Рик отстранился, и она хотела возразить, но он обхватил ее грудь ладонью и снова взял сосок в рот. Ощутив под ягодицами его возбужденную плоть, Моника медленно пошевелилась, и Рик задышал еще чаще.

Перестал ласкать грудь и посмотрел на нее с немым вопросом.

Губы Рика дрогнули в печальной улыбке, и он, погладив ее по щеке, тихо спросил каким-то чужим голосом:

– Что ты со мной делаешь?! Ведь я поклялся, что не допущу этого.

Моника смутилась. Неужели она вынуждает его делать то, чего он не хочет? Она схватилась за вырез платья и попыталась прикрыть наготу. Он положил свои ладони на ее ладони – пальцы скользнули по соскам – и помог поправить платье. А желание в его глазах уступило место грустному сожалению.

Рик взял ее за талию, осторожно снял с колен и посадил на диван.

Она окончательно запуталась. Что происходит? Почему он так странно себя ведет? Несмотря на невинность, кое-какой опыт общения с мужским полом у Моники был – изредка она бывала на танцах в соседней школе и ходила в гости к приятелям братьев – и она чувствовала, когда нравится мужчине. А Ричарду она нравится. Так почему же он ее все время отталкивает?!

Может, именно поэтому ее так к нему и тянет? Ричард не такой, как все. Он особенный. Только с ним она чувствует себя сексуальной.

– Мне нужно идти, – сказал Рик. – С вами все в порядке?

Она кивнула.

– Как придете домой, сделайте холодный компресс.

Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку. И ушел.

– Арти, ты не в курсе, что происходит на фирме? – спросил Рик по дороге в аэропорт. – Скажи мне, кто сошел с ума: я или все остальные?

– Ясное дело, ты. Черт! Забыл положить трубку и ласты.

– Я положил на дно чемодана, – успокоил его Рик и вырулил машину Микеле на автостраду.

Какое-то время они ехали молча. Рик редко садился за руль и при других обстоятельствах не предложил бы свои услуги Артуру, но ему хотелось поговорить с ним о Монике. Все-таки они родственники, а главное – Артур не разделяет допотопных представлений Микеле о семье.

Однако Рик не спешил начинать разговор: его мучили сомнения. На фирме происходили непонятные вещи. Последние дни он постоянно ловил на себе странные взгляды. Да и отношение к нему со стороны коллег ни с того ни с сего изменилось. Раньше Бруно, свояк Микеле, по утрам, идя из кухни с чашкой кофе, всегда заходил к нему в кабинет поболтать. А теперь вдруг перестал. Проходит мимо, да так быстро, словно у него вот-вот начнется деловая встреча. Только никакой встречи у него не назначено. Во всяком случае, последние три года Бруно не слишком напрягается, поскольку по природе своей он сибарит. Однако Рику он нравится.

– Я серьезно, Арти. Ты не заметил ничего необычного? – спросил он.

– О чем это ты?

– Да как тебе сказать... – Внезапно Рик смутился. – Понимаешь, у меня такое впечатление, будто меня все избегают.

Артур чуть поморщился и, отведя взгляд, буркнул:

– Брось. Тебе показалось.

– Показалось? Ни черта подобного! – Рик слишком хорошо знал этот сдержанный тон: Артур явно темнит. – Скажи, что происходит? Это как-то связано с открытием филиала на Западном побережье?

– Нет. – Поспешность ответа лишь убедила Рика в правоте его догадок. – Клянусь, ничего такого не случилось.

– А что же тогда?

– Старина, ума не приложу, что тебе сказать. Насколько я знаю, на фирме все тихо-спокойно. Скажи-ка мне лучше, как там моя разлюбезная сестрица?

– Лучше не спрашивай.

Артур хмыкнул.

– А где она сейчас?

– У твоего отца.

– И что поделывает? Безвылазно торчит в библиотеке и пытается усовершенствовать десятичную систему классификации Дьюи?

– Знаешь, приятель, что я тебе скажу? Ты явно недооцениваешь свою родственницу.

– Неужели? Ну тогда чем же вы с ней занимаетесь?

Рик закашлялся.

– Да так, всем понемножку. Обычные турист-ские заморочки. Съездили в Центральный парк, в Кони-Айленд... Прошвырнулись по магазинам... Дело в том, что...

– Черт! Надо звякнуть Кэтрин. Надумала ехать в аэропорт сама, но, боюсь, опоздает. Она такая соня!

Рик снова сосредоточился на дороге, а Артур принялся названивать подружке. Обычно Рика раздражал его непомерный эгоцентризм, но сейчас он был даже рад передышке. Нет, все-таки обсуждать Монику с ним не следует. Ни с ним, ни с кем-либо еще. Ведь Моника не какая-нибудь проходная подружка.

Сформулировав мысль, он сам ужаснулся. Не проходная подружка? А кто же она? Да, ему по душе нрав Моники: она отважна и находчива. И голова у нее варит будь здоров, любой мужик позавидует. Ну а выглядит так, что рехнуться можно.

– Рик, ты где?

Он вздрогнул и покосился на Артура.

– Ты пропустишь поворот.

– Черт! – Рик крутанул руль и, чудом избежав столкновения, перескочил в крайний ряд.

– Старик, да что на тебя нашло? Я тебя не узнаю. – Он покачал головой. – Сам на себя не похож.

Это точно! Да он и сам себя не узнает. А чему тут удивляться? С тех пор как приехала Моника, у него ни минуты покоя. Рик покосился на Артура: тот изучал авиабилет.

– Арти, можно вопрос?

– Валяй.

– А Моника будет работать в компании?

Артур хмыкнул.

– Вряд ли. Ты ведь знаешь отца. У него на редкость допотопные взгляды на этот счет. А у тетки Стефании и того хлеще. Ни за что не позволит Монике работать.

– А твои милые родственнички хоть понимают, что на дворе нынче двадцать первый век?

– Похоже, нет. – Артур ухмыльнулся. – Только один я иду в ногу со временем. И не хочу, чтобы женщины в семье ходили в черном и перманентно с пузом.

– Арти, я серьезно. Моника толковая и здорово разбирается в деле. От нее компания лишь выиграет.

– Послушал бы тебя отец! Вряд ли ему понравится, что ты подстрекаешь Монику к бунту. – Артур пристально взглянул на Рика и добавил: – Сдается мне, что на самом деле тебя беспокоит нечто совсем другое.

– Меня? И что же, например?

– Не знаю... – Артур покачал головой. – Тебе давным-давно пора в отпуск. Вот я вернусь, а ты поезжай. Хотя бы на недельку.

– Там видно будет, – уклончиво ответил Рик. А на дороге уже замелькали указатели многочисленных терминалов аэропорта Ла-Гуардиа. – Арти, следи за указателями. А то еще проскочим нужный поворот.

Они прекратили разговор и вскоре свернули к нужному терминалу. Стоянка была забита до отказа. Артур выскочил из машины и, вытащив из багажника чемодан, наклонился к открытому окну.