Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночью в дверь кто-то скребся. Девушка распахнула глаза. В темноте она видела даже лучше, чем при свете. Тут же разглядела силуэт приподнявшегося на локте Вульгуса. Воины легли на полу, уступив ей жесткую узкую кровать. Под низким потолком у старухи висели всякие тряпки, веники, узелки, а углы были завалены рухлядью. Спросонья Анагон подумала, что это шуршат мыши в одном из углов. Но звук повторился, и она резко откинула одеяло. Сомнений не оставалось – кто-то пытался вскрыть замок.
Показав Вулю, чтобы тот не двигался, она бесшумно соскользнула с кровати и встала у двери. Прислушавшись, она различила как минимум два неровных дыхания. Она взялась за ручку, сосчитала до трех и, резко рванув ключ на себя, распахнула дверь. В темном коридоре невозможно было различить хоть что-то – окна в их комнате не было, а остальные двери были закрыты.
– А ну стоять! – гаркнула кошка и рванула по коридору вслед за удаляющимися шагами. И ту же согнулась от боли. Что-то длинное и острое вошло под ребрами и тут же выскользнула обратно. Второй удар нанести не успели: выскочивший за девушкой Вульгус схватил ее за платье и оттащил назад. Сам ударил наугад, но лишь со свистом рассек воздух. Нападающий скрылся в темноте коридора. Анагон медленно осела на пол. Вульгус подхватил ее под руки и втащил обратно в коморку. Синай пытался поджечь фитиль единственной свечи. Кошка слабо махнула рукой, запустив под потолок светящийся шар. В глазах тут же заплясали черные круги.
Крылатый с трудом отнял ее руки от собственного живота. Узкая полоска не выглядела пугающей, но булькающие звуки, вырывающиеся при каждом вздохе девушки, от них по спине бегали ледяные мурашки.
– Беги, ищи лекаря!
– Нет! Он выйдет, и его тоже убьют! – прохрипела Анагон. – Я… ничего. Дай мне…
Она махнула рукой на тряпки, висящие под потолком. Вуль сорвал несколько и протянул ей. Девушка попыталась протянуть тряпки за своей спиной, но едва попробовала приподняться, как застонала от боли. Синай подхватил ее под плечи, а Вуль туго перемотал живот Анагон. Теперь та дышала часто-часто и очень поверхностно, не имея возможности вдохнуть полной грудью.
– Надо ехать обратно.
– Нет. Я должна выступить. Иначе это будет конец моего правления на востоке.
– Если мы не поедем обратно это будет просто конец твоего правления.
– Не учи меня!
– А ты не глупи, – Вульгус вложил ее холодеющие ладони в свои, встал на колени перед кроватью и приложился губами к пальцам девушки. – Я переживаю.
– Я сильная. Я смогу.
***
Бледная и прямая, она вышла на балкон замка. Внизу собралось около пяти тысяч горожан. Сколько раз она уже обращалась к людям, не верящим в нее, считающим самозванкой. Но впервые она говорила с толпой, в которой, возможно, стоял ее неудавшийся убийца. «Пусть знает, что я не так проста. Меня не убрать так легко, как убрали Юстеса».
– Люди Востока! – начала она. Боль, которая стала уже привычной за ночь, заиграла с новой силой, откликаясь на каждое слово. – Я, ваша Покровительница, призываю к вашей благоразумности.
Изначально речь была длиннее и пространнее, но, встав утром и кое-как натянув на себя одежду – от помощи девушка отказалась, прогнав воинов из комнаты, – она осознала, что не выдержит.
– Уверена, много из вас встречались с Порождениями – тварями, похищающими умы и тела людей и животных. Порождения – отпрыски Тьмы, ждущей нас на острове Теней.
Послышались смешки. Анагон сделал шаг вперед и взялась рукой на перила.
– Многие считают это сказкой, однако и драконы считались вымершими, однако…
«Что я хотела сказать?» – запульсировало в голове кошки.
В повисшей тишине раздались выкрики.
– Однако твой дракон убил моего брата!
– А я остался без ног из-за тебя!
– Пошла вон! Оставь наши земли!
– Молчать! – закричала Анагон. Все вдруг пульсировало красным. Обеими руками оперевшись о перила и склонив голову она с ужасом заметила проступающее через рубашку кровавое пятно. Времени для успокоения толпы не оставалось. С трудом оттолкнувшись, она на ватных ногах сделал два шаг назад и подняла руку. Это было сигналом для Синая. В тот же миг из дома напротив балкона, где была открыта клетка, вылетели три черные птицы. Они пронеслись над заверещавшей толпой, будто ища кого-то.
– Я могу!… – что есть силы закричала девушка, и голос оставил ее. – Вас защитить…
Последние слова она произнесла едва слышно, да и первые потонули в гомоне толпы. Зато твари заметили ее и устремились к растянувшейся на полу фигуре. Из-за гардины выскочил Вульгус и, подобно щиту, раскрыл над девушкой крылья, подставляя их и спину под удары когтистых лап.
Толпа взревела и хлынула в улицы города.
Крылатый подхватил девушку на руки и забежал в замок. Затравленно оглядевшись, он заметил воина в конце коридора. Вуль окликнул его, но страж в ответ начал доставать из ножен меч. Выругавшись, северянин выбрал второй коридор и побежал туда, но, услышав грохот оружия и шум голосов, застыл на месте. Он наклонился, желая положить Анагон на пол и вступить в бой, но тут открылась одна из дверей, и маленькая фигура в проходе призывно замахала руками. Не имея времени подумать получше, воин перехватил безжизненное тело и юркнул в дверь, которая тут же закрылась за ним.
– Сюда, – блеснули в полумраке зрачки неожиданного спасителя, который схватил Вуля за подол плаща и потащил куда-то в сторону. Парень едва разобрал, как мужчина распахнул платяной шкаф, вытряхнул оттуда все платья, трижды стукнул по задней стенке, которая тут же отъехала в сторону.
– Не отставай и смотри под ноги, – проскрипел спаситель и скрылся в темноте лаза.
Поспеть за ним действительно было сложно: воин двигался мягко и грациозно, без усилия резко тормозя и вновь устремляясь вперед. Наконец, он остановился окончательно и принялся зажигать свечи, расставленные на уступах стен. Вульгус понял, что мужчина, а точнее, старик, привел их в свое…
– Убежище. Когда служишь сумасбродному правителю важно такое иметь. Возьми на заметку, – старки кивнул подбородком на узкую кровать. – Положи ее туда.
Все еще сомневаясь, можно ли доверять незнакомцу, Вуль уложил застонавшую Анагон и сел рядом. Старик замахал на него руками.
– Отойди! Мне нужно осмотрел ее.
Старик оттеснил Вульгуса к стене, присел на край кровати. Он приоткрыл один ее глаз, второй, заглянул в рот, зачем-то подержал ее за запястья, затем положил руку на шею и что-то бормотал про себя. Приподнял одну ногу, вторую, и только после этого обратился к ране. Безо всякого почтения, он распорол рубашку маленьким
