Тогда он сразу поймёт, что, к чему и зачем.

Как ни странно, идея понравилась как Елене, так и Вильяму, хотя оба понимали, что шансы на её осуществление в ближайшее время не шибко велики. Не свадьбы, а именно что путешествия на другой континент. Пока что шла война, в начальный послевоенный период Степлтону однозначно будет не до поездок. Ну, а потом… Вот потом, вполне возможно, время появится. Только тянуть со свадьбой эти воркующие голубки точно не собираются. А Россию посетить и потом смогут, раз уж идея не просто появилась, но и засела в головах. К тому же военное министерство с некоторых пор имеет в Российской империи обширные интересы. Программа перевооружения, осуществляемая военным министром Милютиным, ага! Она и так шла полным ходом, но дел там ещё не на один год. Особенно учитывая тот факт, что и Адмиралтейство изволило начать почёсываться по поводу запуска программы строительства броненосного флота. А броненосцы, принявшие боевое крещение, есть только на этом континенте.

Как только речь зашла о путешествиях, оживилась Мария. Сильно оживилась, по той лишь причине, что очень хотела попасть на Гаванский конгресс. И не только она, Вайноне тоже спокойно не сиделось. Учитывая практически полное восстановление после ранения, энтузиазм и жажда действий из неё пёрли во все стороны. Вот только имелись существенные препятствия. В качестве полноправной участницы делегации, что одну, что другую, явно не воспримут, а туристов там не жалуют. Вместе с тем, отказывая такой своеобразной натуре, как младшая из моих сестёр, требовалось срочным образом придумать ей дело из числа важных. Важных не просто, а для неё, потому как иначе длительные обиды были бы обеспечены. Мне гораздо приятнее видеть её радостной и деловито целеустремлённой, а не надувшейся, словно мышь на крупу. Пришлось импровизировать, буквально на ходу придумывая работу по профилю:

– Успеешь ещё по всяким конгрессам поездить. Потом, когда женщина в качестве официального лица перестанет вызывать яркую и, увы, далеко не положительную реакцию.

– Это ещё когда будет! А я…

– Да, именно ты, – прервал я готовую разразиться гневной тирадой Марию. – Ты у нас явление в своём роде уникальное. Женщина и вместе с тем занимаешь важное место в сложном механизме созданной нами тайной полиции. Не только де-факто, но и де-юре.

Тут я не лукавил. Моя сестра самым официально-бюрократическим образом была оформлена на службу в министерство тайной полиции. Шума это не вызвало хотя бы потому, что список сотрудников тайной полиции – не та бумага, к которой имеет доступ сколько-нибудь значимое количество народу. А из допущенных устраивать разборки с министром из-за того, что на значимой должности в министерстве тайной полиции трудится его собственная сестра, дураков не нашлось. Покамест это было исключение из правил, и именно по этой причине я продолжил, чувствуя, что ухватил очень перспективную тему:

– Все помнят, что мы хотим сделать из Конфедерации?

– Конституционную монархию, – хмыкнула Мария, гордо вздёрнув носик. – И сделаем!

– Я тоже на это рассчитываю. Но от парламента мы никуда не уйдём, да и не собираемся этого делать. А теперь посмотрим, кто имеет право голосовать у нас, а кто у янки. Особенно с недавних пор.

– Черномазые у них будут голосовать, – брезгливо скривившись, ответил Джонни, опередив всех прочих. – Наряду с остальными.

– Может, их ещё лет через двадцать и выбирать станут? Пусть черти Линкольна в аду вилами истыкают. Так, чтобы на голландский сыр похож стал!

Возмущается Степлтон, да от души! Хотя в возмущении явно слышатся наряду с гневом нотки иронии. Говорит, но сам не верит в сказанное, равно как и все остальные тут присутствующие. Зато я не просто верю, а знаю, что через полтора столетия США в моей ветви истории дошли до президента-негра и до реальной угрозы того, что белые люди станут не просто меньшинством, а меньшинством, которое априори виновато перед всеми подряд: неграми, педрилами, азиатами, зоофилами и прочими меньшинствами всех видов и оттенков.

Хм, нахлынули омерзительные воспоминания о прошлом, нечего сказать! Отбросив их подальше в глубины памяти и прикрыв незримую дверь, я сосредоточился на настоящем.

– Верно! Они дают право голоса неграм, изображая себя передовыми либералами и носителями прогресса. Только этим, сами того не понимая или не желая понимать, могут дать нам в руки целый набор козырных карт, которые обеспечат будущей монархии сильную и долговременную поддержку от обычных людей. От их половины точно. От прекрасной половины!

– Но женщины не… Вик, ты дьявол во плоти! – радостно расхохотался Джонни. – Если тебе удастся с помощью Боретара продавить через Конгресс и Сенат наделение женщин правом голоса на выборах, то тогда многие на Севере могут взять и повеситься от осознания собственной никчёмности. У них – наделённые правами негры. У нас – прекрасные леди, утончённые и изысканные. Контраст!

– Игра стоит затрат, – после недолгих раздумий согласился Степлтон. – Небольшой спад популярности среди консерваторов будет почти не заметен на фоне благодарности женщин. Но делать это надо после победы, на волне популярности Борегара!

– Бесспорно, – согласился я. – Ну а вы, сестрёнки, что скажете?

– Очень многие этому обрадуются.

– И никто не возразит, – дополнила слова сестры Мария. – Так вот что ты от меня хочешь, братик. Чтобы я начала узнавать, кто поддержит, кого можно убедить, а кого раньше времени и трогать не стоит. Я права?

– Целиком и полностью. Работы тут – непочатый край, и ты, как девушка умная, не можешь этого не понимать. Зато если справишься, мы можем получить очень многое. На длительную перспективу.

– Почему это «если»? – притворно возмутилась Мария. – Я обязательно справлюсь! Но не одна, мне нужны будут люди. И деньги.

Джонни, хмыкнув, неопределённо взмахнул рукой, прокомментировав:

– Люди! У нас их не так много, как хотелось бы. Нескольких выделю, а там сама крутись. Зато деньги – это пожалуйста, фонды полны.

– Денег мне, если что, и брат даст. А ты людей мне, людей выдели. И не идиотов, которые читать и то по складам умеют! Или того хуже…

Ну всё, пошло-поехало! Эти двое если зацепятся языками, то начнут споры как минимум на полчаса. Что на работе, что тут – разница невелика. Нравится им это, что ли? Хм, а ведь может быть и так. Поспорить с понимающим тебя человеком, умеющим приводить разумные аргументы – это дорогого стоит, сам знаю.

Сама же возможность наделения женщин правом избирать – это была мощнейшая идеологическая диверсия, направленная, что самое забавное, исключительно против врагов Конфедерации. Почему так? Да просто подобное новшество выбивало землю из-под ног тех, кто уже открывал или только готовился раззявить