— Конечно, я дам ей время, — согласился я, поняв, что так, действительно, будет лучше для нас обоих.

— Рад, что ты все понимаешь. — Сергей хлопнул меня по плечу. — И вообще, Дарен, какого черта у вас происходит?! Почему я спустя семнадцать лет узнаю, что мать моей дочери жива и все это время жила в твоей стае?! Да еще ко всему прочему она оборотень! Ты же сказал, что позаботился о ее теле. Как ей вообще удалось выжить?

— Ева сильная. Наши врачи выходили ее, но от ран, которые оставил оборотень, она стала одной из нас. Поэтому я не позволял ей встретиться с дочерью. Не хотел, чтобы Ева напугала Снежану. Но не уследил. Это мой промах, и я должен вернуть расположение твоей дочери чего бы мне это не стоило.

— И вернешь, — пообещал охотник. — Она любит тебя, а такую любовь из сердца не вырвать одним махом. Поэтому иди домой, остынь немного.

— Почему ты так добр со мной? — сощурился я, глядя на Сергея.

Еще недавно он сбежал прихватив с собой Снежану, чтобы я не нашел ее. А теперь вдруг решил помочь. Советы дает.

— Потому что я люблю свою дочь. Снежана выбрала тебя. Мне придется мириться с ее выбором. И если она будет счастлива с тобой, я готов отпустить ее.

— Спасибо. Уверяю тебя, я ее в обиду не дам, — твердо произнес я. — Если что, звони.

Я был расстроен тем, что не удалось объясниться со Снежаной. Но, надеюсь, охотник прав, и она скоро сама все поймет и придет ко мне. И, если я это понимал, то мой волк отказывался. Пришлось скрыться в лесу и, раздевшись, обратиться. Выпустить своего зверя, дать ему свободу. Около получаса я носился по лесу, пытаясь унять тоску по любимой, не получилось. В итоге все равно вышел к дому и жалобно завыл.

Снежана

О, Вселенная! Сколько это будет продолжаться?! Я зажала уши ладонями. Не могу больше слышать этот вой. Он сводит с ума, раздирает внутренности и рвет сердце на куски. Что этому волку здесь надо?! Не хочу его видеть! И слышать тоже!

Встав с кровати, подошла к окну и, плотно закрыв его, задернула шторы. Так-то лучше. Нечего скулить по нервам. Дарен думает, мне легко?! Да я только узнала, что у меня есть мама, которая к тому же моя ровесница. И что моим первым мужчиной стал оборотень. Я разве похожа на зоофилку?! Можно было рассказать о своей второй личности перед тем, как затащить меня в постель…

Забравшись под одеяло, отвернулась к стене и поджала губы. Меня злило то, что все вокруг скрывали правду. Даже папа, который, как оказалось, не родной. Все стало слишком сложно, и что делать — понятия не имею.

Я лежала так около часа, пытаясь найти ответы на все новые вопросы. Пока в дверь тихонечко не постучали.

— Милая, можно войти? — раздался голос отца.

Или мне теперь его дядей Сережей называть?

— Заходи, — равнодушно бросила я, но не повернулась.

Послышались шаги, папа присел рядом и прикоснулся к моему плечу.

— Мы можем поговорить?

Я нарочно молчала, но вскоре не выдержала и, повернувшись к нему, произнесла:

— Как такое возможно? Оборотней же не существует.

— Я тоже когда-то так думал, — отец потупил взгляд. — Пока не встретил Дарена, — он помолчал, а потом продолжил: — Помнишь сказку, которую я рассказывал тебе в детстве?

Папа глянул на меня.

— Конечно.

Я подперла голову рукой и облокотилась на подушку.

— Та девочка — это ты. Я нашел тебя в лесу рядом с матерью, которую терзал волк.

Открыв рот от удивления, попыталась понять, как такое могло со мной случиться. Что мы делали в лесу? Почему тот волк хотел нас убить? И главное — как выжила мама?

Между тем папа продолжил рассказ:

— Дарен спас тебя. Он прогнал чужака, а потом обратился в человека и велел мне заботиться о тебе до тех пор, пока…

— Пока что? — с нетерпением спросила я.

— Пока тебе не исполнится восемнадцать. Дарен говорит, что вы с ним созданы друг для друга, что вы пара, две половинки одного целого, — отец усмехнулся. — Не думал, что когда-то буду верить в подобную чушь, но, кажется, он был прав.

— Почему?

— Тебе ведь с детства нравились волки. Сначала мультфильмы: «Ну, погоди!», «Красная шапочка», «Жил-был пес». Мне даже пришлось купить видео плеер и видеокассеты с твоими любимыми мультиками. Повзрослев, ты начала рисовать волков. Да и твоя татуировка тому доказательство. Дарен сказал, что это ваша связь. Тебя неосознанно тянет ко всему, что связано с волками. И к Дарену тоже…

Я задумалась. А ведь он прав. Вспомнить хотя бы тот день, когда я пришла домой после ссоры с Егором и увидела Дарена. Его глаза цвета янтаря меня покорили. А потом появление волка на пороге дома… Страха-то совсем не было. Лишь желание прикоснуться к нему, обнять, приласкать.

— А почему ты не рассказал мне обо всем раньше? О том, кто такой Дарен?

— Я не мог, потому что обещал ему.

— Да, конечно, — я кивнула. — Только я одного не понимаю. Ты говоришь, что моя мама была мертва, тогда как она стала оборотнем?

— По словам Дарена, их врачам удалось спасти ее, но из-за царапин и укусов оборотня, который пытался убить Еву, она стала одной из них. Ты не вини мать в том, что не разыскала тебя. Она ведь не знала, что ты выжила.

— Неужели Дарен сказал ей, что я умерла?

— Ему пришлось. Чтобы Ева не стала разыскивать тебя. Уверен, Дарен так поступил, чтобы защитить тебя. Она ведь какое-то время была неуправляемой. Училась жить заново. Новая семья. Новый дом. Но твоя мама никогда не забывала о тебе. Дарен не раз забирал ее с того места, где ты, якобы погибла.

Сердце дрогнуло. Мама всегда помнила… И надеялась.

— Наверно, Дарен недавно рассказал Еве о тебе, поэтому она не сдержалась, когда тебя увидела. Глупо получилось. Ты должна была обо всем узнать от него.

В комнате повисло молчание. Я чувствовала себя странно. С одной стороны теперь у меня есть и отец, и мать, но с другой… Никак не удавалось привыкнуть к этой мысли. Я глянула на папу, он слегка улыбался, думая о чем-то своем.

— Что? — не выдержала я.

— Когда я тебя увидел, ты была вся в снегу. Маленький белый комочек. Поэтому я назвал тебя Снежаной.

На моих губах появилась улыбка. Отец как-то тяжко вздохнул.

— Пап, ты чего? — поинтересовалась я, заметив грусть на его лице.

— Я ведь тебе не родной отец, — он поджал губы и отвел взгляд.

Я села в кровати и обняла его.

— Ты всегда будешь моим папой, слышишь? Я люблю тебя. И не говори глупостей, — велела я, сдерживая непрошеные слезы.

Вот и поговорили. Даже как-то легче стало.

С улицы снова послышался жалостный вой. Отстранившись от отца, я машинально глянула в сторону окна.