— Словом, учится она усердно.

— Весьма.

Один в задумчивости пожевал губами.

— Что ж. Может статься, что она и займет в Организации свое место. Со временем. Да, кстати, возможно и она что-то знает о том, где именно Круг берет людей. А, может, она сообразит, где можно это узнать. Спроси ее. Честно говоря, пока еще мы не получили от этой девушки никакой действительно важной информации. Ну, и сам попробуй что-нибудь узнать. Как я понимаю, ты и раньше обращался за информацией к знакомым нейтральным магам, не так ли?

— Да, — улыбнулся Старший и, положив папки на стол, вышел из кабинета главы ОСН.

Один же носком ботинка включил свой компьютер и, набрав пароль, развернул на экране схему города, на которой его люди отмечали очаги магической активности. Картина все время менялась, но общий принцип всегда оставался прежним, и по нему глава Организации надеялся выявить место нахождение штаб-квартиры Алого Круга. Впрочем, пока подобный анализ особых результатов не давал. Сражаться приходилось по старинке, сила против силы, и здесь проблема недостатка людей вставала перед Организацией все серьезнее и серьезнее — куда серьезнее, чем вопросы тактики. Потому глава ОСН убрал схему и вывел на экран кое-как составленный учебный план и список курсантов.

Курсанты, конечно же, о беспокойстве руководителей ОСН ничего не знали. Несмотря на разговор о необходимости форсировать обучение, выполнить эту задумку было практически невозможно. В первую очередь потому, что единого, обкатанного и привычно высчитанного по часам плана обучения еще не существовало. Организация пока не отпраздновала ни одного курсантского выпуска, а набранный в этом году курс являлся только вторым начальным.

Преподаватели до сих пор читали свои предметы так, как считали нужным, опираясь на любые источники, какие могли найти, и в том порядке, в каком им хотелось. Предугадать, сколько времени займет изучение той или иной темы, было невозможно, потому что все зависело от того, насколько хорошо курсанты усваивали предмет. И как можно сократить обучение, построенное на подобном принципе? Даже обсуждение этого представлялось бессмысленным.

Конечно, кое-какие темы предстояло сократить, и наставникам предложили порекомендовать ученикам самостоятельно осваивать то, что им не успеют прочитать на лекциях. Для этого курсантам можно было предоставить конспекты, сделанные как их предшественниками, так и самими преподавателями. В залах нижнего этажа базы, где разрешалось экспериментировать с заклинаниями, Один уже распорядился отвести место для будущих оэсэновцев, чтоб они там проводили свои учебные опыты.

Разумеется, времени на все не хватало, и приходилось на чем-то экономить. Если первый набор курсантов буквально третировали гимнастикой, рукопашным боем, стрельбой и другими физическими тренировками, то второй уже тратил большую часть своего учебного времени на дисциплины, связанные с физическими нагрузками, лишь первые три дня. Потом время, отведенное на гимнастику, рукопашный бой и фехтование, было резко сокращено, а длинные кроссы практически отменены — теперь бегать их заставляли раз в неделю.

Кайндел отучилась здесь только семь дней. Она была уверена, что ее вызовут к главе Организации не раньше, чем в тот момент, когда война с Алым Кругом войдет в стадию открытого конфликта. Когда, освоившись в новом теле, Ночь решит перейти к активным действиям, следовательно, не раньше, чем через месяц. Но это случилось намного быстрее.

Ее вызвали с утренних занятий. Заскочив в жилую комнату, чтобы привести себя в порядок, девушка поднялась на два этажа и, сопровождаемая одним из младших офицеров, вошла в кабинет руководителя ОСН. Как только открылась дверь, Один сразу встал. Он держал в руке простую школьную тетрадь, которую девушка узнала сразу же. Это была ее тетрадь.

— Здравствуй, Кайндел, — приветствовал ее глава Организации. — Присаживайся.

Она опустилась в кресло секретаря, которое, как всегда, пустовало, не отрывая взгляда от тетради в руках Одина и от бумаг на его столе. Они тоже были девушке хорошо знакомы — и стопки листков в папках, и тетрадки, и даже амбарные книги.

— Прости меня, я приказал доставить твой архив. Целиком.

В ответ она поджала губы и посмотрела на главу ОСН взглядом, который никак нельзя было назвать любезным.

— Я понимаю, — заспешил Один, — твои чувства. Поверь, я не собирался копаться в твоих личных бумагах, к делу не относящихся. Меня интересовал лишь учебник по магии. Первой я взял из стопки именно эту тетрадь. Сказать по правде, я мало что понял.

— Это не относится к магии, — Кайндел требовательно вынула из пальцев главы ОСН зеленую тетрадку. — И я, честно говоря, полагала, что Организация не будет так… так пристально присматриваться к моей частной жизни.

— Так глубоко совать свой нос, — поправил глава Организации. — Ты именно это хотела сказать, верно? Боюсь, я заслужил этот упрек. Еще раз прошу прощения. Но…

— Думаю, я могу все сказать за вас, чтобы лишний раз не ставить в неловкое положение, — спокойно перебила девушка. — Вы опасаетесь выпускать меня с базы, и это совершенно естественно. Говоря откровенно, я сама не очень хочу ее покидать, так что нет смысла придумывать нелепые отговорки — это лишнее. Но мои записи заинтересовали вас, поскольку новая информация о магии вам всегда нужна. К тому же вы надеялись использовать записи как учебник.

— Я думал об этом. Конечно.

— Мои записи по магии — вот здесь, — Кайндел шагнула к столу и вынула из стопки серую амбарную книгу. — Если вас интересуют именно они.

— Сказать по правде…

— Вас очень заинтересовало и то, что вы пытались прочесть. Но это не магия… Простите, Один, я привыкла отвечать на вопрос сразу же, как только понимаю, о чем идет речь.

Глава ОСН очень внимательно разглядывал собеседницу. Молчание затягивалось, и в какой-то момент девушка, и не подумавшая смутиться под взором Одина, слегка улыбнулась. Мужчину, имевшего в своей жизни дело со множеством сильных духом людей, как до возвращения магии, так и после, это впечатлило. Он умел выдерживать самые тяжелые взгляды. Но сейчас бывший полковник не почувствовал поединка воль. Девушка держалась уверенно и спокойно, и у главы Организации появилось неприятное ощущение, что она видит все его мысли и чувства.

— Понимаю, — произнес он раздумчиво. — Эта работа, которую ты у меня забрала, посвящена псионике. Работе с чужим сознанием. Я прав?

— Нет, — улыбнулась Кайндел. — Я не владею приемами псионики.

— Да? А у меня появилось другое ощущение.

— Оно ошибочно. Псионика — это, как вы справедливо заметили, работа с чужим сознанием. А то, чем владею я, представляет собой работу собственного сознания с приметами окружающего мира. Не хочу утомлять вас теорией, но, грубо говоря, псионик совершает определенные насильственные манипуляции с сознанием того, от кого хочет чего-то добиться, а я ни в ком ничего не изменяю. Я просто читаю мысли и чувства, как музыкант ноты с листа. Любое внутреннее движение обязательно отражается… так или иначе отражается снаружи.