Музыканты возвратились на свои места и принялись настраивать инструменты. Моника повернулась и переключила внимание на сцену.

К микрофону подошел солист.

– А теперь, леди и джентльмены, наш сюрприз. Медленная песня. Специально для очаровательной Моники. – Он шагнул назад и начал перебирать струны гитары.

– Так вот куда вы ходили... – пробормотал Рик. Сделать заказ. Он покачал головой. Здесь редко играли медляки, как выражались на заре его юности. И Рик надеялся, что сегодня танцевать ему не придется. Увы!

Моника резво выбралась из кабинки и, протянув ему руку, с улыбкой спросила:

– Ну что, идем?

Рик заколебался, но, в конце концов, он ведь обещал Монике медленный танец. А слово надо держать.

Моника схватила его за руку и, ловко маневрируя в толпе, повела на танцпол.

Найдя свободный пятачок в центре зала, она закинула руки ему на шею, прильнула грудью и прижалась бедрами. А потом доверчиво уткнулась лицом ему в шею, и Рик сдался: наклонил голову и вдохнул дурманящий запах ее волос. Голова у него закружилась, словно после изрядного количества спиртного. Боже праведный! Ну за что ему такие муки?!

Рик положил ладони ей на талию, и ему стоило неимоверных усилий оставить их там, а не опустить ниже, на упругие полушария ягодиц. Он уже и так пришел в состояние боевой готовности. Хватит с него неприятностей!

– Ричард?

Он перевел взгляд на ее лицо, и она, привстав на цыпочки, прижалась губами к его губам. Он не ответил на поцелуй, но и не отстранился.

Подняв на него подернутые грустью глаза, она шепнула:

– Вы больше не хотите меня целовать?

– Дело не в этом.

– А в чем? Вы не целуете меня вот уже целую неделю.

– Знаю. Я не должен был целовать вас вовсе.

– Почему?

– Вы сами прекрасно знаете почему.

– Но...

– Моника, вы хотите танцевать или разговаривать? А то можем вернуться за столик.

В ее глазах сверкнул гнев, но она отвела взгляд и прижалась щекой к его груди. А потом сделала движение бедрами. Еле заметное, но Рик не мог не обратить на это внимания. Он замер, потом перевел дыхание и напрягся.

И она повторила движение. И на этот раз ощутимее.

Рик с шумом вздохнул. Ослабил кольцо рук на ее талии и сделал шаг назад. Она потянулась за ним.

– Моника...

– Что? – Она откинула голову и смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Вы играете с огнем.

Глаза у нее вспыхнули от возбуждения.

– Да? О чем это вы?

– Вы прекрасно понимаете о чем. Ведь так?

Ее губы дрогнули в лукавой улыбке, и она снова прижалась щекой к его груди, при этом двигала бедрами в такт музыке, нанося смертельные удары по его обороне. Да, теперь вернуться к столику будет затруднительно. Лучше уж остаться здесь, под прикрытием темноты. И хорошо, что он надел джинсы. Которые вдруг стали очень тесными.

Песня подходила к концу, и Рик не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, приходит конец его мучениям: сейчас начнется быстрый танец. Две медленные композиции подряд музыканты никогда не играют.

Музыка замолкла. Никто из танцующих не расходился, и оркестр снова заиграл медленную мелодию. И все продолжили танцевать.

– Нам пора возвращаться, – шепнул Рик ей на ухо.

– Почему? – Она подняла на него глаза.

– Потому...

Отблеск света со сцены упал на ее влажные, чуть приоткрытые губы – и Рик потерял последние крупицы разума. Опустил голову и прижался к ее губам, словно хотел попробовать на вкус.

Моника без колебаний ответила на поцелуй.

Нет, они должны прекратить! Он должен прекратить это. Но Моника снова придвинула к нему бедра – и его плоть предательски отозвалась на призыв. Только еще одну минутку...

И тут музыка смолкла, поставив за Рика финальную точку.

– Пошли! – Он оторвался от губ Моники и взял ее за руку.

Она не стала спорить и покорно проследовала за ним к столику. Он потянулся за пивом. Поскольку холодного душа поблизости нет, придется довольствоваться холодным пивом! И надо уходить отсюда к чертовой матери, пока он не натворил глупостей!

Доставит ее домой, вернется к себе и, как советуют психоаналитики, напишет сто раз «Держись подальше от Моники Луццато». Вдруг поможет?

Черта с два! Рядом с ней он чувствует себя прыщавым юнцом! Вот кретин! Отключил мозги и думает не головой, а членом! Стоит Монике оказаться с ним в одной комнате, и все его благие намерения вмиг улетучиваются!

– Допивайте свое вино, – буркнул он. – Мы уходим. – Он даже не стал садиться и пил пиво стоя.

Моника скользнула в кабинку.

– Но еще только полночь.

– Мне завтра рано вставать. – Возвышаясь над ней, Рик не мог не видеть в низком вырезе платья соблазнительной груди. Он шумно вздохнул и отвел глаза. – Ну что, вы готовы?

Моника тоже вздохнула, поднялась и одернула платье.

– А ваша квартира далеко отсюда?

Рик едва не поперхнулся.

– А что?

– Просто любопытно.

– Далеко. – Он взял ее за локоть и повел к выходу. На самом деле он живет совсем близко от Микеле, но Монике об этом знать необязательно.

– Ричард? – робко спросила Моника, когда они ехали в такси.

– Что?

– Почему вы так странно себя ведете?

Рик бросил взгляд на водителя.

– Давайте поговорим об этом, когда приедем домой.

Моника тяжко вздохнула.

Дьявол! Надо сказать водителю, чтобы подождал, пока он проводит Монику до двери, и уехать отсюда к чертовой матери!

Как только они миновали Лексингтон-авеню, поток машин стал редеть, и в начале второго они уже подъехали к дому Микеле. Рик до сих пор удивлялся, как это дядюшка дозволяет своей драгоценной племяннице разгуливать по Нью-Йорку – хоть бы и с провожатым – до двух часов ночи. Моника уже большая девочка, однако на Микеле это очень не похоже.

Рик попросил таксиста подождать его минут десять, но тот сказал, что у него заказ. Ну и ладно! Доставит Монику к дяде в целости и сохранности и быстренько уйдет. Рик нажал кнопку лифта и сделал вдох, пытаясь успокоиться. Это Моника. И они поднимаются в квартиру Микеле. Его босса.

– Ричард? – Она положила ладонь ему на руку и нежно сжала. – А мы сразу пойдем в квартиру?

– Да. – Рик не мигая смотрел на дверь лифта. Глядеть Монике в глаза он не рискнул. Мало ли что... А что, если она сложит губы бантиком? Тогда он за себя не ручается.