– Вот именно, госпожа.

– Очень хорошо. Тогда дам ей знать. Если хорошо справишься, смогу сдавать тебя в аренду постоянно.

– Совсем как в службе по найму прислуги, сударыня.

– Совершенно верно. Но ты ведь не против, дорогая?

Я подняла бровь.

Леди Хардкасл рассмеялась.

– Но я все же надеюсь, что ты сможешь подслушать кое-какие сплетни.

На том и порешили. Леди Хардкасл тут же отправила свое согласие, и мы начали готовиться к визиту. Моя униформа была признана вполне подходящей. В день помолвки мне предстояло прибыть на кухню к четырем часам…

В субботу во время нашей утренней прогулки мы направились не в поля и не в рощу, как обычно, а в деревню. А если точнее, то в бакалейную лавку миссис Пэнтри.

– Как поживаете, миссис Пэнтри? – приветствовала ее леди Хардкасл, когда мы вошли.

– Здравствуйте, сударыня, все благополучно, – ответила хозяйка, бросив недовольный взгляд на состоятельную леди, зашедшую в ее магазинчик.

– Скажите, у вас есть проволока?

– Проволока, госпожа?

– Да. Она должна быть достаточно тонкой и легко гнуться, но при этом необходимо, чтобы она могла сохранять приданную ей форму.

– Тонкая и гибкая? – миссис Пэнтри снова с подозрением посмотрела на мою госпожу.

– Именно так. И чтобы могла сохранять форму.

На помятом лице бакалейщицы явственно отразилось столкновение охватившего ее любопытства с классовой неприязнью к преуспевающим особам. Хозяйке магазина отчаянно хотелось узнать побольше о столь странном заказе, но разве могла она осмелиться заговорить с «леди»? Впрочем, любопытство в итоге взяло верх.

– Зачем это вам? – с почти явственным осуждением поинтересовалась она.

Ничуть не беспокоясь по поводу столь холодного приема, леди Хардкасл ответила:

– Это для кинематографического проекта, над которым я работаю. Я задумала изготовить несколько кукол и хотела бы из проволоки смастерить их скелет. Вы ведь видели работы месье Мельеса?

– Кинематограф? Не представляю себе…

– Да-да, понимаю. – И леди повторила свой вопрос: – Так у вас есть проволока?

– Осталось немного. От модистки. Я брала ее для миссис Лейн.

– Идеально!

– Видите ли, она понадобилась ей для свадебного наряда дочери.

– Что вы говорите! Ну надо же! А могу я немного у вас купить?

– Имейте в виду, ее используют для изготовления шляпок.

– Понимаю. У вас найдется десять ярдов?[19]

– Сколько-сколько? – поразилась хозяйка магазина. – Уж не знаю, наберется ли у меня столько.

– Хорошо, тогда я возьму все, что у вас осталось.

– Ладно, – нехотя согласилась миссис Пэнтри. – Не скажу, чтобы у меня часто заказывали такой товар.

* * *

Прихватив небольшой сверток с проволокой, мы продолжили нашу прогулку вдоль деревенской улицы и прошли мимо церкви. Преподобный Блэнд пожелал нам хорошего дня, когда мы поравнялись с церковью, направляясь к недавно построенному зданию сельской ратуши. Изнутри доносились звуки странной музыки. Она звучала как-то очень уж современно для столь тихого маленького поселения. Любопытство заставило нас зайти посмотреть, кто там играет.

У здания имелась закрытая веранда, так что мы вошли, но не стали проходить дальше в зал, а просто заглянули внутрь через щелку в приоткрытой двери и прислушались.

В этот момент сама музыка – по стилю энергичный регтайм[20] – смолкла.

– Ого! – раздался молодой женский голос. – Это было божественно! Мамочка просто сдохнет! Обожаю.

Послышался хриплый смех, а затем мужской голос произнес:

– Ага, вот потому-то мы и не можем репетировать дома.

– Пустяки, – услышали мы голос еще одного мужчины. – Она ведь нам по-прежнему платит, разве не так?

Снова раздался смех, а потом другой женский голос произнес:

– Ой, Скинз, заткнись!

– Прекрасно, прекрасно, – отозвалась женщина помоложе. – Она согласилась пригласить вас. Только не уверена, знает ли она, на что именно дала согласие.

Послышался скрип стульев и хлопки открываемых футляров для инструментов. Услышав нарастающий звук шагов, мы с леди Хардкасл поспешно вышли на улицу.

Мы с беззаботным видом прогуливались вокруг здания, когда на пороге появился высокий симпатичный мужчина. Он прислонился к стене, и к нему присоединился еще один, пониже и покрепче.

– Душновато тут, согласен? – сказал он.

– Не издевайся, Эд, – отозвался высокий. – Надеюсь, что хоть ее дом лучше проветривается.

– Непременно, так и будет. Все эти старые дома ужасно холодные и продуваются всеми ветрами, разве не так? Все будет в полном порядке. Готов спорить, непыльная работенка.

Тут он заметил, как мы с леди Хардкасл переходим на другую сторону дороги, и подмигнул мне.

– Наверное, это приглашенные на вечеринку музыканты, – поделилась своей догадкой леди, когда нас уже не могли услышать.

– Несомненно! Так оно и есть, госпожа, – согласилась я. – Надеюсь, ваши бальные туфли выдержат.

– Плевать на туфли! Я беспокоюсь о своих бедных старых ходулях.

– Осмелюсь заметить, что ваши ножки сделали бы честь женщине вдвое моложе! – заявила я.

– Ты просто льстишь мне, – усмехнулась леди Хардкасл.

– Надо же, не танцевала целую вечность, – сказала я. – С того самого бала в Вене.

– Бог мой, я совсем про него забыла! Ты ведь была там в платье какой-то маркизы?

– Разве? Может, я была виконтессой?

– Вполне возможно. Тогда ведь, кажется, выдалось жаркое лето, не так ли?

– О да! – согласилась я. – И нам ведь пришлось любезничать с одним статным генералом?

– Кажется, да. Он еще, припоминаю, едва не сделал предложение руки и сердца… Нам обеим.

– Естественно, – подтвердила я. – Да и кто на его месте смог бы устоять? Но я точно знаю, что тогда танцевала последний раз. На мне было роскошное платье.

– И насколько я помню, жемчуга леди Сары. Однако сегодня вечером тебе придется надеть свою униформу и подавать гостям канапе и вино. Не жалеешь о тех временах?

– Об опасностях и беге со сверкающими во мраке ночи пятками? Да уж, в этом были свои замечательные стороны.