от домашней еды не откажусь. Пожалуйста, Любочка, не говори «нет»… Мы будем общаться, смотреть кино, ужинать, и, если ты не захочешь, я не посмею настаивать…

– Боголюбов, успокойся. Сейчас от твоей шикарной «бэхи» оторвут бампер.

– Люба, ты приедешь?

Мольба, мольба… В его напряженном, направленном на меня взгляде, встревоженном голосе. И мне хочется впустить в сердце настойчиво бьющуюся в него веру.

– Ладно, уговорил. Скинешь адрес в сообщении. И еще: что ты любишь есть?

– Все, – губы парня расползаются в довольную улыбку.

* * *

– Боголюбов, ты шутишь? Двадцать седьмой этаж? Надеюсь, лоджии в квартире застеклены?

– Не бойся, булочка. Я спасу тебя от головокружения.

– Булочка? Пять минут назад я была пончиком!

– Румяная, свежая и ароматная булочка!

«Ты счастлива, Любаша? Глаза сияют, щеки алеют, а лицо… оно кричит о том, какая ты счастливая! Потому что так глупо улыбаются только потерявшие голову влюбленные дурочки!» – говорю своему отражению в зеркале заднего вида.

Очевидно, мой глубокомысленный монолог не по душе раздраженным, ползущим по городским пробкам водителям: они сигналят и жестикулируют. Наглый усатый таксист на желтой «Приоре» бесцеремонно подрезает меня, заставляя ахнуть от неожиданности и страха. Я приосаниваюсь, крепче сжимаю руль и стряхиваю «рыжее» наваждение, пытаясь сосредоточиться на дороге.

Оказывается, я сотни раз проезжала мимо шикарного тридцатиэтажного комплекса «Ботанический сад». Подумать только, Мир здесь живет! Дом стоит прямо перед входом в центральный парк, а с южной стороны граничит с озером. Открываю шлагбаум пультом управления, идущим в комплекте с ключами, и заезжаю на охраняемую территорию. Паркуюсь на улице, втиснувшись между внедорожников, похожих на крокодилов.

«Квартира триста семнадцать…» – ищу нужный подъезд, повторяя как мантру давно заученную фразу. Распахиваю дверь и оказываюсь в светлой, пахнущей свежей краской парадной.

Блестящие двери лифта распахиваются на двадцать седьмом этаже.

Неуверенно проворачиваю ключ в замке и тяну на себя входную дверь. Из прихожей струится приглушенный свет. Мир дома? Странно, ведь минутой назад он прислал мне десятое за последний час «Любочка», сопроводив обращение розовым сердечком.

Мой любопытный взгляд скользит по стенам из необработанного кирпича, «украшенным» размашистыми мазками штукатурки. С потолка свисают лампы на длинных проводах, освещая прихожую и часть просторной гостиной. Лучики электрического света отражаются от плазменной панели, занимающей широкую нишу в стене. Напротив нее – разложенный темно-синий диван размером с мою комнату в родительском доме. М-да, Боголюбов… Ты неплохо подготовился к моему приходу: на небольшом стеклянном столике возле дивана томится покрытая ледяной испариной бутылка шампанского, а рядом с ней, поблескивая хрусталем, стоят бокалы. Расстегиваю пальто и делаю неосторожный шаг в глубь прихожей, звонко цокая по роскошному мраморному полу. Из-под стеклянной черной двери в конце коридора струится тонкая полоска света и слышится шум воды.

«Ну что, Любаня, ты готова разнообразить отношения совместным мытьем в душе?» – улыбаюсь ехидненько и снимаю пальто, оглядываясь в поисках вешалки.

Чугунная, изогнутая… она стоит слева от входа, а на ней висит женское красное пальто. Прикипаю взглядом к вещице, перебирая причины ее появления в доме Мира, захлебываясь от нахлынувшей тревоги. Усилием воли заставляю себя отвернуться от яркой тряпки и ослабленно опускаю глаза, споткнувшись взглядом о женские ботильоны, аккуратно стоящие на полу.

Господи, что же это? Розовый шарф, сумочка, телефон, ключи от машины – вещи небрежно лежат на узком комоде вдоль стены. Я ничего не понимаю… Что я здесь делаю? Возможно, я ошиблась квартирой. Ну, конечно! Рассеянная влюбленная дура. К тому же беременная. Надо убираться отсюда, пока хозяин или хозяйка не вызвали полицию. Спешно набрасываю пальто, накручиваю шарф вокруг шеи и… вздрагиваю от щелчка открывающейся двери ванной комнаты.

Передо мной предстает девушка – красивая и высокая. Белоснежное полотенце слегка прикрывает полукружия небольших грудей. В сознании, как по волшебству, всплывают картинки недалекого прошлого: ее перекошенное от смеха, а потом от любопытства лицо, усмешки Боголюбова и красноречивый рассказ о «бомбовозе».

Диана Шестак, собственной персоной. А значит, ошибки никакой нет, и я в квартире Мира…

– Привет, подруга, ты к Боголюбову? – усмехнувшись, спрашивает она. Туже запахивает на груди полы коротенького, слегка прикрывающего ягодицы, полотенца и подходит ближе. – Как ты зашла? Хотя нет, не отвечай – копия ключа, так? – она поддевает пальчиком ключи, затерявшиеся в ворохе вещей на комоде. Свои ключи.

В груди просыпается разочарование – мерзкий липкий монстр, покрытый острыми шипами. Он шевелится и сладко потягивается, радуясь долгожданной свободе, и ранит когтями… Так ранит, что я задыхаюсь, не в силах вымолвить ни слова.

– Да расслабься ты! – криво ухмыляется Диана, непринужденно хлопнув меня по плечу. – По пятницам он трахается со мной. Видимо, наш чудо-доктор заработался и сбился с графика. Выпьешь что-нибудь? Я ужин приготовила, кстати. Он это любит. А что у тебя в пакете? Куриная грудка? Овощи? А-ха-ха!

Диана сыплет вопросами, словно дротиками. Они оседают в сердце, как мерзкая слизь, которую хочется поскорее выплюнуть, избавиться…

– Я бы не отказался от домашней еды…

– Ты приедешь, Любаша?

– Любочка, Люба…

И сердечки, сердечки… Лживые, гребаные сердечки, которые он раздает всем подряд.

Диана по-хозяйски включает свет на кухне. Застеленный темно-синей скатертью стол сервирован на двоих – в центре покоится блюдо с салатом и контейнер из ресторана с мясным блюдом (очевидно, Диана не сильна в готовке).

– Я, пожалуй, пойду, – выдавливаю чуть слышно.

– Нет, давай сверим все, – весело, будто речь идет о какой-то ерунде, произносит она. – Как он тебя, кстати, называет? – девушка сует мне под нос телефон, демонстрируя переписку с Миром.

Я не хочу читать… Копаться в чужом белье, сверять графики посещений… Что я здесь делаю? Никогда не чувствовала себя такой грязной и использованной. Хочется взять мочалку и тереть кожу до крови.

– Ну вот, смотри: «Кренделек, жду тебя в пятницу», – важно читает она, а потом разворачивает экран, хвастливо показывая мне сообщения. А я узнаю фотографию Мира на заставке, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

Мне плохо. И если я не уйду сейчас, Дианочке придется убирать за мной блевотину.

– Я пойду… Хорошего вечера. Вот, возьмите, – насильно вкладываю мой экземпляр ключей в ее ладонь и тянусь к обжигающе холодной дверной ручке.

– А ты не придешь разве?

– Нет. Охотно уступаю вам свое место в графике посещений доктора Боголюбова. Мой совет на будущее: создайте общий чат, чтобы согласовывать даты и время со всеми, так сказать, участниками…

Лицо девушки озаряется победоносной улыбкой. Она важно открывает передо мной дверь и с силой захлопывает ее, как только я оказываюсь в подъезде.

Я бегу вниз… Сжимаю дрожащими пальцами шершавые перила,