– Эта точно подойдет! Поехали.

Дорогой он извинялся, что не сможет отвезти меня обратно, потому что у него совершенно нет времени, страшно опаздывает на одну встречу. Я его убеждал, что ему нечего стыдиться, ведь он и так уже столько всего для меня сделал. Впрочем, когда мы подъехали к заправке, он сказал, что все-таки подождет меня, а то получается как-то нехорошо.

– А то как будто я вас бросил, что ли, – сказал он.

Я не смел возражать. Я видел, что это его расстроит.

Возле кассы выяснилась еще одна страшная подробность. Я забыл бумажник с деньгами. Хорошо, хоть бумажник с документами был при мне. Хотя в этой ситуации лучше бы было наоборот. Я вернулся к нему и сказал, что мы едем обратно.

– Что, не наливают по 5 литров? – с тревогой спросил он. – У них так бывает. Ну-ка, я выйду и поговорю с ними.

Я сказал, что дело не в этом. Когда он узнал, в чем же, то даже засмеялся:

– Ну, это ерунда! У меня же есть деньги! Сколько надо? Ста рублей хватит?

Хватало и пятидесяти. Мелочь у меня была. Я взял деньги, налил бензина, и мы поехали обратно. Дорогой я, чувствуя свою неизгладимую вину перед этим человеком, сказал, что голова который день забита этой чертовой войной в Ираке. А не тем, чтобы залить бензин.

– Да ладно, – успокоил он меня, – в конце концов, что нам этот Ирак? Мы там никогда не были и не будем.

Тут уж я возразил, что только что оттуда вернулся.

– А что вы там делали? – с интересом спросил он. Я признался, что я журналист.

– О, а я музыкант! – обрадовался он. – Будем знакомы.

Он сказал, что работает с певцом Алексеем Глызиным и опаздывает как раз в телецентр, к журналистам, на запись какой-то песни.

– А что, вам нравится Ирак? – с недоумением спросил он.

Я видел, что, если я скажу «да», он раскается, что посвятил мне столько своего времени. Да к тому же я бы и не сказал, что мне понравился Ирак. И я ему честно ответил, что нет, не нравится. Мне показалось, он кивнул с облегчением.

В это мгновение мы проезжали мимо моего дома, и я попросил его на минуту остановиться, чтобы я забежал и захватил денег. Я решил поделиться с ним какой-нибудь относительно крупной суммой, мне очень хотелось искренне отблагодарить его.

– Да я же опаздываю, – опять повторил он. – Господи, о чем речь-то? Какой-то полтинник…

Когда мы остановились, он сказал:

– Видите, все в порядке, стоит ваша машинка. А мою буквально с этого места, вон оттуда угнали на днях, пятерочку BMW… На минутку оставил.

На прощанье я попросил у него телефон.

– Я дам, – сказал он. – Только не для того, чтобы вы мне эти деньги вернули. А просто потрепаться – звоните!

Что в конце концов произошло? Этот человек измазался с ног до головы, потерял деньги и, главное, время. От меня он взамен не получил ничего. Вообще ничего. И не хотел получать с самого начала. Отказывался получать.

И никогда, слышите, никогда теперь не говорите мне и кому-нибудь еще про то, что за рулем автомобилей в нашем городе сидят люди без души и сердца.

Бензин закончился, когда до АЗС оставалось метров 300. Не дотянул я до посадочных огней. Я начал думать, что делать, и ничего особенного не придумал. Тут мне позвонила приятельница из Ниццы и спросила, где я.

Я с удовольствием рассказал.

– Жалко, я только через месяц в Москву возвращаюсь, – озабоченно сказала она. – А то бы я приехала к тебе, привезла бы канистру. У меня в машине есть. Я один раз в такую же ситуацию попала, так меня на бензоколонке заставили купить металлическую канистру за полторы тысячи рублей. Один раз я в нее 10 литров залила, с тех пор она у меня дома лежит на всякий случай.

Я уж не стал уточнять, почему она у нее дома лежит, если на всякий случай, а не в багажнике машины. Все равно это был беспредметный разговор, потому что она, повторяю, из Ниццы мне сочувствовала. Тут возле меня остановилась «девятка» с наглухо затонированными стеклами.

– Что случилось, брат? – спросил парень, вышедший из машины.

Я ему объяснил. В таких случаях всегда ждешь, что на лице человека, которому ты такие вещи рассказываешь, мелькнет или такая легкая полуулыбка, или просто зафиксируется чувство неглубокого удовлетворения. «Вот почему, – расскажет он на следующий день всем, кого встретит на своем жизненном пути, – я всегда заправляю машину, когда остается еще как минимум четверть бака». Мое несчастье – это оправдание его идиотизма.

Но тут ничего не отразилось на челе этого парня, грузина, судя по акценту, кроме сочувствия.

– Тут рядом мой брат живет, – сказал он. – Я тебя сейчас к нему отвезу. У него в гараже все есть. Поможем.

Я уже понял, что понятие «брат» в его устах не означает никакой родственной связи. В лучшем случае речь идет о духовном родстве. Я согласился, запер машину. Он, кстати, проверил, закрылась ли она.

– У нас, – пояснил он, – очень тяжелый район в этом смысле. Повезет, если найдем твою машину там, где оставили.

– А если не найдем? – спросил я.

– В любом случае найдем! Где-нибудь да найдем! Это же наш район.

Интересно, что я только потом подумал, что, может, не надо было с ним ехать. А так мы с ним доехали до гаражей, он вызвал брата. Вышел еще один парень, и они куда-то ушли на полчаса. Оказалось, что мириться, потому что они уже три, что ли, года не разговаривали из-за чего-то очень серьезного, и водитель «девятки» только из-за меня решил помириться, вернее, из-за этой канистры.

И он мне ее принес. И отвез на АЗС, а потом до машины. И сам залил бензин, потому что «у меня руки все равно грязные».

От денег наотрез отказался. Я ему дал 500 рублей. Когда он отказался, я добавил еще 500. Он опять отказался.

– Зря, кстати, – сказал я.

– Зря? – переспросил он. – Считаешь, надо было взять?

– Надо было.

Тогда он взял и уехал. Обиделся, поэтому и взял.

Я торопился в Калугу. Заднее колесо рвануло с такой силой, что машина, шедшая по Киевскому шоссе, прямо подпрыгнула. Я подумал, что опоздаю теперь наверняка.

Через десять минут я подумал, что не то что опоздаю, а вообще, может, не приеду в Калугу. Дело в том, что я не мог отвернуть секретный болт и поменять колесо. Секретка, с помощью которой это делается, фатально прокручивалась. У меня ни черта не получалось. Потом я по телефону у надежных людей выяснил, что секретный болт можно срубить с помощью зубила и молотка. У меня не было ни того, ни другого.

С поднятой рукой на дороге я стоял недолго. Парень в камуфляже на МАЗе хотел проехать мимо, но, увидев мой недоуменный взгляд, пожал плечами и встал как вкопанный. Он очень быстро вник в ситуацию и сказал, что у него всего пять минут, потому что его очень ждут в Толстопальцево. Он понял, что надо сделать.