– Да.

– Это всё меняет.

Натанаэль облизал губы.

– То есть я прав? Учитель Девернуа умер по моей вине?

Изабелла как раз собиралась ответить, но тут сзади подскочил Жером.

– Идем танцевать!

– Жером! Отстань!

– Нет, нет и нет, гражданин! Посмотри на себя! Похож на вареную репу. Тебе надо развеяться.

Натанаэль в ярости пытался отделаться от Жерома – тот, как обезьяна, повис у него на шее. Это почти удалось, но тут присоединилась Рози и еще одна почти такая же красивая девочка. Возражения Натанаэля слабели.

Втроем им удалось выпихнуть его на танцпол, и там уже ничего не оставалось, кроме как обнять Рози и пуститься в пляс. Натанаэль двигался так неловко, что Рози икала от смеха. Между двумя па он попытался высмотреть Изабеллу, но ее нигде не было.

– Даже не ищи, – сказал Арман, когда закончились танцы. – Белла – наша маленькая колдунья. Смотришь, она здесь, а через минуту – уже нет.

Он протянул Натанаэлю тарелку со сколотыми краями. На ней лежали печенная в золе картошка и кусок жареного мяса.

– Не брезгуешь голубятиной, Январский? Мы поймали этих птичек на клей на крыше.

Натанаэль взял тарелку.

– А она правда умеет гадать на картах? – спросил он, еле ворочая языком. У Натанаэля сильно кружилась голова: дружки Морды-Решетом заставили его выпить несколько коктейлей, приготовленных из остатков разных напитков. Ребята таскали бутылки из кабинетов воспитателей и учительской столовой. Первый же бокал разжег у Натанаэля во рту пожар. Что было к лучшему – так он больше не мог различать вкус бурды, которой его угощали.

– О да, у нее дар! – ответила подружка Рози, Жервеза. Натанаэль явно ей понравился, она бросала на него томные взгляды. – Предсказала, что я стану великой актрисой и буду выступать в Америке!

– И я! Я тоже хочу быть актрисой, – воскликнула Рози. – Такой же знаменитой, как Сара Бернар!

Ребята наперебой стали делиться планами на будущее. Жером заявил, что видит себя лишь в международной торговле.

– У меня отлично получается доставать всякие нужные штуки, а потом продавать. Я бы очень хотел путешествовать по миру и привозить в Лариспем товары из дальних стран. Мечтаю проехаться по России, как Михаил Строгов![19] Еще хочу в Индию и в Америку. Как вам, девчонки? Всё, решено, поеду в Индию – менять бусы на меха!

Рози и Жервеза были в восторге. Они уже представляли, какие чудесные вещички Жером привезет им из-за границы. Девочки поклялись, что, когда они станут богатыми и знаменитыми, обязательно приобретут у него экзотические наряды, тигриные шкуры и страусиные перья.

– А ты, Натанаэль, что скажешь?

– Я? Я… ну я бы хотел стать мясником.

Жером уставился на него во все глаза и уже готов был что-то сказать, но Натанаэль пристально на него посмотрел. Жером отлично знал друга и понял: сейчас лучше молчать. Только подмигнул, что означало: «Тебе придется мне кое-что объяснить, приятель».

– Прямо как мой Арман! – воскликнула Рози, повиснув на шее у Морды-Решетом. – Вот бы вас взяли на работу в одну лавку, было бы чудесно! Могли бы вместе ходить танцевать на Монмартр!

Арман снисходительно улыбнулся: картина и впрямь была милая.

– Почему бы и нет, – бросил он, как бы намекая, что Натанаэль мог быть достоин его общества и за пределами интерната. Неслыханое великодушие!

Натанаэль с трудом сглотнул. Интересно, Рози так же увивалась бы за Арманом, если б знала, что его в лучшем случае ждет работа ассенизатора?

– Ладно, Жером, нам пора, – произнес Натанаэль, вставая, и чуть не заехал локтем в нос Жервезе.

– Как, уже? – вздохнула она.

– Уже? – повторил Жером.

– Если хочешь, оставайся, а мне, знаешь ли, что-то нехорошо. Последний коктейль был как-то не очень… Что там было?

– Абсент, шампанское и кальвадос, – ответил один из друзей Арманда, мальчик их возраста, который смешивал коктейли. Казалось, он расстроился, что Натанаэль не оценил его таланта бармена.

– В общем… не хотел бы, чтобы меня стошнило… Арман, спасибо, всем пока!

Арман вяло махнул рукой.

– Бывай, Январский! Смотри, поосторожней там, на крыше.

– Я его провожу, – объявил Жером. – За ним нужен глаз да глаз.

Жером поднялся, расцеловал девочек, кивнул мальчикам и побежал за Натанаэлем, который уже почти вскарабкался на крышу.

– Значит, гражданин Январский у нас теперь хочет стать мясником? – поинтересовался он, улыбаясь.

– Потом тебе всё объясню.

– Темная какая-то история.

– Даже не представляешь насколько.

– Когда я пришла на работу, был сущий переполох. Все куда-то бежали, всюду были люди из Стражи. Я даже переодеться не успела, как они меня подхватили, повезли чинить голосоматы…

Либертэ уже в четвертый раз рассказывала, как провела день. Они с Карминой сидели за столиком в кафе «У Барнабе», ближайшем к «Летающей свинье». В тот вечер Кармина пришла в пансион – навестить Либертэ, – сказала, что хочет узнать, как та поживает. И сразу же заявила, что подруге следует подкрепиться. Либертэ решила, что Кармина просто хочет узнать все подробности взлома голосоматов. Но в кафе пошла.

Рассказ с упоением слушало с десяток посетителей. Вскоре объявился Синабр. От его усталости не осталось и следа – брат Кармины выглядел ослепительно. Он сжал Либертэ в объятиях, поблагодарил за деньги, поинтересовался, как она себя чувствует.

– Надеюсь, ребята из Стражи не слишком грубо с тобой обошлись? Больно им нравится ломать двери и бить стекла.

Либертэ покачала головой.

– Нет, всё было в порядке; посадили меня в паромобиль. Я таких и не видела никогда, очень быстрая машина. Так круто поворачивали на перекрестках, что я боялась – вылетим в кювет. На каждой остановке стражники выпрыгивали из машины, окружали голосомат, вынимали цилиндр. Думаю, боялись, что где-нибудь заложена бомба.

– И что, были бомбы? – спросил кто-то из посетителей.

– Нет. Мы только цилиндры меняли.

– А воздушные голосоматы тоже вы сбивали? – спросил еще кто-то.

– Мы сбили три из пяти.

Либертэ вспомнила, как изменился в лице патрон, когда капитан Стражи сообщил, что голосоматы приказано сбивать. Гийом Клеман побледнел. Устройства были новехонькими, обошлись в копеечку. «Дай мне час, гражданин капитан, и мои люди смогут опустить их на землю. Сбивать не придется», – просил он. Но капитан никак не мог уступить. «Прости, – сказал он. – Это ответ управительницы террористам. В городе тревога. Надо действовать».