– Не-а, – Красин лениво подул на чрезмерно горячий напиток. – Там конкуренция, сожрут – мяу сказать не успеешь.

– Но ты же сильнее любого из них.

– А ресурс, и финансовый, и административный, имеют те, кто проходит по формальным признакам и бухает с кем нужно. У меня что? Армейская школа рукопашного боя, и только.

– Ну уж мне-то не рассказывай!

– Почему? Ты же сама видела, набор бросков и ударов, которые я практикую, достаточно скуден. Я просто…

– Знаешь, когда и как, – перебила его Света. – Но все равно, уметь такое – и прозябать в вашей конторке… Извини меня, конечно, но миллионером там не станешь. И Игорь, пусть он вроде как один из хозяев, тоже.

Милая, с мрачной иронией подумал Красин, да давно бы стал, имелись возможности. До сих пор имеются. А надо ли? Если бы имелась цель стоять над остальными – тогда конечно. А так… Но вслух он ничего этого, конечно, не сказал. Только отхлебнул чаю, посмаковал, катая во рту горьковатую, без крошки сахара, жидкость и на законных основаниях выдерживая паузу, после чего посоветовал:

– Вот и займись им. Сделай из него человека.

– И займусь.

– Ну и займись!

Они переглянулись – и расхохотались. А вообще, подумалось Красину, на редкость шустрая девочка. Знакомы-то они все без году неделя, а гляди ты, уже рвется командовать. Интересно даже, чем это кончится. Хотя одно можно сказать точно – за спиной у такой женщины не пропадешь. Как ни старайся.

Варламов появился вечером, правда, на пять минут. Деликатно подхватил Свету под руку и смылся. Что же, пусть их. Красин же с ушами влез в работу, от которой все тот же Варламов, начальник хренов, освобождать его не собирался. Впрочем, особых проблем он не видел. Когда занимаешься одним и тем же не первый год, большинство ГОСТов, СНИПов и прочей документации уже не надо даже листать – значительная часть информации, которой пользуешься ежедневно, и без того сидит в голове. Плюс тот факт, что память тренированная… Работать в такой ситуации получается намного быстрее, так что с задачей Красин справился в недостижимые большинству коллег сроки. За что, к слову, был на работе и ценим, и проклинаем. Первое – ясно, почему, а со вторым несколько сложнее. Если кратко, то коллегам предлагалось равняться на рекордсмена. А тот факт, что сегодняшний рекорд – это завтрашняя норма, Красин в азарте регулярно забывал.

Так или иначе, но к полуночи он закончил, сбросил результат на почту Варламова и уже собирался закругляться, но длинный перечень свежих писем привлек его внимание. Большая часть оказалась банальным спамом, тут же отправившимся в корзину, кое-что заинтересовало. А одно письмо даже настолько, что Красин тут же набрал номер и в ультимативном порядке потребовал от собеседника немедленно приехать. Был послан далеко и надолго, но все же смог настоять на своем. И спустя какие-то полчаса в дверь позвонили.

Варламов был зол. И, судя по небрежности одежды, перед звонком он намеревался лечь в койку. Судя по тому, что Света была одета столь же небрежно, сон в их планы в ближайшее время не входил. Что ж, ребята, простите, но – в другой раз. И вместо ответа на логичный вопрос «какого хрена», Красин молча ткнул пальцем в экран…

– Это что, дурацкая шутка? – мрачно поинтересовался Варламов, отлепившись от монитора. Света успела сориентироваться быстрее и, отойдя, прислонилась к дверному косяку, постукивая друг о друга кончиками пальцев.

– Я не знаю, шутка это или нет. Мне, честно говоря, плевать на столь высокие материи. Куда интересней понять, кто именно это написал. И почему о том, чем мы занимаемся, известно на стороне.

Вопрос не был праздным. Тот, кто написал послание, был, к слову, максимально корректен. Банально рекомендовал не лезть в чужие дела и прекратить эксперименты. «Если вам нравится играть – играйте, но не лезьте в дела взрослых». Примерно так можно было кратко сформулировать суть послания, и никаких двусмысленностей в прочтении оно не оставляло. В особенности учитывая, что всех троих назвали поименно.

Варламов с минуту сидел, шипя сквозь зубы и сам, похоже, этого не замечая. Красин раздумывал над тем, не закурить ли. В последний раз он это делал на фронте. Света молчала. Но первой тягостно навалившуюся тишину нарушила именно она:

– Вы как хотите, а я к шефу. Надо его предупредить.

– А позвонить?

– Вы уверены, что нас не прослушивают? Лучше уж ножками.

– Это правильно. И передай ему, что я буду продолжать. Не люблю, когда мне указывают, что я делать должен, а что нет.

Света кивнула и засобиралась. Варламов, естественно, отправился с ней, дабы кто не обидел деточку. С точки зрения Красина, это было ерундой. Захоти их грохнуть, это сделали бы и быстрее, и проще, безо всяких предупреждений. Но если товарищам спокойней так – пусть их. Тем не менее, когда они вышли, он протопал в угол кабинета, где стоял массивный, намертво вмонтированный в пол сейф. Открыл его, достал внушительных размеров коробку. Поднял крышку… В свете ламп матово блеснула сталь.

Вот так. Еще лет пятнадцать назад то, что происходило здесь и сейчас, правоохранителям и в страшном сне присниться не могло. Ныне же их мнение по данному вопросу Красина и ему подобных интересовало постольку-поскольку. Не нравится – их право. А его право не обращать внимания на обиженные физиономии.

Когда закончилась война, оружия на руках у населения осталось чуть больше, чем до хрена. Вначале те, кто вихрем пронесся по Европе и высадился в Америке, набрали трофеев, а потом и Малая гражданская с ее разгромленными складами внесла свою лепту. И когда все вроде бы устаканилось, мало кто из участвовавших в ней – от генерала до кашевара – не таскал с собой трофейный пистолет, а то и парочку.

Да что там пистолеты, кое-кто и пулеметы затрофеить ухитрялся. И вполне логично, что властям подобное не понравилось.

Еще бы. Раньше чиновник, выгнавший из кабинета безответную бабульку, мог рассчитывать разве что на шепотки за спиной. Теперь же рядом с бабушкой запросто мог стоять внучек, готовый вынести нерадивому «слуге народа» мозги на стенку. А главное, сделать это без каких-либо душевных терзаний – в конце концов, он на фронте делал то же самое, причем частенько в куда больших масштабах. В общем, хамить и воровать, когда население вооружено, дело опасное, и потому власть предержащие попытались стволы изъять.

Ага, щ-щас, изъяли они. Если после Второй мировой уставший от войны народ со стволами расстался достаточно просто и безболезненно, то сейчас не было ни горечи поражений, ни нескольких лет лишений и работы на износ. Война прошла быстро, колоссального напряжения всех сил не потребовала. Опять же, армия катком прокатилась по территории врага, и если поражения и были, то локальные, на общую картину не влияющие. Неудивительно, что армейцы вовсе не исповедовали лозунг «Да хрен с вами, лишь бы домой скорее», а сделали обиженное лицо. В общем, лоббировавшим изъятие трофеев (к слову, не только оружия, но и вообще всего привезенного из-за границы – нынешнее поколение комплексами о великодушии не страдало, и грабить побежденных не стеснялось) умникам было открытым текстом сказано, что им бы лучше на пенсию, и живенько. А то ведь их и того, покритиковать могут. Кое-кого и покритиковали. Из дюжины стволов, в упор. Короче, армия смогла, наконец, сделать так, что с ней начали по-настоящему считаться, и упускать победу не собиралась.