Она разложила огромную груду ткани на кровати и принялась распутывать завязки, отдавая Брианне приказы.

— Так, раздевайтесь и натягивайте вот тот корсет. Нужно затянуть его потуже, чтоб животик спрятать. Без корсета никак нельзя, вы ж не голодранка какая-нибудь… Ваша тетушка хоть и слепа как летучая мышь, а все-все заметит, все-все… Еще чулочки и подвязки — выберем самые миленькие, да? Мне всегда нравилась та пара с вышитыми листочками… Так, юбку надо завязать вот здесь, а потом…

— Что еще за лорд? — Брианна взяла протянутый корсет и нахмурилась. — Господи боже, да из чего он сделан — из китового уса, что ли!

— А то. Это вам не какое-нибудь дешевое олово или железо, уж будьте уверены… Да куда же подевались подвязки?.. — Федра, как терьер, зарылась в вещи.

— Мне не нужен корсет. Так что за лорд приезжает?

Федра круглыми глазами уставилась на Брианну поверх горы желтого шелка.

— Как это не нужен? На шестом-то месяце?! Вы что удумали, барышня, — что заявитесь в столовую как есть, а его светлость будет давиться супом, глядя, как в животе крутится ребеночек?

Брианна не сдержала улыбки — уж больно живой образ описала Федра, — но все равно ответила весьма резко:

— А какая разница? Все и так знают, что у меня будет ребенок. Не удивлюсь, если местный священник — мистер Армстон, да? — костерит меня в своих проповедях.

Федра тихонько фыркнула.

— О да, было дело. Две недели назад. Майки и Друсус все слышали, им это показалось смешным, а вот вашей тете — не очень. Она хотела, чтобы судья Форбс обвинил его в клевете, но преподобный Армстон сказал, что никакой клеветы нет, ведь ребеночек-то у вас и впрямь будет.

— И что именно он обо мне говорил?

Горничная мрачно покачала головой.

— Ничего хорошего. Как бы там ни было, одно дело — что все знают о вашей беременности, и совсем другое — когда вы нарочно выпячиваете живот перед его светлостью. Так что быстренько надевайте.

Брианна неохотно втиснулась в корсет и еле вытерпела, пока Федра его зашнуровывала. Талия все еще оставалась тонкой, а выпуклость живота спрячется под пышной юбкой.

Она взглянула на себя в зеркало. Внизу маячила голова Федры — горничная в который раз расправляла невидимые складочки на чулках. Брианне нечем было дышать, живот сдавило. Это наверняка вредно для ребенка. Слава богу, корсет застегивался спереди — как только Федра уйдет, Брианна его распустит. И к черту эту «светлость», кем бы он ни был.

— Так что за господина мы ждем к ужину? — в третий раз спросила она, покорно позволяя горничной напялить на себя накрахмаленные нижние юбки.

— Лорд Джон Уильям Грей из Вирджинии, — церемонно произнесла Федра, хоть и не без некоторого сожаления: уж больно простое имя было у его светлости. Ей больше пришлось бы по душе, если б его звали «лорд Фицджеральд ван Лэндингэм Уолтемстид».

— Он друг вашего батюшки — так мисс Ио сказала, — добавила она уже более буднично. — Ну вот и все. Отлично сидит!

Лишь бы платье не сползло в самый неподходящий момент: корсет заканчивался как раз под грудью, вздымая ее так высоко, что она больше походила на тесто, упрямо лезущее из кадки. Сквозь сорочку просматривались соски, темные, словно малиновое вино.

Впрочем, Брианну волновала вовсе не выставленная напоказ грудь. Нет, в голове крутилось случайно оброненное Федрой замечание: «Он друг вашего батюшки».

Гостей было не так уж много. Иокаста редко собирала толпы, поскольку при большом скоплении народа становилось слишком шумно, и она не могла положиться на слух. И все же в гостиной было больше людей, чем обычно. Судья Форбс (конечно, со своей незамужней сестрой), мистер Макнейл с сыном, судья Элдердайс с матушкой и двое холостых сыновей Ферхарда Кэмпбелла. И никого, хоть отдаленно напоминающего «светлость».

Брианна кисло улыбнулась.

— Ну что ж, пускай любуются, — пробормотала она, гордо выставляя перед собой животик, прорисовывающийся под блестящим шелком. — Вперед, малыш, знакомься с местной элитой.

Ее появление встретили удивленными возгласами, отчего Брианне стало чуточку стыдно. Все они, в конце концов, были добры к ней, особенно Иокаста, и никто из них не виноват в сложившейся ситуации.

И все же ее порадовали выражения их лиц: потрясение, которое пытался скрыть судья, чересчур сладкая улыбка его матери, мигом отметившей столь вопиющее нарушение приличий… Что бы там ни задумала Иокаста, мать судьи все устроит по-своему — это факт. Брианна смело встретила взгляд миссис Элдердайс и мило ей улыбнулась.

Мистер Макнейл удивленно вскинул брови, но без особого смущения поклонился и вежливо справился о здоровье. Что же до судьи Форбса, если он и заметил некоторые странности ее внешнего вида, то скрыл это за маской профессионализма и приветствовал Брианну с обычной учтивостью.

— О, мисс Фрейзер! — воскликнул он. — Мы с мистером Элдердайсом завязали одну дискуссию. Вы с вашим чутьем прекрасного могли бы высказать чрезвычайно ценное для меня мнение — если, конечно, согласитесь оказать такую услугу.

Взяв Брианну за руку, он увлек ее подальше от Макнейла, который недовольно повел густыми бровями, но вмешиваться не стал.

Форбс подвел ее к столу, где лежали четыре деревянные коробочки. Торжественно сняв крышки, адвокат продемонстрировал драгоценные камни, каждый размером с крупную горошину. Темно-синий бархат выгодно оттенял их сияние.

— Я подумываю купить один из них, — пояснил Форбс, — чтобы заказать кольцо. Мне прислали их из Бостона.

Он усмехнулся, чувствуя, что обходит конкурентов. Судя по недовольному лицу Макнейла, так оно и было.

— Скажите, милая моя, какой камень вам по душе: сапфир, изумруд, топаз или бриллиант?

Форбс качнулся на каблуках, ужасно довольный своей находчивостью.

Впервые за всю беременность Брианну замутило. Голова пошла кругом, кончики пальцев онемели.

Сапфир, изумруд, топаз, бриллиант. И рубин из отцовского кольца. Пять камней, пять основ для пентаграммы, гарантия безопасного перехода… Она невольно прижала руку к животу.

Брианна сразу догадалась, в какую ловушку заманивает ее Форбс. Она сделает выбор — и он тут же, при всех, преподнесет ей этот камень, вынуждая либо принять его предложение, либо отвергнуть, устроив некрасивую сцену. Джеральд Форбс и впрямь совершенно не разбирается в женщинах.

— Я… ммм… я не смею высказать свое мнение, не выслушав сперва миссис Элдердайс, — нашлась Брианна.

Она выдавила широкую улыбку и кивнула судейской матери. Та хоть и удивилась, но заминка, судя по всему, ее порадовала.

Брианна украдкой вытерла взмокшие ладони о юбку. Вот они — в одном месте все четыре камня, которых она и не чаяла найти за свою жизнь.

Миссис Элдердайс ткнула скрюченным