Поэты, коротко пишите,

всё на страничке умещайте,

в четверостишии живите,

написанное сокращайте.

Ленив и тороплив читатель,

он хочет истину простую,

и здесь, запал свой не истратив,

я зря, наверное, рискую.

Он хочет точных утешений

и неожиданной тревоги,

таких коротких выражений,

какими утешают боги.

Окончательно прошло время романтиков, или оно ещё вернётся – Бог ведает. Но романтики, попавшие в безвоздушное пространство безвременья – это всегда непросто. Не столько им, терзающимся пустотой, сколько нам, акклиматизировавшимся в порожнем. И переставшим поднимать глаза в небо, вдогонку свободолюбивым перелётным стаям.

… а мы пойдём туда, где море,

и к штормовому рубежу

я, переполненный любовью,

с тобою вместе ухожу

из старой череды предательств,

из новой череды потерь,

я, этой грамоты податель,

за нелетающих людей.

Валентин Берестов

В наследники лучших традиций детской литературы его прочили уже в 15-летнем возрасте, когда худющий калужский мальчишка, будучи в эвакуации в Ташкенте, предстал перед оказавшимися здесь же в грозные 40-ые Корнеем Чуковским, Анной Ахматовой, Надеждой Мандельштам. Позже уроки литературного мастерства юный Валя Берестов брал у Самуила Маршака. С детских лет ворвавшись на литературный Олимп, Валентин Берестов оставался на нём всю свою жизнь, став в один ряд с выдающимися творцами русской поэзии.

Как хорошо уметь читать!

Не надо к маме приставать,

Не надо бабушку трясти:

«Прочти, пожалуйста! Прочти!..»

Трудно в стране найти человека, который не знал бы эти простые, добрые и светлые поэтические строки. Кто-то познакомился с ними в начальной школе на уроках чтения. Кто-то читал их своим детям. А кто-то – внукам. Немало и тех, кто не расставался с этими добрыми стихами с детства и до преклонных лет.

Валентин Дмитриевич Берестов – выдающийся русский поэт, писатель, историк, литературовед. Он родился и провёл раннее детство в древнем Мещовске, а после накрепко связал свою судьбу с Калугой. Хотя он покинул её, уехав в эвакуацию в военное время, а после отправился учиться в Московский университет, затем зачастил в археологические экспедиции, но всё равно всякий раз возвращался в свой любимый город. В родную Солдатскую слободу.

Здесь на тихих улочках бывшей Солдатской слободы (что близ храма Василия Блаженного) прошли школьные годы поэта. Дом дружной семьи Берестовых находился на углу улиц Пролетарской и Герцена. Чуть выше, где сегодня расположен детский сад «Алые паруса», был двор, где Валя любил играть со своим лучшим другом и соседом по улице – Вадимом Прохоркиным, одним из самых преданных хранителей памяти поэта. Отсюда мальчик каждый день бегал на занятия в свою родную Железнодорожную (а сегодня 14-ю) школу. Здесь родились первые стихи будущего поэта. Они как раз пришлись на грозные месяцы начала войны. Одно из них юный Валентин так и назвал «Калуга, 1941-ый»:

Навеки из ворот сосновых,

Весёлым маршем оглушён,

В ремнях скрипучих, в касках новых

Ушёл знакомый гарнизон…

Маленький поэт уже тогда каким-то взрослым чутьём понимал трагизм этого «весёлого марша» по родной Солдатской слободе, предвидя, что многие из бойцов, чеканящих в то лето шаг по калужским улицам, никогда больше на эти улицы не вернутся. Хотя трагедия войны по-настоящему ещё в стране не ощущалась:

«И-эх, Калуга!» – строй встревожил

Прощальный возглас. И умолк.

А вслед, ликуя, босоножил

Наш глупый, наш ребячий полк.

Сколько раз Валентин Берестов возвращался мысленно, душою и в стихах в свой тихий калужский околоток, где безмятежно, как он признался, «босоножил», где вихрем пролетели его самые счастливые детские годы. Воспоминания о них проросли впоследствии целой серией поэтических строк, ставших любимыми как у самых маленьких, так и у самых больших.

А думал я, с детством прощаясь,

Что нет возвращенья туда.

Теперь я легко возвращаюсь

В далёкие эти года.

Иду к незабытому дому.

К друзьям незабытым бегу.

Но только в том мире любому

Судьбу предсказать я могу.

 Так получилась, что дорога к «незабытому дому» Валентина Берестова стала в каком-то смысле дорогой и нашей семьи. Она привела наших детей к Валентину Берестову раньше, чем мы сами об этом узнали. И живём мы рядом с «незабытым домом» – на улице Пролетарской. И дочка с сыном ходили в тот самый детский сад «Алые паруса», что стоит на месте любимого двора Вали Берестова. И в школу 14-ю приходилось водить детей – в ту самую, где за одной из парт писал диктанты будущий поэт. И даже любимое место прогулок многих калужских семей и нашей в том числе – Калужский бор – также, оказывается, сближает нас с творчеством выдающегося земляка.

Стоит лишь повнимательней всмотреться в эти тихие калужские улочки, местами ещё сохранившие довоенный колорит, в прилепившиеся к старым деревянным домам бывшей Слободы уютные дворики и фруктовые сады, в плывущие над домами и садами маковки храма Василия Блаженного, в живописный крутояр Симеонова городища, обрывающегося к Яченскому водохранилищу и открывающему дорогу в Калужский бор – и ты узнаешь трогательные приметы этих поэтических калужских окраин во многих стихах Валентина Дмитриевича, всю жизнь возвращавшегося воспоминаниями в своё счастливое калужское детство.

Как будто всё, что есть в бору,

Собралось на опушке:

Здесь и лучи, и тень в жару,

И пение кукушки,

Грибы находишь поутру,

Несёшь малину в кружке…

Замечательное посвящение Калужскому бору! Не узнать его в стихах Берестова невозможно. А вот – другое посвящение:

О радость жизни, детская игра!

Век не уйти с соседского двора.

За мной являлась мать. Но даже маме

В лапту случалось заиграться с нами.

Такое простое, чистое и светлое ощущение детского счастья, весёлой игры и, казалось бы, всю жизнь готовой окружать тебя материнской любви и заботы. Эти строки – из стихотворения «Лапта», написанного Валентином Дмитриевичем спустя много лет после своего довоенного калужского детства.

Интересно, что сегодня, по прошествии более 70 лет после описанных в стихотворении весёлых затей калужских мальчишек, можно достоверно восстановить имена их участников. Более того – даже с одним из них – соседом Вали Берестова по улице Пролетарской и лучшим другом детства, заслуженным ветераном Вадимом Ивановичем Прохоркиным – пообщаться. За дальностью расстояний – пусть только заочно и по переписке. Дружба, зародившаяся ещё в детские годы здесь, в Калуге, на нашей Пролетарской, оказалось крепкой – на всю жизнь.

… И я бежал

Один или с Вадимовой ватагой

И с нашею дворовой собачонкой,

Единственною подданной моей,

Купаться… Нет, не на Оку. Туда

Нас через центр родители