– А тебе не страшно, что все тебя ненавидят за эти пробежки?

– Знаешь, что говорит по этому поводу Изюбрь? – вместо ответа задал вопрос Строев. Денис уже понял, что слова капитана Руденчика являлись для их сержанта своего рода устной Библией и не подлежали обсуждению. Сам Изюбрь, видимо, был для Строева тем же, чем Кутузов для русского войска во время войны двенадцатого года!

– Так вот, – продолжал сержант, – он говорит, что солдат без ненависти – что пушка без ядра. В случае войны отсутствие ненависти у солдата – минус для всей армии. Пусть себе ненавидят, главное, чтобы в спину не пальнули… А ты ведь за этим присмотришь, верно?

И Строев устремил взгляд на Дениса, у которого от этого по позвоночнику пробежал неприятный холодок.

– У вас уже такое случалось? – ответил он вопросом на вопрос, затаив дыхание из страха, что Строев может в чем-то его заподозрить.

– С чего ты взял? – удивленно спросил тот.

– Слухи…

– Ноги бы оборвал этим слухам! – после небольшой паузы отозвался сержант.

– Так, правда, что ли?

– От несчастных случаев никто не застрахован.

Словосочетание «несчастные случаи» прозвучало как-то особенно неуверенно из уст Строева, но Денис решил дальше не искушать судьбу. Сержант сам продолжил разговор.

– Недавно двое тут друг друга замочили, – сказал он, закуривая сигарету и предлагая Денису. Тот взял, хотя не курил с третьего курса.

– Прямо-таки?

– Угу. Большинству салажат нельзя в руки давать оружие – либо сами убьются, либо кого-нибудь порешат ненароком!

– У них, что, махач был?

– Да шут их знает – я ж при этом не присутствовал… Только ты, гляди, никому не сболтни: начальство решило дельце замять, а то и так Комитет солдатских матерей наседает!

– Само собой!

– Еще, говорят, комиссию какую-то назначили: якобы с заставы много ходоков в последние годы.

– Дезертиров, в смысле?

– В этом самом смысле, – кивнул сержант, выдувая из ноздрей дым.

– И что, правда, много таких?

– Слухи… На моем веку всего два было. Один убег, похоже, за кардон: его вещички нашли у самой границы. А второй вот недавно свалил – до сих пор ищут.

– Он тоже – к китайцам?

– Без понятия! Может, к ним, а может, и в Хабаровск подался, там поездом можно до дому добраться.

– Но его же ищут?

– Ищут-то ищут, – передернул плечами Строев, – да вот только кто ж его найдет? Тю-тю наш бегунок, у мамки с папкой под бочком отсиживается уже да калачи жует! Ну, ладно, бойцы, двинули! – скомандовал он, мгновенно оказавшись на ногах. Солдаты, стеная, начали нехотя подниматься.

* * *

В скором времени вновь пришлось наведаться к селянам. За мной снова приехал Матвей, и помощь, как выяснилось, понадобилась ему самому – вернее, его матери.

– Она на седьмом месяце, – пояснил парнишка так запросто, словно каждый день имел дело с беременными женщинами. – Вроде все в порядке, УЗИ делала в Хабаровске месяц назад, но что-то в последнее время нервы у нее расшатались – боится ребенка потерять.

– А что, такое случалось?

– Да сплошь и рядом! – пожал плечами Матвей.

Когда я увидела его мать, Зою Сергеевну, то сразу поняла, что имел в виду парнишка. Женщине едва-едва исполнилось сорок, но выглядела она на все пятьдесят с гаком – сказывались частые беременности. Ее муж, охотник, уходил в лес на целые недели, а по возвращении начинался «медовый месяц» – мужчиной Илья Гаврилович был темпераментным. В условиях отсутствия хорошей медицинской помощи и возможности часто обследоваться многие беременности заканчивались выкидышами. Тем не менее у Матвея было шесть сестер и два брата, все младше его – это ли не доказательство того, что человек умеет приспособиться к любым, даже самым неблагоприятным условиям!

– Что-то мне боязно, – жаловалась Зоя, сразу же попросившая не употреблять отчество в общении с ней. – Два последних раза я детей потеряла, не хотелось бы… Вы уж извините, что беспокою!

– Да нет, что вы! – возразила я. – Это правильно – особенно если есть подозрения.

– Собственно, никаких подозрений нет, но муж-то мой на охоте, поэтому до Хабаровска мне не добраться.

– А я предлагал отвезти тебя на отцовской машине! – возмутился Матвей.

– Ага, на отцовской! – закивала мать. – А права мы тебе по дороге купим, да? Сиди уж, сопливец, пока восемнадцать не стукнет!

Обиженно засопев, Матвей забился в угол и замолчал.

– Взрослым себя считает, поди ж ты! – усмехнулась Зоя, глядя на меня. – А у вас дети есть?

– Да, сын. Вернее, два сына, – тут же оговорилась я, чем вызвала изумление собеседницы.

– То есть вы не знаете точно?

– Знаю, конечно, – рассмеялась я. – У меня один родной сын, но есть еще сын моей подруги. Она… умерла.

– Понятно, – серьезно кивнула Зоя. – А ждете кого?

– В смысле? – теперь уже я не поняла.

– Ну, мальчика или девочку?

Я почувствовала, что краснею. Господи, что, все уже замечают?!

– Да вы не волнуйтесь, – поспешила успокоить меня Зоя. – Просто, знаете, с моим-то опытом… Так кто родится?

– Не знаю, честно говоря, – стыдясь собственных слов, ответила я. Еще несколько недель назад я была почти уверена в том, что никто не родится вообще, но теперь, возможно, пришло время узнать?

– А и бог с ним! – махнула рукой Зоя. – Сюрприз – это всегда приятно. А отец ведь не с заставы, да? Просто Матвей говорил, что вы недавно приехали, на время.

– Нет, отец нездешний, – подтвердила я.

– Как же он вас отпустил в такую глушь?! – в ужасе воскликнула Зоя.

– Он еще не знает.

– Ну вы, городские, даете! – развела она руками. – А как потом объяснять-то станете, что тяжеленькая? Вот вернетесь домой беременная, а ведь не откуда-нибудь, а с заставы, где одни мужики, – что муж-то скажет?

– Муж у меня тоже врач, – ответила я, смущенная той легкостью, с которой эта женщина вторглась в мою жизнь, причем в самую сокровенную ее часть. – Он все поймет.

– Вы уж извините, – вдруг спохватилась Зоя, с тревогой глядя на меня. – Я не хотела вмешиваться, просто здесь все друг друга знают, и каждый новый человек…

– Все нормально, – улыбнулась я. – Давайте вас осмотрим, ладно?

Через десять минут мы уже пили чай с медом и оладьями в компании детей. Я ужаснулась тому количеству выпечки, которое с утра успела приготовить Зоя, но потом, увидев всю семью за столом в сборе, поняла, что ни кусочка не пропадет!