Тори поморщилась, как от зубной боли, и махнула рукой на прощание велеречивому магу, которого она и раньше недолюбливала, а теперь так и вовсе еле терпела. Бюсты эти были непростые, а магические. Тори чудом успела забрать их из квартиры Тругота после своей тронной речи – ведь как только они с Филом покинули квартиру, в ней случился страшный пожар. Труготам повезло, что они уехали на рождественские каникулы в Париж. Выгорело все. Ни квартиры, ни портала в Астралию больше не было. Кто-то сразу же пустил слух, что это кара за убийство Ратибора и огонь изошел из его догорающего тела. Пришлось казнить пару болтунов. Но, к сожалению, в тот же день сгорели все доступные и известные выходы в Астралию. Древние пошли в контратаку немедленно, отрезая Тори пути отхода и показывая ей ее место. И хотя Тори объявила своим воинам, что это она сожгла мосты в Астралию, чтобы обратного пути не было и дабы оттуда не явились мстительные Древние, на душе у нее было неспокойно. Если бы у нее было сердце, оно бы теперь все время учащенно билось. Слава Создателю, он избавил ее от этого романтического анахронизма. Биомеханический заменитель работал ровно и исправно. А скоро ей привезут Сердце Жанны, и она поставит его рядом с непокорными бюстами духов. Да, черт побери, ей до сих пор не удалось уговорить Пушкина и Петра Великого служить Создателю. Даже вызвать их на разговор не получилось! Каждый раз, думая об этом, Тори выходила из себя от злобы. Это витчхантеров она обманула, а себя и голос Создателя в голове ей не обмануть. Вот и прямо сейчас он следит за ее мыслями и вещает:

«Не трать зря силы. Духи Петербурга нам ничем не помешают. Они хранят город, а не власть Древних. Чтобы призвать их на борьбу против нас, нужен маг твоей силы. А равного тебе здесь сейчас нет. Пора разобраться с твоими лжеродителями и уничтожить библиотеку».

– Не торопи меня! Я сама решу, когда и что делать, – устало огрызнулась Тори. – Ты такая же иллюзия, как и все остальное.

У каждого из окон башни в тронной зале дежурили ее гвардейцы, но они ничего не смогли сделать, когда три окна – с юга, запада и востока – в один момент разлетелись на мелкие осколки, засыпав пол. Все охранники в башне вмиг превратились в голубой лед, попадали вниз и со звоном разбились. В окна ворвалась серая метель. Грифоны вскочили и громко заклекотали, открыв хищные клювы, а Тори в мгновение ока оказалась за спинкой обсидианового трона.

– Друзья из Москвы приветствуют вас, ваше величество, – услышала Тори до боли знакомый голос полковника Зверского и выглянула из-за спинки.

Перед троном стояли три огромных белых волка с налитыми кровью глазами. Их зубастые пасти были приоткрыты в натужных подобиях улыбок, а правые лапы смешно подняты вверх с растопыренными по два когтистыми пальцами. Это подобие «виктории» насмешило и успокоило Тори, и она, красиво перелетев через спинку, снова оказалась на троне.

– И вам привет, волки-викторианцы! Странные у тебя, Зверь, понятия о дружбе. Волчьи, судя по всему. Окна разбили, гвардейцев моих поубивали… – Королева поежилась от холода, воцарившегося в зале. – Почему не принимаете свое человеческое обличье, ликантропы?

– Простите, переусердствовали, ваше величество. Личины не меняем, дабы не смущать вас своей наготой, – пугающая улыбка Антона Зверского стала еще шире, – а окна я тотчас же починю.

Толстый огромный волк, покрутив лобастой головой, что есть силы дунул по направлению окон, подняв в зале нешуточные вихри, которые вынесли в разбитые окна снег, осколки стекол и куски льда, оставшиеся от убитых гвардейцев. Оконные рамы сами собой затянулись то ли стеклами, то ли прозрачным льдом.

Волки перед троном отряхнулись, будто мокрые собаки. Двое из них сразу стали обычного серого окраса, а Зверский остался белым, блистая благородной сединой.

– За гвардейцев извиняйте, ваше величество, только службы своей они не нюхали. Недостойны они были снежной королевы, и теперь вам не понадобятся. Мои мальчики будут вас теперь охранять, – сказал седой волк, и его напарники быстро разбежались по зале. Один застыл у дверей, второй легкой рысцой побежал дозором по кругу.

– И не скажешь, что они семьсот километров пробежали по морозу да насту, – похвастался Зверь. – Бешеной собаке семьсот верст не крюк. Ну да ладно! Я восхищен вашими действиями, ваше величество. Особенно со снегопадом. Древние обескуражены. Прекрасно, но очень рискованно, моя королева. Древние, естественно, послали нас убить вас, потому что мы – лучшие. Они еще не расчухали нашего предательства, и теперь у нас есть еще немного времени в запасе. Но как вы решились, ваше величество? Откуда что взялось? Воля, разум, мудрость, жесткость! Я сам посадил на поезд в Выборг растерянную девочку, а оттуда вернулась могучая королева? Вы расскажете мне, что случилось? Кто вдохновил вас, кто развернул, кто украсил руку серебряным перстом? И главное, каков теперь наш план, моя королева?

Произнося свою речь, Зверский, медленно переваливаясь, шел к трону, не отрывая при этом тяжелого взгляда хищника от синих глаз королевы. Грифоны вздыбили спины, подняли крылья, напрягли золотые тела и тихо заклекотали, поглядывая на хозяйку. Но королева сидела совершенно спокойно. Огромный волк подошел к Тори настолько близко, что от его дикого, непереносимого запаха засвербило в носу, и, вытянув к ней страшную морду, смешно лизнул ее правую руку, опасливо косясь на серебряный палец. Усилием воли Тори не отдернула маленькую руку от противного влажного теплого языка зверя и даже потрепала его за ухом.

«Какая прелесть – Зверь у моих ног», – пронеслось в голове мятежной королевы.

Грифоны расслабились, видя такую умилительную картину, и снова, как кошки, свободно раскинули свои роскошные крылатые тела рядом с троном.

«Держись от него подальше, а лучше сразу убей! Ненавижу волколаков, хоть они и дети мои», – нашептывал Тори голос Создателя.

Хорошо хоть, совесть умолкла.

Волк же, проявив свои чувства, снова отошел на почтительное расстояние и вопросительно воззрился на королеву. Тори, картинно вздохнув, сказала:

– В поезде мне явился Первородный. Он дал мне прочесть вторую часть пророчества и открыл истинное положение вещей, суть жизни и природу вселенной.

В волчьих глазах засветилось благородное желание приобщиться к истине:

– Пролейте свет, ваше величество! Я всю жизнь этого ждал.

Тори усмехнулась, но снизошла до просителя.

– Все просто, Зверский. Мир – есть иллюзия! Свет – есть изнанка тьмы. Хаос называет себя Порядком. Проживи сто тысяч лет – в этом мире мира нет! Так что план у нас простой – вернуть в мир Порядок Первородного, а Древних – слуг Хаоса – уничтожить. Я собираю армию. Витчхантеры, грифоны, сфинксы и львы уже дали свое согласие. Могущественные духи города на подходе. – Тори кивнула на мраморные бюсты. – У нас есть карбункул. Скоро мне доставят Сердце Жанны. Ты со мной? Вам, потомкам Фенрира, не привыкать свергать самозваных богов.

Волк внимательно смотрел на Тори и глубоко дышал, втягивая мокрым носом тревожный воздух.