепала на кухню, чтобы сварить кофе. Крепкий напиток окончательно привел меня в нормальное состояние. Я продолжила размышлять об убийце двух девушек, когда от внезапной догадки чуть не выронила из рук чашку с остатками кофе.