* * *

Мы пообедали рано, а потом уселись за столом и открыли одну из бутылок отличного коньяка, который был одной из немногих слабостей леди Хардкасл.

– Скажите мне еще раз точно, что вы собираетесь с этим делать, – сказала я, качнув своим бокалом в сторону классной доски.

– Я окрестила ее «доской расследований», – сказала хозяйка. – Сейчас я тебе все покажу.

Она встала из-за стола и перед тем, как направиться к доске, захватила с буфета пачку бумажек.

– С добрым у-утром, леди Ха-ард-касл! – противным школьным голоском, нараспев, произнесла я так, как меня учили в школе в те дни, когда нам с моей сестрой-двойняшкой доводилось ее посещать. Вообще-то мы с ней посещали множество школ во время наших поездок по стране, но ни в одной не задерживались дольше недели и поэтому считали некоторые школьные традиции немного странными. Значительно более интересный опыт мы приобретали, когда нас прямо в дороге обучала вся наша большая цирковая семья.

– Послушай, дорогая, ты хочешь выслушать мой ответ или просто собираешься дальше ехидничать?

– А разве нельзя делать и то и другое?

Леди Хардкасл обреченно вздохнула, а потом сказала:

– Ладно. Итак, у нас есть жертва – Фрэнк Пикеринг.

В центр доски она приколола рисунок с его портретом.

– Нам известно, что он был каким-то служащим в конторе компании «Седдон, Седдон и Седдон».

Она порылась в груде листов, чтобы отыскать другой рисунок, и приколола его к доске.

– Что это такое, мадам? – спросила я.

– Это различные отделения компании «Седдон, Седдон и Седдон», глупая, – снисходительно ответила леди.

– Похоже на школу.

– Нет, это отделение судоходной компании.

– Там часы.

– Ну да. Полагаю, в конторе судоходной компании вполне могут быть часы. – Госпожу начала раздражать моя непонятливость. – Потом, если нам доведется увидеть их контору, я исправлю рисунок.

Она провела мелом линию от мистера Пикеринга к «конторе».

– А вот это мистер Седдон.

С этими словами моя хозяйка прикрепила к рисунку здания изображение джентльмена в сюртуке и цилиндре.

– Скажите пожалуйста, как вы его приодели! – хмыкнула я.

– Он важная персона. Возглавляет целую компанию, будто ты не знаешь!

– Впрочем, похож…

– Спасибо, дорогая. Кроме того, Пикеринг был членом команды по крикету.

Из стопки листков появилось изображение раздевалки крикетной команды. А затем еще два портрета, которые леди Хардкасл сопроводила следующим замечанием:

– А в ночь своей гибели Пикеринг повздорил с Артуром Тресслом и Уильямом Ловеллом.

– Вообще-то, они больше похожи на Оскара Уайльда и У.Г. Грейса[15], – заметила я.

– А это и есть Оскар Уайльд и У.Г. Грейс. Просто я еще не видела тех двоих, поэтому пришлось заменить их хоть какими-то изображениями.

– Ну, У.Г. Грейс – я еще понимаю, но Оскар Уайльд тут при чем? Разве он известен мастерством игры в крикет?

– Насколько мне известно, нет, – пожала плечами леди Хардкасл. – Но я не смогла вспомнить, как выглядит Джек Хоббс.

– Кто-кто? – удивилась я.

– Новый парень. Играл за Англию против австралийцев. В начале этого года все только о нем и говорили.

– А-а, ну да, вы правы, – кивнула я.

Леди продолжила прикалывать на доску рисунки, делая на ней пометки мелом и продолжая пояснять ход своих рассуждений.

– Нам известно, что все они были в трактире «Собака и утка» вместе с командой по крикету. Владелец – Старина Джо Арнольд, а дочь мясника Дейзи работает у него буфетчицей.

– А на картинках – Уильям Гладстон[16] и Нелли Мелба[17].

– Я бы хотела побывать в пабе, которым владеют Уильям Гладстон и Нелли Мелба. А ты разве нет?

– Да как сказать? Наверное, нет. Впрочем, вы разочаруетесь, когда увидите настоящих Джо и Дейзи.

– Может быть. Ну, все равно. Итак, нам известно, что Фрэнка Пикеринга обнаружили висящим на дубе в Коум-Вудс. Мы подозреваем, что, когда его туда доставили, он был уже мертв. На земле остались следы колес какой-то тележки, и в ту же ночь ручная тележка была угнана из трактира.

Леди Хардкасл прикрепила один из набросков, которые она сделала на месте происшествия, и рисунок тележки вроде тех, которыми пользуются торговцы в разнос на рынках.

– Все это очень впечатляет, – сказала я, когда она закончила развешивать картинки и подписывать их. – Однако чем это все может нам помочь?

– Мы сможем разглядеть детали, – с энтузиазмом ответила моя хозяйка. – Их связи, совпадения. Это позволит нам отследить и сделать выводы о том, как связаны между собой известные нам факты.

– И схема скажет нам, кто убил Пикеринга?

Леди вздохнула.

– Нет, пока нет. Но если убийц было бы легко поймать, с этим справился бы любой болван.

Она снова села за стол.

– Итак, у нас есть два человека, у которых могла быть причина убить мистера Пикеринга, если они испытывали к нему достаточно сильное чувство ревности или зависти. Похоже, у обоих была возможность совершить убийство. Мистер Трессл, видимо, имел доступ к тележке, которая идеально подходила для перевозки тела убитого к месту, где предполагалось инсценировать самоубийство. Однако и мистер Ловелл вполне мог взять ее возле раздевалки команды по крикету, когда гуляки разошлись по домам. У нас по-прежнему нет никаких доказательств того, что кто-то из них совершил это убийство, как нет и никаких соображений насчет того, как удалось подвесить труп на дерево. Боюсь, Фло, что мы зашли в тупик.

– Однако нам уже известно больше, чем инспектору Сандерленду.

– Возможно. Но давай пока это оставим. Я чувствую, как на меня снисходит дух Шопена.

– Люблю, когда он это делает, – подмигнула я.

– Тогда пошли, переберемся в гостиную, и я стану играть.

– Только сначала я уберу все эти рисунки и приготовлю какао.

– Отлично, но не задерживайся. Духи встревожены. Дорогого Фредерика в любой момент может оттеснить Франц Легар[18].