– А ещё всё это будто немного про меня.

– Что? – удивляюсь я.

Весь мой рассказ был проникнут чувством потери, утраты, а Сирил поняла. Она же не… у неё нормальная семья! Она часто говорит: «мои папа, мама, ба». Но разве это значит «счастливая»?

Сирил звучно сморкается в бумажную салфетку и поднимает на меня глаза. Кажется, ей уже лучше.

– Просто… так похоже. Я тоже не помню мир, из которого я родом. Я даже не уверена, помню ли я что-то оттуда на самом деле или выдумала. Понимаешь… я родилась и до четырёх лет жила в Англии. В Лондоне.

Кажется, у меня отваливается челюсть, я её ловлю и продолжаю слушать.

– Поэтому мне с английским так просто. Я билингва. Это читерство.

Я хочу засы́пать её тысячей вопросов, неприлично личных: что она помнит о Лондоне? Как она там жила? И – главное – зачем, ради всего святого, они вернулись?! Но она объясняет сама: её папа работал в Англии по контракту, а когда работа закончилась, закончилась и виза.

– Для папы это было временно. Он хотел заниматься собственным проектом здесь, в России. Зато мама… вела блог о Лондоне, писала в журналы про эмиграцию и всё такое.

Сирил гладит пальцем рисунок на пододеяльнике, и я перевожу взгляд на монитор, поймав себя на том, что слишком пристально рассматриваю её покрасневшее лицо. На экране замерли люди и инопланетяне, бегущие по коридору космической станции, где всё взрывается. Тишина такая, что слышно гудение компьютера.

– Мама всё время обещает, что мы вернёмся, ищет в Англии вакансии, мне – школу. Показывает на картах места, в которых гуляли, где жили… Она считает, что папа испортил мне будущее. А он говорит, что мне и тут хорошо – я же отлично учусь, и бабушка меня видит не по скайпу, и всё такое.

Я киваю и жду подходящего момента, когда можно будет подтвердить Сирил, что её папа – идиот, не подфартило. Но вместо этого спрашиваю:

– А ты сама? Хочешь вернуться?

Подруга смотрит на меня удивлённо, и теперь краской заливается моё лицо.

– Вот моего мнения никто и не спрашивал. Я не знаю. Я думаю… Думаю, им лучше развестись. Они всё время ссорятся. Каждый день. Нельзя чаю себе налить без того, чтобы мама не сказала: «А вот в Лондоне мы бы…» – и папа сразу взрывается. А если мне просто чаю хочется? Я поэтому к бабушке переехала. Надоело.

Так вот почему я не видела родителей Сирил! Они тут не живут. Не знаю, что на это ответить. И вдруг словно пружина срывается во рту. Выпаливаю скороговоркой:

– А я понятия не имею, развелись мои родители или нет и были ли вообще женаты, папа ушёл, когда я была совсем маленькая, моя… она даже не врёт – она просто ничего не рассказывает, иногда я думаю… было бы лучше, если бы это она ушла, а он остался!

Щекам мокро и горячо. Сначала кажется – от слёз, но это Сирил прижимается ко мне своей щекой. Она пододвигает подушку, чтобы я уронила в неё голову, утопила слёзы, и гладит меня по затылку. Давно так здорово не плакалось. Когда я отрываюсь от подушки, лицо Сирил плывёт в красных кругах. Она нажимает кнопку на пульте, и на экране все оживают и бегут, и снова нет ничего страшнее происходящего в кино.

Мы досматриваем серию, едим печенье, смеёмся. Я дрожу изнутри от любви – к тебе, к Сирил, к фандому. И пока всё это есть, пусть реальный мир пропадает пропадом.

Перед уходом показываю Сирил кое-что. Открываю во вкладках страницу в соцсети. Я это сразу сделала, когда перестала бояться, что у меня найдут и отберут телефон. Сколько на свете, в этом городе людей с такой заковыристой фамилией, как у меня? Я точно знаю, что у меня его фамилия. И у Аньки. Мы официально записаны на него, ведь тогда мы были семьёй. На фото профиля – мужчина. Увидела и сразу вспомнила. Похожая фотография спрятана Анькой в недрах стола, я нашла, когда там копалась. Случайно спасённая после великого уничтожения семейных архивов.

– Это точно он.

Его страница закрыта, но если нажать на «подробная информация», то появляется ещё несколько строчек, и одна из них – «женат на Елена Хованская». На профиль жены тоже можно посмотреть, но я этого так и не сделала. Не могу.

– Что ты будешь делать?

– Я не знаю.

– Завтра в гости придёшь?

Я думаю о домашке, которую не сделала ни вчера, ни сегодня. Думаю, как она будет допрашивать, где я была. Думаю, что успею, пока иду до подъезда, послушать несколько любимых песен.

– Да, – говорю. – Конечно, приду.

✎

В эту субботу на сходке, слегка волнуясь, зачитываю первые вопросы к викторине. Заменила некоторые очевидные (типа цвета глаз силурианцев), добавила кое-что из истории твоей цивилизации и парочку с подвохом. Сначала народ пытается отвечать по одному, выкрикивая ответы с места. Неправильно. Потом они совещаются, думают, чешут репы, пока я громогласно считаю оставшееся время. За две секунды до звонка секундомера Джей-Джей выдаёт:

– Пицца «Фраерс»?

– Да! – ору.

Мы все кричим, будто только что выиграли слона, не меньше! К нам приближается охранник, и фандом тут же рассаживается по местам, выталкивая перед собой еду, накупленную на фуд-корте. Мы беззвучно аплодируем друг другу, как на концерте в филармонии. Охранник отступает, удостоив нас презрительным взглядом.

– Ну, такое, – говорит Лиз, пока я важно киваю, продлевая свои пятнадцать минут славы. – Ничего, только… слишком заумно.

– В смысле? – хмурюсь, измазывая картофельный ломтик в кетчупе.

– Должно быть загадано что-то такое, что знают все, кто смотрел сериал хотя бы раз. Чтобы ответ на вопрос угадать было реально. Только тру фаны знают, что Кортни сказала: «Ради пиццерии „Фраерс“ на углу эту планету и стоит спасать». Звучит как реклама.

У Лиз редкий дар обламывать любой кайф. И сказала это не Кортни, а ты.

– Ты говоришь так, потому что сама не угадала, – заявляет Джей-Джей. – Классные вопросы, Арабелла! Заставляют шевелить мозгами, вспоминать сериал!

Я благодарно улыбаюсь ему. Никто не заметил, что я не принесла карточку в общий котёл, да нам и не до них. Сегодня всё серьёзно, по-деловому. Сирил распечатала на принтере в формате А3 чертежи Мэгги, разложила их по столам и пытается объяснить, как воплотить идею в жизнь. Сначала она била по рукам тех, кто ел картошку, но всё равно через пять минут на чертежах проявляются следы жира и пролитой колы. Сирил с боем отстаивает каждую деталь проекта, мы бы реально передрались, если бы я