И, несмотря на это, я вдруг ощутила укол зависти. Незнакомец был таким ярким, солнечным, полным жизни. Может, и я была такой, пока у меня это не отняли.

Некоторое время мы с ним молча смотрели друг на друга, а потом он широко улыбнулся. Такой улыбки я тоже прежде ни у кого не видела – как у мальчишки, замышляющего шалость.

– Можешь снять капюшон. Я тебя уже видел.

– Вот как? – Я не убирала руку с револьвера – на всякий случай.

– Ага. – Новый знакомый, наоборот, демонстративно заложил руки за спину, как богатый бездельник на набережной. – Следил за тобой большую часть дороги… Извини за лошадку. Подумал, что выручить даму в беде важнее. Забавные ребята, правда? Пытаться сыграть на чужих суевериях – и при этом быть настолько суеверными идиотами.

– Спасибо. – Новый знакомый вел себя мирно, и, поколебавшись, я сняла капюшон. Рыжий присвистнул:

– Ого-го! Извини. Я видел, что ты пустая, конечно… Но вблизи всегда интереснее. Можно потрогать твои волосы?

– Что? Нет!

– Извини. – Он с удрученным видом покачал головой. – Вечно я начинаю знакомство не с того конца. Меня зовут Сорока. Приятно познакомиться, сестренка. – Он неожиданно изящно поклонился. – А как можно называть тебя?

– Ле… Алисса.

– Алисса – прекрасный выбор, – Сорока щелкнул фонариком, и зеленый луч погас. – Алисса, очень славно стоять здесь вот так с тобой, но как насчет того, чтобы убраться с дороги? Те ребята ведь и вернуться могут. У меня найдутся чистая вода, стол и кров для одинокой путницы вроде тебя. – Он встряхнул своим необъятным мешком. – Что скажешь?

– Руна… Моя лошадь…

– Пешком ее все равно не догнать, сожалею. Все твои вещи с ней, да?

Я кивнула. В первый момент я так испугалась за нее, что совсем об этом забыла.

– Нда, ситуация так себе. Ну, утро вечера мудренее. Идем? Может, она нас сама найдет. А если нет – утром ее точно проще будет отыскать, чем сейчас. Темнеет.

Он был прав – темнота сгущалась стремительно, как обычно бывает в горах. Мои спички – как и многое другое – остались в сумках, притороченных к седлу на Руне. При себе – в небольшом рюкзаке за плечами – были только деньги, записи, пара носков и еще кое-какие мелочи. Явно недостаточно для ночевки в горах. Но и идти с незнакомцем – пусть даже спасшим меня – не слишком хотелось.

Сорока заметил мои колебания.

– Я тебя пальцем не трону, слово благородного разбойника.

– Прости, но я не привыкла доверяться на дороге… Спасибо, что помог, но я лучше пойду дальше одна.

– Ого-го! Смело! – Он рассмеялся – и с виду вовсе не был опечален моим отказом. – Это очень разумно – не доверять первому встречному. Но дело в том, что я помог тебе не просто так. Мне есть что предложить – или, если хочешь, о чем попросить. Услуга за услугу, м? А если не захочешь помочь – утром распрощаемся.

Я переложила синее стеклышко из одной ладони в другую – оно стало совсем скользким от пота.

– Ну, давай, Алисса! Было бы очень нелепо рискнуть, чтобы спасти тебя, а утром найти твой замерзший труп. Погода портится – чувствуешь запах снега?

– Сейчас лето.

– Ага. А это горы.

Поколебавшись, я кивнула. Идти всю ночь я точно не смогла бы. Кроме того, Руна привыкла проводить ночи у моего костра. Что, если она увидит костер Сороки и догадается прийти к нему?

– Верное решение. – Он с облегчением кивнул и качнул своей лампой. – Идем.

Следуя за ним, я думала о Мафальде, Сидде, Френе. В каком-то смысле это они виноваты в том, что я следую за незнакомцем. Костер, страхи, Руна – только отговорки. Правда в том, что теперь мне хотелось доверять людям.

Мы углубились в лес. Путь нам преградило поваленное бурей дерево. Сорока подал мне руку – очень теплую и твердую – и помог перелезть через него. Потом мы перешли через ручей – неглубокий, но быстрый и, судя по виду, очень холодный – от одного взгляда на воду и поднимавшийся над ней жемчужный пар заломило зубы.

– Вот и чистая вода, – сказал Сорока. – Я же говорил.

Все это время он освещал наш путь своим зеленым фонарем.

– Почему зеленый? – спросила я, чтобы не молчать.

– Ну, во-первых, это красиво. – Сорока отвел в сторону ветку, пропуская меня вперед. – Во-вторых, полезно. Видела, как побежали эти ребята? Зеленый свет, манок-ревун… Действует безотказно, в ста случаях из ста.

– Правда?

– Ну, не совсем, пару раз меня поколотили… Но в остальном – сто из ста! Предлагаю остановиться здесь.

Место для лагеря он выбрал отличное. Я помогла ему установить извлеченную из рюкзака палатку с намалеванной сбоку зеленой птицей и сложить шалашик будущего костра.

– Что ж, добро пожаловать в лагерь вольной птицы! – Сорока ухмыльнулся и громко, заливисто свистнул.

– Они нас не услышат? – опасливо спросила я, но он только закатил глаза:

– Слышишь ветер в горах? Ничего они не услышат. Да и вообще, наверняка порыскают по дороге и уберутся… А может, уже убрались. Присаживайся, сестренка. – Широким жестом он указал на лежащее рядом с шалашиком бревно так, как будто приглашал меня устроиться в позолоченном кресле.

– Спасибо. – Я села на бревно, пониже натянув кофту, чтобы было не так холодно.

– Момент! Я разожгу костер. – На мгновение его худая спина закрыла от меня шалашик, а потом я увидела яркое рыжее пламя. Некоторое время он не поворачивался ко мне, как будто засмотрелся на огонь или, как актер за кулисами, готовился к роли, а потом повернулся – с прежней широкой улыбкой наготове.

– Садись поближе. Если холодно, могу постелить коврик из палатки.

– Да нет, спасибо. Я в порядке.

– Будешь чай? Ты – моя гостья, так что для тебя – самое лучшее.

Прежде, чем я успела ответить, он вытащил из рюкзака жестянку с чаем, котелок, мешочек сушеных яблок и лесных орехов, сухари в коричневой бумаге и очень старый с виду копченый окорок.

– Окорок – мой ровесник, я полагаю, – сказал Сорока, критически рассматривая припасы, – так что с ним как со мной: если разогреть, будет лучше прочих. Не надо помогать. – Заметив, что я привстаю, он нахмурился. – Я все сделаю, а ты грейся… И, если готова, развлеки меня своей историей.

– Своей… историей?

– Ну да. – Достав из-за пояса нож, он принялся ловко обстругивать подобранную тут же длинную палочку, собираясь, видимо, соорудить треногу для котелка. – Что ты помнишь о себе? Выглядишь уверенной, у тебя при себе есть деньги. Значит, ты их заработала – или умудрилась найти друзей. Для этого требуется время.

– Откуда ты… С чего ты взял, что у меня есть деньги?

– Иначе ты бы не держалась так крепко за лямку сумки, когда те мужики на тебя вышли. Кстати, на будущее – не делай так, это тебя с головой выдает. Вор тут же поймет, где искать самое ценное.