Плавающее в воздухе изображение показывало людей и гноллов… Причем первые, очевидно, находились там отнюдь не в качестве жертв или запаса провизии. Тройка мужчин в алых с золотом одеждах восточного вида окружали пылающий на земле голубым пламенем иероглиф. Вокруг них в позе лотоса сидел десяток типов в облачениях попроще, видимо бывших то ли учениками, то ли помощниками, составившими магический круг. А уже их в свою окружало не меньше двух дюжин телохранителей в пластинчатых кольчугах и с такими большими серпообразными мечами, что нормальный человек те вертолетные лопасти бы даже и не поднял никогда. А уже за пределами строя воинов, чья мощь явно подпитывалась волшебством, находилась пара сотен гноллов… По большей части очень-очень мелких гноллов, которые не могли быть никем иным крое как детенышами данной расы. На несколько десятков маленьких и совсем уж собаковидных нелюдей, которые зачастую полностью пренебрегали одеждой довольствуясь лишь собственным мехом, приходилась всего одна маленькая самка или старик, чья шерсть покрылась сединой. Внезапно проснувшийся дар оракула любезно сообщил своему владельцу, что данная толпа посглавцев, которые в силу своего возраста ну никак не могут участвовать в бою, является никем иным как заложниками, из-за которых оставшаяся часть племени и пошла в атаку на человеческую деревню. И тот же символ, который сейчас ярко пылает на волшебной голограмме нанесен на тщательно выбритые лбы нелюдей. Только больший из мистических знаков служит своеобразным сборщиком энергии, выкачиваемой из мохнатых рабов, а остальные знаки нужны лишь для выкачивания чужой силы.

— Проклятье! — Вырвалось у чародея, без всякого предвиденья понявшего, что вляпывается в редкостное дерьмо, а хорошего выхода из сложившейся ситуации не существует по определению. Кем бы ни были атаковавшие деревню посредством взятой под контроль стаи гноллов чародеи, но самоуверенности им было не занимать, раз эти маги решили сшибить с неба крупное летучее судно, способное помешать их планам. И хотя псоглавцы убили немало людей, но к этому их вынудили… Боевой маг еще бы мог без особых моральных терзаний прикончить тех, кто штурмовал деревню, в конце-концов людоедов никто не заставлял усердствовать с их налетом, первоначально затеянным явно не ради человеческого мяса. Но вот истреблять пока еще не успевших обагрить клыки кровью детынешй он уже не желал, хотя и допускал, что в итоге ему придется наступить на горло собственной совести. — Активировать ракетные ускорители! Сближаемся с позицией колдунов и…

Договорить Олег не успел, поскольку враг нанес по «Тигрице» новый удар, но на сей раз он скорректировал его с учетом качества барьеров воздушного судна, которые были намного выше первоначально ожидаемого вражескими магами. Пытаться переселить магические щиты эти чародеи не стали, решив использовать менее разрушительный подход, который стандартные защитные артефакты попросту игнорировали. В виски чародея словно с размаху вонзили по раскаленной игле… Хотя чувство боли он себе вообще-то уже машинально отключил. Но волшебник то лишь помотал головой и издал сквозь зубы злобное шипение, перебарывая дискомфорт навеянный судя по всему сильнейшим ментальным воздействием, а вот большая часть окружающих его людей подобной выдержкой не обладала, а потому скрючилась в три погибели или и вовсе попадала с ног. В том числе и рулевой, стоящий за штурвалом и рычагами управления.

— Хитро, — оценил чародей, при помощи телекинеза предотвращая катастрофу или как минимум потерю ориентации в пространстве и удерживая судно в прежнем положении. — Впрочем, изначально было ясно, что нам противостоят не новички или талантливые самоучки.

Размывшаяся было в какое-то радужное пятно иллюзия вновь восстановила свою структуру… И стало видно, что большая часть мелких гноллов лежит на одном месте и не шевелится, а меньшая бежит кто куда со всех лап. Злоумышленники же стоящие за организацией атаки тоже не сидели на одном месте, дожидаясь начала бомбардировки и решили эвакуироваться. Только вот избрали для этого такой путь, где летучий корабль достать их не имел и тени шанса. Земля разверзлась перед вражескими магами, и сейчас забегали уже последние из меченосцев. И интуиция напополам с даром оракула подсказали Олегу, что враги не будут сидеть в укрытии, дожидаясь десанта. Просто закроют за собой проход и пойдут потихоньку куда им надо прямо сквозь толщу грунта. Сегодня у них добиться поставленных перед собой целей не получилось из-за досадной случайности, но волшебники живут долго… Более удобного случая они подождут.

— Шакрой глашш-ша мальши-ик… — Разговаривающее с ужасным шипящим акцентом существо, похожее на большую прямоходящую ящерицу, напялившую на себя теплый овчинный полушубок, наклонилось над оцепеневшим от ужаса ребенком, распахнуло полную острых зубов пасть и, высунув длинный раздвоенный язык дотронулось до жуткого ожога, занимающего всю левую ладонь своего пациента. Огромнейший волдырь, наливающийся сукровицей и гноем, немедленно начал уменьшаться в размерах и бледнеть. Окончательно он не исчез, но то во что превратился след от попытки открыть дверь горящего изнутри амбара с изжаривающейся заживо скотиной уже не мешало шевелить пальцами. И даже после развеивания чар магического наркоза доставляло бы дискомфорт на вполне терпимом уровне. — Шледующий! И не штоит говорить Шисше, што именно болит, она вас все равно понять не мошшет! Прошто покашивайте ей швои раны!

На Олега работало целых семь чешуйчатых волшебников, которые при необходимости могли работать и медиками… Вернее, санитарами, поскольку пять из них могли создавать чары лишь первого ранга, а двое едва-едва тянули на второй. И всего один из них к настоящему моменту научился нормально разговаривать на русском языке, а остальные в лучше случае объяснялись с пациентами при помощи жестов и десятка-другого зазубренных слов. Впрочем, и это было очень даже хорошо, по мнению владельца «Тигрицы» и длинных очередей, выстроившихся к ящеролюдям-докторам. Даже тот факт, что представителей иных рас на Руси традиционно недолюбливали, в данный момент совсем не волновал жителей почти уничтоженной деревни. То ли сами по себе они оказались достаточно широких взглядов, то ли сложно предаваться ксенофобским настроениям, когда болят не мнимые душевные, а самые настоящие физические раны. Олегу же очень радовался тому, что ему можно перераспределить нагрузку между собой и своими подчиненными, спихнув на тех всех наиболее легких пациентов, а потому не придется впахивать без перерыва пару суток, латая чужие организмы.

— Доктор… — Перемазанная сажей и засохшей кровью с ног до головы дородная женщина, которой с равным успехом могло быть как двадцать, так и все пятьдесят, в удивлении уставилась на своего мужа, который с трудом сползал с чьего-то обеденного стола, вытащенного прямо на улицу. — Это же не его нога! У моего Васеньки она и потоньше была, и без татуировки в виде якоря.

— Да? — Слабо удивился рекомый Васенька, который был бледным как смерть не то из-за обильной кровопотери, но то из-за общего шокового состояния, вызванного налетом на деревню, почти проигранной битвой, недавней потерей конечности и проведенной при полном сознании пациента операцией. Боли тот конечно не чувствовал благодаря магическому наркозу, но ощущения срастающейся плоти с непривычки могли заставить основательно понервничать. — Действительно не моя, волосатая слишком. Да ну и пес с ней, главное, что ходить могу!