- Ты прав.

- Что? - Опешивший Нейт опускает руки и поднимается на колени.

- Если я не вернусь, позаботься о ней. Больше мне некого просить. 

Девочки, предупреждаю сразу, следующая прода содержит историю Ани, и она очень тяжелая. Самым впечатлительным, во избежание потери нервных клеток, рекомендую пропустить.

Нейт рассеянно кивает головой, а Артём уже поднимается с земли, подавая ему руку. Я останавливаю взмахом ладони Вадима, и снова поворачиваюсь в сторону мужчин.

  - Только пока я ещё жив, и о Полине позабочусь сам. - Говорит в тот момент, когда их ладони соприкасаются, и резко поднимает Нейта, дёргая на себя. Говорит ему что-то ещё, но уже совсем тихо, так, что я просто физически не могу это услышать. Резко разворачивается, и даже не удивляется, обнаружив меня наблюдающей за ними.  

- Пора взлетать. - Обнимает меня за плечи, и, не обращая внимания на собравшихся, тянет к самолёту. Я оглядываюсь на Нейта. На его пронзительный, болезненный взгляд в нашу сторону. Хочу вырваться, вернуться к нему, но не могу. Это было бы предательством. А я теперь слишком хорошо знала его цену. И хоть всё это было лишь искусной игрой Артёма, я прочувствовала его целиком. Пропустила его через себя, от корней волос, до кончиков пальцев ног. Лишь возле трапа Артём отпускает меня и, оставив в компании Ани, подарив ей на прощание выразительный злобный взгляд, удаляется к оставшейся группе мужчин.

- Он просил присмотреть за тобой в офисе, но это же не значит, что я должна выполнять все его указания. - Улыбается девушка, и подмигнув мне, подталкивает в сторону трапа. - Пора рассаживаться. Скоро взлетаем.

Мы с Аней размещаемся на соседних сидениях, небольшого частного самолёта, и только через два ряда от нас, остальные начинают занимать места. Артём, Вадим, и Сергей Владимирович сразу проходят в конец самолёта, и продолжают переговариваться так тихо, что нам их уже не слышно. Последним поднимается Нейт, и занимает одинаково далёкое место, как от нас, так и от Артёма, даже не глядя в мою сторону. Ещё несколько минут, и самолёт начинает плавно двигаться, отправляя нас в место, о котором знают лишь Артём, и пилот. 

- Как себя чувствуешь? - Отвлекает меня голос Ани, и я старательно прислушиваюсь к себе.

- Хорошо. Спасибо. Как вы познакомились с Артёмом? - Задаю вопрос, понимая, что нужно отвлечься от собственных мыслей. В голове постоянно крутится диалог Артёма и Нейта, как заезженная пластинка. “Если я не венусь”. Нет, я не могу об этом думать. О чём угодно, только не об этом.

  - Это не самая лучшая история для разговора двух девочек. - Аня усмехается, а я вспоминаю историю нашего с ним знакомства, рассказ Сергея и Вадима. Разве с Артёмом бывает просто? Иногда у меня складывается ощущения, что он притягивает к себе искалеченные судьбами души. Или собирает их в коллекцию, присоединяя к своей. 

  - С ним не бывает других историй. Расскажи мне про настоящую Аню. Я хочу знать, насколько сильно ты меня обманула. - Я улыбаюсь, в подтверждение того, что не испытываю обиду к ней, а Аня на несколько минут погружается в молчание, словно вспоминает, откуда стоит начать. 

  - Мне было двадцать три, когда я вышла замуж. Знаешь, всё как в сказке. Я - успешная спортсменка, муж - подающий большие надежды журналист, романтика, любовь. Я занималась биатлоном, и увлекалась снайпингом. Не самое подходящее занятие для девушки, но мне нравилось. Я бы даже сказала, что спорт, это моя первая любовь. А потом я забеременела. Не сразу узнала, сборы как раз были, и я даже не заметила задержку. Когда поняла, со спортом конечно же завязала, и начала готовиться к счастливому материнству. Только вот его не было. - Аня снова замолчала, собираясь с мыслями, а я пожалела о своём вопросе.

  - Ты можешь ничего не говорить. Это не обязательно. - Погладила её по руке, но девушка отрицательно качнула головой.

  - Иногда нужно вспоминать. Так я немного отпускаю себя. Я родила ребёнка с диагнозом. Врачи сразу предложили отказаться от ребёнка инвалида, сообщив, что он не доживёт и до трёх лет. Незачем привыкать, если всё равно придётся хоронить. Я послала их к чёрту. Муж кричал, что это я виновата, что если бы следила за здоровьем, если бы не мой спорт, всё было бы нормально. А в один прекрасный день он просто ушёл. Вернулась с прогулки, а там ни его вещей, ни его самого. Даже записку не оставил. А потом начались годы борьбы. Я вернулась в спорт, ребёнка оставляла с няней, а все заработанные деньги тратила на врачей, медикаменты, няню. Когда ему исполнилось четыре, я думала, что рубеж пройден, и с ним всё будет хорошо. Лечение продолжалось, обходилось всё дороже, но кажется ему становилось легче. А когда Ванечке исполнилось шесть, я получила травму, и вылетела из спорта. Родители на тот момент уже покинули меня. Я поздний ребёнок, и в двадцать осталась сиротой. К мужу несколько раз обращалась за помощью, но он отказался. Сказал, что это мои проблемы и мой ребёнок. Да и на тот момент он уже был женат, и имел двух здоровых детей. Я совсем отчаялась. Ване снова становилось хуже, фонд собрал копейки, а врачи не хотели работать бесплатно. Тогда-то бывшая коллега по спорту и посоветовала мне обратиться в эскорт. Она сказала, что спать с клиентами не нужно, только сопровождение. Обманула. Первые несколько клиентов были нормальными. Уже потом поняла, что они были подставными, чтобы посадить меня на крючок. В ту ночь я сопровождала одного бизнесмена. На встрече должна была изображать юную любовницу, на зависть друзьям. А потом он повёл меня в номер, чтобы отдать деньги, сказал встать на колени, и заслужить. Я отказалась. Он избил меня, и изнасиловал. Я не помню, как это случилось, но в какой-то момент стало так мерзко и противно, что схватила первый попавшийся предмет с полки и разбила об его голову. Он умер сразу же. Дальше пришёл один из его друзей, спас меня, спрятал, и обставил убийство как кражу. Это был очень влиятельный человек, и ты его знала. Оболенский. Оказалось, он ещё во время встречи пробил мою личность, и мои успехи в стрельбе его слишком заинтересовали. Собственно, это он и потребовал в оплату за помощь. Когда ему понадобится стрелок, я на него работаю. Оболенский оплатил лечение моего сына и несколько лет не обращался. Но я знала, что компромат на меня у него, и мне уже никуда не деться. А самое страшное, что чтобы я не сделала, это не помогло. Ванечка умер, когда ему было девять. Мне хотелось умереть самой в тот день. И я бы села, мне уже всё равно было, не смог бы меня уже удержать Оболенский. Я только ждала, когда настанет тот день. А потом появился Артём. Тесть как-то по пьяни ему хвалился “своими” людьми, в списке которых была и я. Холл выкупил у него компромат, вернул мне и отпустил. А два месяца назад попросил присмотреть за тобой. Вот, собственно, и всё. Теперь перед тобой настоящая Аня. Прошу любить и жаловать. - Горько засмеялась девушка, и из глаз хлынули слёзы.

Я не мог оставаться в стороне от Полины. По несколько дней терпел, кусая локти, а потом доставал левую симку и новый телефон, чтобы позвонить очередному человеку, что сообщит о ней. Я знал всё, о каждом шаге, о проблемах и успехах. И я гордился своей малышкой. Я уверен был, что она со всем справится, но каждый её успех отзывался гордостью в сердце. Я ждал, что к ней придут люди Шамиля, и ожидание выматывало. Казалось, что мы стоим на одном месте, и совершенно не движемся. И я не мог двигаться дальше, пока не был уверен, что план выгорит, и её оставят в покое. Сколько бы мы с Элайзой не петляли, сколько бы не светились, нас не искали. Думаю, Каримов, итак, знал о каждом моём шаге, но я один ему нужен не был. Он готов был пролить не только мою кровь, но и человека, близкого мне, чтобы перед смертью я успел испытать всё, что почувствовал он, потеряв своего сына. И как бы не стиралось прошлое из моей памяти, тот день я запомнил навсегда. Каждую минуту, требовавшую моего выбора. У нас не было приказа делать чистку. Чем больше заключенных, тем больше это устраивало власти. Поэтому мы старались сохранить каждую жизнь, насколько это было возможно. Прочистили особняк, подобравшись к спальне Каримова, но на дороге встал его сын. Он был не один. Держал в заложниках девушку, молодую, беременную. Как позже я узнал, служанку, носившую его же ребёнка. Я видел кровь, тоненькой струйкой стекавшую с её шеи, в тот момент, когда нож входил глубже, вынуждая меня освободить путь Каримовым. Я орал через толстые дубовые двери, чтобы Шамиль вышел. Дом окружён, и даже если я и девушка сейчас ляжем, их всё равно не выпустят. Мне плевать было на обоих ублюдков, но её, я потерять не мог. Слишком живо стояли перед глазами картины прошлого, когда я сдирал простыни с окровавленного тела Айвар. Но её жизнь Каримовым была не нужна, а старая мразь была настолько труслива, что даже зная, чем рискует его сын, так и не вышел из комнаты. Девушку мне помог спасти Бес. Закинул в окно шашку, и мне хватило нескольких секунд видимости. Валид среагировал на звон стекла, ослабил руку, державшую нож, и упал на пол, с навсегда распахнутыми глазами и пулей во лбу. Девчонку ещё долго не могли оттащить от тела. Она билась в истерике, посылая проклятья. О том, что ей будут угрожать, как оказалось, они договорились заранее. Девочка верила, что нищую служанку сделают королевой. Позже, в больнице, она сделала аборт. Ведь королевой ей уже не стать, а без этого ребёнок не нужен. Когда Каримова уводили в машину, он остановился возле меня, глядя на лицо в маске, и сказал, что запомнил мои глаза. Когда-нибудь он заставит эти глаза извергать кровавые слёзы. А после восьми лет заключения, он сбежал из тюрьмы, и началась охота. На меня, и мою семью.