по маслу; научный руководитель он был отличный, его очень любили аспиранты, и не только аспирантки, хотя на стороне последних был явный перевес; обладая оригинальной внешностью и прекрасными манерами, он нравился женщинам, и сам был влюбчивым; на совещание в Иркутск с собой взял красивую аспирантку, но к нам в Братск прибыл уже без неё.

Во второй половине дня я поехал к сестре Елене и там неожиданно застал своего брата Виктора, который приехал из Краматорска в командировку; прибыл после работы Эрик; меня поздравляли – и точно, было с чем! «Счастье достаётся тому, кто много трудится» (Леонардо да Винчи). Помню, что я был тогда в настроении счастливого человека, которому хочется передать частицу своего счастья другому; мы вчетвером отметили мой успех: «Nunc est bibendum» (теперь надо пить, Гораций); когда уезжал на метро и затем долго шёл в общежитие, всё время думал об этом счастливом дне; позже прочёл у Д.И. Писарева: «Счастье завоёвывается и вырабатывается, а не получается в готовом виде из рук благодетеля. И самая трудная часть задачи состоит именно в том, чтобы составить себе понятие о счастье и отыскать себе ту дорогу, которая должна к нему привести. Когда жизненная борьба уже превратилась в сознательное стремление к определённой цели, тогда человек может уже считать себя счастливым, хотя бы ему пришлось упасть и умереть на дороге». После защиты диссертации мне стало ясно, что завершилась определённая часть моей жизни и, скорее всего, лучшая её часть. К сожалению, из-за нехватки времени я не смог съездить в Ростов повидать родных.

LXV

Возвратившись в Красноярск, продолжал работать над госбюджетной темой, а 24 апреля получил официальное сообщение из НИИЖБа о присуждении учёной степени к.т.н., после чего это решение должно было утверждаться ВАК; теперь, когда в лаборатории появился ещё один кандидат наук, Замощик поначалу был доволен и попросил меня помочь молодым инженерам, Татьяне Кондрашиной и другим в работе по электропрогреву бетона; заниматься электропрогревом у меня большого желания не было, но помогать молодёжи начал. Обычно институт поздравлял своего сотрудника, защитившего диссертацию: в холле вывешивали плакат с извещением и поздравлением; в моём случае этого не было, да я и не обращал внимания, не поздравили ну и что; снова замечу, никак я не вписался в коллектив.

Майский праздник учителя школ Северо-Западного микрорайона отмечали вечером первого мая в ресторане «Сопка»; я присоединился к учителям школы, где работала Галя; во главе стола сидел 50-летний директор школы, симпатичный доброжелательный и уважаемый человек, который сразу задал праздничный тон и веселье; все дружно выпивали и закусывали, произносили тосты, шутили; быстро было выпито шампанское и на просьбу принести ещё несколько бутылок, молоденький официант сообщил, что больше шампанского нет; тогда я обратил внимание, как ловко и правильно поступил директор: он подозвал официанта, посадил рядом с собой и сказал: «Вы очень симпатичный парень, отлично нас обслуживаете, но посмотрите, как официанты приносят на другие столы шампанское; и я верю, что вы проявите находчивость и не допустите, чтобы вас обошли в буфете другие официанты»; через несколько минут официант принёс нам две бутылки шампанского.

В начале мая я получил телеграмму о смерти мамы и срочно вылетел в Ростов на похороны; из-за пересадки в Москве опоздал: примчавшись из аэропорта на такси домой, мне сообщили, что полчаса назад все уехали на кладбище; вот и ушли мои родители, а теперь уже уходят сверстники. «Куда уходят? Кажется, это – неугадаемо, непостижимо, нам не дано; однако с какой-то преданной ясностью просвечивает, мерцает нам, что они – нет, не исчезли» (Солженицын). После «девяти дней» я вернулся в Красноярск; в лаборатории люди уходили в отпуск, остальные, я в том числе, изучали теорию и готовились к новым экспериментам.

LXVI

Решил я снять нагрузку и впервые почувствовать себя человеком, не обременённым производственными заботами; оформил командировку и совершил недельную поездку в Братск, в котором не был десять лет; остановился у Рыхальских, Володя был уже главным инженером УСБЛПК; работал он много, напряжённо, сдавал серьёзные объекты, вводил новые мощности на стройках Сибири – настоящий строитель; живший в I веке н.э. раввин Элеазар бен-Азария отмечал, что «наша работа – самое святое, что есть в нас; если Господь называет работу своею, то человек тем более должен гордиться своим ремеслом». Семья Рыхальских значительно разрослась – трое детей, а вскоре родился четвёртый сын Глеб.

Первым делом по моей просьбе мы поехали осматривать объекты 1-й очереди БЛПК, которые вместе строили 13 лет назад, т.е. до моего внезапного отъезда из Братска; конечно, меня интересовало качество построенных объектов, нет ли замечаний от эксплуатационников; при посещении ДПЦ, где мы «лечили» сделанные до нас с огромным браком высокие фундаменты, начальник цеха подтвердил, что все шведские рубительные машины, приготавливающие щепу, работают нормально, претензий к фундаментам нет; так же было и на других моих объектах: РОЦ, больших транспортёрных галереях, экспериментальном в СССР сборном ж/б складе коры и щепы, ТЭС-2 и ТЭЦ-1; приятно слышать положительные отзывы и смотреть на сложные технологические процессы по переделке древесины на самом крупном в стране комплексе; тогда же мне был вручён нагрудный знак Минэнерго СССР; гордость распирала, ну и, конечно, тщеславие – в какие условия времени и обстоятельств не проникает эта гнусная страстишка.

В один из дней рано утром мы отправились на легковом газике в Усть-Илимск на строительство УИЛПК, сооружаемого Братскгэсстроем совместно с соцстранами Восточной Европы. За прошедшее десятилетие многие мои друзья и коллеги переехали в Усть-Илимск на новую стройку; мы прибыли прямо на стройплощадку в полдень; пока Володя разбирался с прорабом на объекте, который был поручен УС БЛПК, я повстречался со своими бывшими Братскими коллегами: Игорем Юдиным, Альбертом Косенк̀ом и бригадирами-арматурщиками Ал̀ексием, Гап̀онцевым и другими (о них я писал ранее); все они выросли до начальников участков и наша короткая встреча в яркий солнечный день прямо на объектах среди весенней распутице и страшной грязи, в которой буксовали грузовики, была очень тёплой и радостной; мы были в сапогах, голенища почти доверху в грязи, но это никого не смущало, стройка! Кое-что новое ребята мне показали: качественные стальные огромные колонны из Магдебурга, лёгкие сборно-разборные помещения складов из Венгрии и др. Заехали мы с Володей на базарчик, купили тайменя, которого рыбак с опаской держал под прилавком, поскольку в СССР частная ловля даже одного тайменя считалась браконьерством, уголовным преступлением.

В июне Галя с детьми уехали в Ростов и на море в Леселидзе, а я стал готовиться к международному симпозиуму; в августе пошёл