Мне больно видеть свою маленькую сестрёнку в таком состоянии. От одной мысли, что я не смог защитить её, хочется разорвать себя на части. Но хуже всего то, что я не могу ей помочь.

– Папа сказал, что тебе лучше…

– Лучше? – рыкнула она. – С какого перепуга мне должно стать легче?

– Мия… – Я протянул к ней руку, привставая с кресла. Мне хочется обнять её, попросить прощения, сказать, как сильно я люблю её, но она не подпускает меня к себе после той ночи.

Я знаю, что она злится на меня, может, даже ненавидит…

– Не трогай меня! – шипит моя маленькая сестренка, словно рассерженный котёнок.

Доктор говорил, что она может бояться прикосновений. Но ведь я не он. Я – её брат. И я уверен, что Мия не хочет меня видеть по другой причине.

– Я ведь не причиню тебе вреда, ты ведь знаешь.

Я всё же встаю с кресла, чтобы сесть на диван возле неё. Мия сильнее кутается в плед, прикрываясь им, словно щитом. Сердце изнывает. Невозможность помочь своему родному человеку медленно разъедает.

– Я ведь твой брат…

– Нет, – она мотает головой. – У меня нет брата! Больше нет!

– Мия, что ты такое говоришь? – Я поджимаю губы, сдерживая их дрожь.

– У меня был брат! Но он исчез!

– Мия…

– Почему ты не защитил меня?

Я закрываю лицо руками, делая глубокий вдох, потирая пальцами глаза.

– Я говорил тебе не ходить туда. Я предупреждал, что может там случиться. Но ты не послушала меня. Мне надо было запереть тебя дома?

– Надо было! – Мия вскакивает. – А ещё ты должен был отомстить за меня!

– Мия, остановись! – Теперь уже я злюсь. – Какая ещё месть?

– Почему ты не сделал этого? Почему не отомстил за меня, когда нашёл его?

На шум тут же прибежала вся семья.

– Мия, пойдём, – мама остановилась возле неё, хватая за руку, – я отведу тебя в твою комнату. А с тобой, – она зыркнула на меня, – я потом разберусь.

– Разберёшься? – опешил я. – В чём я виноват? В том, что хочу побыть со своей сестрой?

– Шейн, – взволновано позвала меня бабушка, – пойдем со мной.

– Нет, бабушка, я не пойду с тобой! Я больше так не могу. Я хочу понять, какого чёрта здесь происходит?

Я окинул всех взглядом. Папа тут же потупился. Мия смотрела на меня с ненавистью. Ей вторила моя мать.

– Вы все с ума сошли? Она сказала, что я ей больше не брат! Какого чёрта! Кто внушил ей эту мысль?

– Она сама так решила! – выпалила мама.

– Решила? Это как? С каких это пор я перестал быть ей братом?

– Ты не защитил меня! – заревела Мия. – Ты ничего не сделал!

– Меня там не было! – Вены на шее вздулись. – Но я нашел его!

– И ничего ему не сделал! – Мама взмахнула руками.

– Я передал его полиции!

– Вот именно! – Мия вырвалась из материнских рук, чтобы ринуться на меня, гневно сверкая глазами, полными слёз. – Ты не отомстил за меня! Ты ничего с ним не сделал! Правду говорят о тебе, ты – слабак!

Я отшатнулся, хватая воздух открытым ртом. Моя грудная клетка ходила ходуном. Я сжимал кулаки так сильно, что кожа вот-вот треснет, а сухожилия и суставы – вылезут наружу.

– Вот, что ты хотела? – Я стиснул зубы. – Вот, что вы все хотели от меня? Сделать меня преступником? Расскажи мне, Мия или, ты, мама, что же я должен был сделать с ним? Избить до полусмерти? Или же… убить? Что я должен был сделать?

– Он изнасиловал меня! – заверещала Мия. – Ты должен был сделать, что угодно, чтобы наказать его!

– Но он наказан!

– Не так! Ему должно было быть так же больно, как и мне! – Мия дрожала всем своим бледным и худым тельцем. Она плакала так сильно, что, казалось, её вот-вот настигнет обезвоживание.

Но я не кинулся её успокаивать. Я и сам вот-вот пролью слезы, наполнившие мои глаза. Я запрокинул голову, часто моргая, чтобы остановить это. Мужчины не плачут.

– А как же я? – спрашиваю, проглатывая слёзы. – Что же потом стало бы со мной? За избиение или за убийство меня бы посадили. Я бы оказался за решёткой вместе с ним! Тебе было бы легче, если бы он перечеркнул мою жизнь? Ты справишься, Мия. Твое имя не запятнано! Ты переживёшь это, когда захочешь! А я бы стал преступником в глазах окружающих!

– Ты – трус!

– Ты хоть представляешь, что ты желаешь? Я – твой брат! И ты хочешь, чтобы я стал убийцей? Хочешь посадить меня в тюрьму, только ради того, чтобы этой мрази стало больно?

– Да! – Она закрыла лицо руками, сотрясаясь.

Это предел. Внутри меня все оборвалось. Я застыл на месте, широко раскрыв глаза. В воздухе повисла тишина, прерываемая только всхлипываниями Мии. Я посмотрел на свою мать. По её лицу тоже струились слёзы, но она не пыталась их смахнуть. Я не мог сказать, что она чувствует. Поддерживает ли Мию? Тоже хочет пожертвовать моим будущем ради призрачного спокойствия Мии и мести насильнику?

Я поворачиваюсь к отцу. Он подавлен и уставился куда-то в пол. И лишь бабушка смотрела на меня с сожалением. Она кусала губы и теребила подол своего халата.

– Не слушай их, дорогой, – произнесла бабушка, рассекая гнетущее пространство. – Пойдём.

Она тянет меня за руку в сторону лестницы. Я следую за ней, чувствуя себя выжатым лимоном.

– Ты не трус, – продолжает она, поглаживая мою напряжённую руку. – Им всем нужно к психологу, раз в их головах даже просто мелькнула такая мысль. Ты сделал все, что должен был. И я тобой горжусь. И Мия однажды поймёт, как глупа была. Когда воспоминания притупятся, а боль и обида перестанут её грызть, она повзрослеет и попросит прощение. Вот увидишь.

POV Салли

Не думала, что когда-то буду прятаться по углам. И куда же делась моя хвалёная смелость?

Она бессильна по сравнению с тем волнением внизу живота, возникающее от одной мысли о том поцелуе. Сложно даже самой себе признаться, как сильно меня испугала собственная реакция. А действия Шейна и вовсе сбили с толку.

Я вновь и вновь прокручиваю в голове, как его губы скользят по моим. Так плавно и без напора. Я привыкла к тому, что поцелуй – это терзание моих губ, лишь как прелюдия к сексу, но эта была не она. Шейн целовал, потому что хотел именно поцелуя, а не поорудовать в моих трусиках. Я в этом уверена.

Это опасно. Я не могу позволить себе такую роскошь, как доверие. Признание о линзах – это лишь маленькая вершинка айсберга. Стоит только привязаться к нему, рассказать ему о том, где я провела последний год, почему я его там привела, и что привело меня в этот городок, к родственникам, которыми ими даже не являются, и я пойду ко дну, как когда-то это сделал Титаник. Стоит только раскрыть все карты, и моя игра тут же закончится. Захочет ли Шейн даже просто смотреть на меня после того, как узнает правду?