высокой степени процветания на Кавказе. Но с его же времени он начал заметно и ослабевать здесь. Дело вот в чем. В числе многих учеников Джамаль ад-Дин приобрел себе две знаменитые личности – Ширвани Кази Мухаммеда191 – прежде воспитанника Курали-Махомы – и Шамиля. Первого из них Джамаль ад-Дин сделал шейхом; а этот, имея от природы воинственный характер, начал при распространении мюридизма действовать в своем духе. Кази Мухаммеду много помогал его сотоварищ Шамиль, которого он успел привлечь на свою сторону. По мере того как мюридизм все более и более принимал воинственное направление на Кавказе под влиянием этих двух лиц, его настоящий духовный характер быстро ослабевал. Но пока эти лица поддерживали связь с своими наставниками, тарикат не падал; когда же они стали действовать совершенно самостоятельно, когда Кази Мухаммед был признан своими последователями имамом, тогда тарикат, по-видимому, совсем замер на Кавказе. Все же в принципе он и теперь признается кавказцами, только получил другую форму выражения, совершенно противоположную прежней. Тарикат только тогда потерял всякое значение, когда Шамиль сделался преемником Кази Мухаммеда и был объявлен имамом всех кавказских горцев-мусульман192. Тогда Шамиль совсем оставил тарикат и только занял у этого духовного учреждения форму для устроения нового своего государства. Отсюда-то и возник так называемый наибский мюридизм, существенно отличный от прежнего кавказского мюридизма, или тариката. Если же и есть в том и другом что общего, так это только одни формы. Так, по образцу духовного главы муршида, Шамиль и себя, светского владетеля, назвал муршидом, в соответствие наибам, или халифам тариката – помощникам муршида, а около себя он составил целую свиту наибов, которым дал в управление большие участки в своих владениях и команду над своими солдатами; наконец, в соответствие дервишским ученикам, или последователям тариката (мюридам), он и своих солдат назвал этим же именем. Впрочем, всем функциям, учрежденным в своем государстве по образцу дервишской иерархии, Шамиль старался придавать религиозный характер193. В этом только и заключается сходство кавказского тариката с наибским мюридизмом; а о различии излишне и распространяться; следует указать только на один главный отличительный пункт их между собою, именно: в последователи тариката мог поступить всякий, имеющий склонность к тихой религиозной жизни и знающий хорошо учение магометанской веры; между тем в число «наибских мюридов» мог поступить только человек, не имеющий физических недостатков и испытанный в верности и храбрости194. В заключение отдела о «кавказском мюридизме» необходимо заметить еще, что, несмотря на успешное распространение между кавказскими горцами, он не имел здесь полной настоящей формы дервишских орденов. Поэтому и нельзя определить, к какому ордену принадлежали его кавказские последователи. Он не имел здесь даже и такие, какие у каждого ордена рассеяны почти по всем мусульманским странам195, а распространялся на Кавказе так называемыми шейхами in partibus, без текие196, ученики которых тем лишь отличались от обыкновенных мусульман, что носили имя мюридов.

В Россию дервишество проникло из Бухары чрез последователей Накшбанди, известного основателя дервишского ордена. А так как в Бухаре дервиши называются ишанами, то и у нас они более известны под этим именем. Дервишество в России имеет множество последователей между нашими татарами, и преимущественно в тех местностях России, где особенно много магометан. Так, Мирза Казем-Бек в 1859 году писал в одном из своих сочинений: «…ишан Сахиб Заде-Гуфрануллах, около двенадцати лет тому назад прибывший к российскому двору в качестве посланника от кокандского хана и ныне проживающий в Бухаре, имеет около 40 000 мюридов в Туркестане и между русскими татарами, которые его уважают и почитают искренно… В Вятской губернии, в Малмыжском уезде есть некто ишан Али, имеющий маленький кружок мюридов, на которых он имеет сильное влияние»197. По словам разговаривавших с магометанами, ишаны есть и в Казанской губернии, где особенно много мусульман. Мне самому лично приходилось видеть ишанов из ордена накшбандия и в г. Оренбурге. Их много рассеяно по оренбургским степям между башкирами и киргизами. В России дервишество не имеет такой формы своего существования, как в магометанских государствах. Если на Кавказе, где магометанский элемент преобладает над другими, он не мог получить своего законченного вида, то тем более в христианской державе, какова Россия. В последней ишаны живут отдельно друг от друга – по одному или по два почти во всяком магометанском селе; каждый из них имеет при себе одного или двух учеников, которые вместо «мюридов» у наших магометан называются «хальфя». Главный ишан преподает им свое учение, через них сносится с обыкновенными магометанами и одного из них перед своею смертью назначает обыкновенно себе в преемники.

Глава II

Характеристика учения дервишей

История дервишества достаточно показала, что как учение, так и устройство его сложились не вдруг, а постепенно. Было бы гораздо важнее в научном отношении исторически проследить постепенные наслоения в учении и устройстве дервишества и отметить, в каком виде находилось то и другое у известного ордена и что нового прибавлял каждый орден? Тогда и самое учение дервишей могло бы преподноситься пред нашим взором в более верном образе и лучше было бы понято. Но за невозможностью сделать это в настоящем сочинении приходится излагать дервишское учение в том виде, в каком оно, быть может, не существует ни у одного в частности, в отдельности, а является верным, отвлеченным образом учения всех вообще орденов. Изучавшие это явление говорят, – и в этом нельзя не согласиться с ними, – что суфизм, или дервишество, в своем законченном виде представляет собою институт или способ жизни, который только один и ведет к истине198, что, прежде чем оно приняло характер института, дервишество было простым теоретическим учением, без всякого практического осуществления199, что, наконец, оно пытается связать философию с религией200. Очевидно, по причине такого характера суфизма ни у одного из его даже окончательно организованных орденов нельзя найти настоящего систематически и научно развитого учения; у них есть только общие философские принципы, которые лежат в основе, проникают собою и вполне воплощаются, так сказать, в самом устройстве и жизни дервишских орденов. Говоря иначе, у дервишей по преимуществу развита практическая сторона их учения. Поэтому-то, чтобы верно и вполне понять суфийское учение, необходимо еще познакомиться с устройством и жизнью дервишских орденов; хотя, с другой стороны, надо заметить и то, что самое устройство и жизнь их могут быть вернее поняты лишь при знании суфийского учения. Но, как бы то ни было, все-таки в основе дервишества лежит известное философское учение, по которому собственно