Пока она раздумывала, что предпринять, случилось событие, резко ускорившее принятие решения. Однажды тот самый студент из Стэнфорда, чьи родственные связи Элизабет использовала, чтобы добиться согласия на эксперименты от мексиканских властей, приехал вместе с отцом в офис «Теранос». Челси не присутствовала лично при случившемся, но весь офис гудел о произошедшем несколько дней. У отца подозревали наличие раковой опухоли, и Санни с Элизабет убедили его приехать в «Теранос» сдать кровь для анализа на онкомаркеры. Гэри Френцель был в офисе в тот день и озадаченно рассказал о произошедшем Тони Надженту: «Знаешь, а мы тут сегодня в больницу играли».

Челси была шокирована. Валидация в Бельгии или исследования в Таиланде — это одно: у них были чисто исследовательские цели, а результаты нисколько не влияли на судьбу пациентов. Но попытка убедить человека принять решение относительно лечения серьезного заболевания на основе анализов крови на тестовом приборе — это уже совсем другая история. Вся затея казалась Челси безрассудной и безответственной.

Еще больше Челси забеспокоилась, когда вскоре после истории с онкомаркерами Элизабет и Санни появились в офисе с формами врачебных запросов на анализы крови и разговорами о том, какие возможности открываются перед компанией на рынке клинических исследований.

Все, с меня хватит, подумала Челси, это переходит всякие границы.

Челси рассказала Элизабет о желании сменить работу, но мысли об этических проблемах «Теранос» решила оставить при себе. Вместо этого она рассказала подруге о том, как тяжело ей даются разъезды и как она хочет переехать жить в Лос-Анджелес, что, впрочем, было чистой правдой. Она предложила остаться на некоторое время, чтобы передать дела, но Элизабет и Санни решили, что если уж она решила уходить, то пусть увольняется сразу. При этом они попросили ничего не говорить об уходе трем ее подчиненным. На это Челси согласиться не могла — ей не хотелось, чтобы ее уход выглядел трусливым бегством. Однако Элизабет стояла на своем: ни слова никому.

Челси вышла из офиса под яркое калифорнийское солнце в смешанных чувствах. Основным из них было облегчение, но к нему примешивались угрызения совести и сожаление, что она не смогла толком попрощаться с коллегами и объяснить причины ухода. Она и не собиралась рассказывать о реальных причинах, а готова была повторить версию с переездом, но Элизабет и Санни уже не доверяли ей. Им нужно было нарисовать собственную картину ее увольнения.

Кроме того, Челси беспокоилась за Элизабет. В своем неумолимом стремлении быть успешной в бизнесе та возвела вокруг себя стену, которая постепенно отгораживала ее от реальности. И единственный человек, которого она была готова впустить внутрь, влиял на нее совершенно ужасно. Как Элизабет могла этого не видеть?

В начале 2010 года Америка пыталась оправиться от глубокого экономического спада. За последние два года в экономике случилась самая жестокая рецессия со времен Великой депрессии. За это время почти девять миллионов человек потеряли работу, еще большее количество людей лишилось ипотечного жилья. Но в Сан-Франциско, на тех двух тысячах квадратных километров, что назывались Кремниевой долиной, кипела жизнь.

Новый роскошный отель под названием Rosewood на Сэндхилл-роуд, несмотря на стоимость номеров, доходившей до тысячи долларов в сутки, был всегда полон. Пальмы во внутреннем дворике и близость к Стэнфорду быстро сделали Rosewood любимым местом встреч венчурных капиталистов, владельцев успешных стартапов и инвесторов из других штатов, которые приезжали посидеть в баре у бассейна, обсудить сделки и просто показаться на публике. Парковка была забита шикарными «Бентли», «Мазерат-ти» и «Макларенами».

Пока остальная страна зализывала раны после жестокого финансового кризиса, бум новых технологий набирал силу, подпитываемый сразу несколькими факторами. Одним из двигателей роста был невероятный успех Facebook. В июне 2010-го оценка компании достигла отметки в двадцать три миллиарда долларов, а через полгода подскочила до пятидесяти. Основатель каждой небольшой фирмочки хотел стать новым Марком Цукербергом, а каждый венчурный капиталист хотел найти свой Facebook. Появление Twitter, оценка которого к концу 2009 года перевалила за миллиард, лишь добавляло общего энтузиазма.

Одновременно с этим появление iPhone и смартфонов на системе Android ознаменовало начало всеобщего перехода к мобильным сервисам по мере того, как сотовые сети обеспечивали все большую пропускную способность и мобильный интернет стал повсеместным. Появление сверхпопулярных игр для смартфонов, таких как Angry Birds, которые стоили всего один доллар за скачивание, но имели многомиллионную аудиторию, продемонстрировало, что можно построить бизнес на мобильном приложении. Весной 2010 года никому не известная маленькая компания под названием Uber начала тестирование в Сан-Франциско приложения для вызова такси, которым могла быть любая машина.

Возможно, всего этого и не хватило бы для нового подъема, если бы не еще один ключевой фактор — беспрецедентно низкая процентная ставка. Для спасения экономики Федеральная резервная система опустила ключевую ставку практически до нуля, сделав привычные финансовые инструменты, к примеру облигации, малопривлекательными и заставив инвесторов искать новые способы заработать. Одним из таких способов было вложение в стартапы Кремниевой долины.

Внезапно менеджеры хедж-фондов с восточного побережья, привыкшие вкладываться только в проверенные публичные компании, потянулись на запад в поисках привлекательных вложений в частные компании Долины. К ним вскоре присоединились топ-менеджеры старых крупных фирм в попытках направить поток энергии молодых стартапов на восстановление и обновление пострадавших от рецессии мастодонтов. Среди таких топ-менеджеров был и шестидесятипятилетний бизнесмен из Филадельфии, который предпочитал молодежное «дай пять» традиционному рукопожатию и настаивал, чтобы вместо полного имени его называли Доктор Джей.

Его полное имя было Джей Росан, и он действительно был врачом, хотя большую часть жизни провел, работая на крупные корпорации. Сейчас в аптечной сети Walgreens его команда занималась поиском идей и технологий, которые могли бы вдохнуть новую жизнь в более чем столетнюю компанию. Обычно он работал из офиса в пригороде Филадельфии.

В январе 2010 года на адрес Walgreens пришло электронное письмо от «Теранос» с информацией о том, что компания разработала небольшое устройство, способное провести практически любой анализ крови по нескольким каплям крови и за цену вдвое ниже, чем у традиционных лабораторий. Через два месяца Элизабет и Санни приехали в штаб-квартиру Walgreens в пригороде Чикаго, городке Дирфилд, и устроили презентацию для топ-менеджеров аптечной сети. Специально прилетевший на эту встречу из Пенсильвании Доктор Джей моментально оценил потенциал технологии «Теранос». Он был уверен, что открытие мини-лабораторий на базе «Эдисонов» в аптеках сети могло принести огромную прибыль и стать тем самым новым прорывом, который искало руководство Walgreens.