— Так-то будет лучше, — сказала я в пространство и ушла в свою комнату.

Закрывшись у себя, я села за стол, положила перед собой две папки с заключениями о вскрытии Самойловой и Тополевой, три фотографии Ниночки и раскрыла альбом на наиболее подходящей фотографии Людмилы. Я не спеша листала заключение, вчитывалась в каждую строчку, брала фотографии то одной, то другой девушки и, внимательно вглядываясь в их лица, записывала все, что узнала о смерти Нины и Люды. Когда я отодвинула от себя всю эту макулатуру, на часах было двенадцать ночи, а в пепельнице полно окурков. Я встала из-за стола и, подойдя к окну, открыла форточку. В комнату ворвался порыв свежего воздуха, и сизые клочья табачного дыма начали таять.

Напряженная работа мыслей постепенно уступала место усталости и легкому головокружению. Зато теперь я могла ответить на многие вопросы. Во-первых, Люду и Нину не связывало ничего, разве что они были блондинками, примерно одного роста и телосложения.

Во-вторых, одна из девушек наверняка была жива, и это Нина. Ведь санитар Паша говорил про один и тот же труп, то есть про труп Люды. Именно она носила кольцо, скрывавшее уродство ее указательного пальца. Я пролистала альбом Люды, и на всех фотографиях ее левый указательный палец украшало кольцо. Нина, судя по всему, вообще не носила украшений, разве что обручальное кольцо. Значит, Людмила мертва, а ее труп пытались выдать за труп Нины.

Это объясняет, почему тела Людмилы не оказалось в гробу и почему соседка Тополевых видела, как Нина выходила из квартиры, а вот момента ее возвращения так и не дождалась, хотя уже вечером труп несчастной обнаружил муж, но это был труп Люды. Понятно даже, зачем Нина инсценировала свою смерть: надоело жить с ревнивым мужем, который никуда ее не выпускал, а только бил до полусмерти. Ясно, зачем Ниночка просила у своей соседки денег. Нужно было заплатить за труп Люды.

Я прислонилась горячим лбом к стеклу и тупо уставилась в ночную темноту. Неужели Люду убили только из-за сходства с другой девушкой, которая очень хотела сбежать от мужа?

Я так увлеклась этими мыслями, что, когда наверху послышались шаги, не сразу отреагировала. А когда наконец сообразила, бросилась к своей сумке за надежным и верным пистолетом Макарова. Я накинула на плечи кофту и выскользнула сначала из комнаты, а потом и из дома.

Ночь была абсолютно черная. Легкий ветерок наполнял ее шумом листвы, так что меня не было ни видно, ни слышно. Дойдя до лестницы, которая вела на чердак, я остановилась и, запрокинув голову, некоторое время смотрела на нее. А потом, выбрав самые густые кусты, уселась под ними прямо на землю и принялась ждать. Где-то рядом со мной оглушительно стрекотал сверчок, ветер доносил сладкий аромат каких-то цветов. Я куталась в кофту и сама не заметила, как начала засыпать, едва не проворонив незнакомца, навещавшего дом Марины каждую ночь.

Если бы дверь чердака тихонечко не скрипнула, я, скорее всего, так и проспала бы под кустом до самого утра. Легко и беззвучно я поднялась из своего укрытия и стала наблюдать, как черный силуэт скользит по стене. Когда он повис на последней перекладине и, отцепив руки, спрыгнул на землю, дуло моего пистолета безошибочно уперлось в его затылок.

— Привет, приятель. И что тебе дома не спится? — ласково спросила я.

«Приятель» не стал рассказывать о причинах своей бессонницы, вместо этого ловким ударом в живот заставил меня согнуться пополам. Воспользовавшись моим временным бездействием, он черной тенью метнулся в сторону кустов. Не успев толком опомниться, я бросилась за ним. Ветки нещадно хлестали по лицу, приходилось крепко зажмуривать глаза. Я слышала тяжелое дыхание своего противника, расстояние между нами сокращалось. Не дожидаясь иного, более подходящего момента, я кинулась ему на плечи. Он не удержался на ногах и, увлекая меня за собой, рухнул на землю. На короткое мгновение мы оказались лицом к лицу.

И я опешила, узнавая этого человека, — это был Игорь Соболев. Зато он не обратил на меня никакого внимания. Все его усилия были сосредоточены на одном: избавиться от меня. И я ему в этом больше не мешала: то ли от неожиданности, то ли еще по какой-то причине, но я позволила ему оттолкнуть себя, в два прыжка достигнуть забора и, перемахнув через него, скрыться.

Я сидела на земле в разорванной кофте, прикладывая ладони к расцарапанным коленям. Где-то совсем рядом надрывно лаяла собака, а я услышала это только теперь и тут же сообразила, что нахожусь на чужом участке. Поспешно поднявшись, я заковыляла к дому Марины.

Оказавшись в своей комнате, не раздеваясь и не погасив света, я легла на кровать и, свернувшись клубочком, тут же уснула.

Когда утром я открыла глаза и, лениво потягиваясь, посмотрела в окно, все злоключения минувшей ночи показались не более чем сном. Но разодранные колени и расцарапанное лицо говорили об обратном. Повздыхав, я переоделась, заклеила ссадины пластырями и, в надежде увидеть что-то лучшее, снова подошла к зеркалу. А зря! Я состроила самой себе злобную рожицу и вышла на кухню. Честно говоря, понятия не имела, как буду оправдываться перед Мариной за свой внешний вид, но делать этого не пришлось. Девушки не было дома. Она только прикрепила к холодильнику кусочком магнита записку. «У меня дела. Завтрак приготовь сама. Марина».

О сути этих дел оставалось догадываться, чего мне совсем не хотелось делать, ибо собственные интересовали меня куда больше. И чтобы хоть в какой-то мере удовлетворить свой интерес, я взяла мешочек с магическими костями. Пока в чайнике, поставленном на плиту, закипала вода, я перекатывала двенадцатигранники на ладонях и бросила их на стол.

…

23+8+33. «Беда придет оттуда, откуда вы меньше всего ее ждете».

Досадливо поморщившись, я сгребла магические кости обратно в бархатный мешочек, наскоро позавтракала, взяла папки с заключениями о вскрытии Самойловой и Тополевой и вышла из дома.

На крыльцо морга я поднялась ровно в одиннадцать, как мы и договаривались. Паша почему-то опаздывал. Когда стрелка начала подползать к двенадцати, вконец разозлившись, я уже решила наплевать на свое обещание вернуть заключения о вскрытии, как вдруг появился Паша. Но вышел он не из морга. Размашистыми шагами Паша пересекал улицу. Судя по его виду, не я одна провела ночь, гоняясь по чужим участкам за каким-то сумасшедшим. Выглядел Паша отвратительно.

— Ты что, взял отгул? — спросила я вместо приветствия, как только он поравнялся со мной.

— Идем, — Паша взял меня за руку и потащил с крыльца.

— Куда?

— Здесь недалеко.

Такой ответ меня совсем не устраивал.

— Да не хочу я никуда идти, — заупрямилась я и попыталась вырвать руку, но не тут-то было. Этот с виду щупленький паренек сжимал мое запястье мертвой хваткой. — Забирай заключения и оставь меня в покое!

Я вручила Паше две папки в надежде, что он меня отпустит, но этого не произошло. Он продолжал тащить меня по улице.