– Нет, конечно. Смотрю, ты весь вечер был паинькой и не отходил от жены.

Андрей обернулся на Лизу, которая танцевала с Виктором Остроумовым, и скроил забавную гримасу и прокомментировал:

– Иначе она на танцы идти не соглашалась. Хандрит чего-то женушка, модный курорт ей подавай.

– Понятно. Музыка заканчивается, поэтому вынуждена откланяться, – отвесила я приятелю шутливый поклон, – и ты тоже не задерживайся. Отправляйся вместе с женой прямо в коттедж.

– Будет сделано, мой генерал! – шутливо козырнул Андрей, и мы простились.

* * *

Место для засады я выбрала удобное, почти комфортабельное – покачивающийся на волнах катамаран, который был на ночь привязан цепями к пирсу. Он находился в густой тени, свет от фонарей в парке, как и от башни, стилизованной под старый маяк, сюда почти не добирался, но глаза быстро привыкли к темноте – мне были хорошо видны часть пирса, окно и дверь дайверского склада. Я застыла, полностью слившись со своим укрытием, и терпеливо ждала.

Ничего существенного не происходило. Шум дискотеки, который доносил сюда вечерний бриз, постепенно затихал. Гости начали разбредаться, кто ужинать, кто спать. Иногда до меня доносились голоса парочек, которые прогуливались по парку, особенно тех, кто проходил по дорожкам ближе к пирсу. Злоумышленник не торопился с появлением, но я была готова ждать хоть всю ночь.

В ожидании я размышляла, ведь времени на это было предостаточно. Идея испортить акваланг Андрея пришла преступнику в голову уже здесь, на острове. Эта догадка, пожалуй, верна. Он наблюдал, размышлял, видел, что Рогозин увлекся дайвингом, особенно в последние дни. Соблазн выдать трагедию за несчастный случай или ошибку инструктора был велик. Вот почему, кстати, я не подозреваю Максима – ему не было резона портить акваланг, подозрение сразу пало бы на него. Так что если бы он задумал убрать Рогозина, ему пришлось бы придумать что-то другое, с подводным плаванием никак не связанное, чтобы отвести от себя подозрения.

Подозревать Юру мне тоже очень не хотелось. Он был славным мальчишкой и вызывал симпатию. Если верить словам Максима, Юра влюбился в меня и считал Андрея счастливым соперником. Но из-за этого не убивают, это слишком нелепо. Для человека с нормальной, без отклонений, психикой убийство это крайняя мера, акт отчаяния, когда все остальные способы решения проблемы испробованы и не помогли. Для этого нужна решимость, а мальчик робел, даже заговорить со мной стеснялся. Что-то не стыкуется. И если хорошенько проверить факты, выяснится, что Юра просто интересовался дайвингом и расспрашивал Максима, чтобы все хорошо знать и уметь.

Наш злоумышленник просто знал, как испортить аппарат. На острове он, видимо, отдыхает, ничем не выдавая своих познаний в подводном плавании. Или он сотрудник и выполняет работу, никак с морем не связанную, поэтому его осведомленность осталась незамеченной.

В пользу невиновности Юры говорила еще одна деталь, вернее, даже две. Мы знаем, что Андрея, вероятно, пытались отравить. Значит, у преступника была возможность пробраться в комнату Галины, и он знал, что у девушки с Андреем роман. В этом случае ревность Юры как мотив отпадала – что бы паренек ни думал обо мне, глупо ревновать к Рогозину, если у того есть жена и любовница. И потом, мы с Юрой познакомились здесь, на острове, и то далеко не сразу. Не думаю, что здесь можно как-нибудь достать цианид, то есть настоящий преступник привез его с собой – отсюда следует, что он заранее планировал покушение.

В любом случае мы вернулись с морской прогулки как ни в чем не бывало, и сегодня вечером все любопытные или заинтересованные могли видеть Андрея живым и здоровым. Он танцевал с женой, отпускал комплименты, шутил с другими дамами. Преступника это должно было озадачить и навести на мысль о проверке его акваланга – достаточно ли он испорчен. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

За такими размышлениями прошло довольно много времени. Еще почти полная луна поднялась высоко в небе, среди деревьев больше не разносились голоса прогуливающихся гостей. Остров погрузился в тишину, которую нарушали только шелест волн и стрекот цикад в кустах парка. Я медленно пошевелилась, чтобы размять затекшие ноги. Пожалуй, пора сменить место дислокации, а то на удобном сиденье и задремать можно. Не хватало еще пропустить все самое интересное.

Только я собралась встать, как послышался легкий звук шагов со стороны жилого комплекса, потом шаги сделались четче. Кто-то определенно двигался сюда, в сторону пирса. Я снова замерла в ожидании и напрягла зрение. По очертаниям фигуры было видно, что идет довольно высокий мужчина и совершенно не скрывается. Когда он подошел ближе, я признала в нем Юру. «Неужели все-таки он, – пронеслась мысль, – быть этого не может».

«Дорогая Евгения, – ехидничал внутренний голос, – грош цена твоим рассуждениям и логическим выводам. Похоже, попытки совершенствоваться, изучать психологию и все такое были бесполезны, и твоим вечным уделом будет бегать с пушкой, метать ножи и сюрикены, задерживать и проводить допросы. Да, не забудь: еще ты диверсант хороший. Если надо что-то взорвать или кого-то устранить, это к тебе. А размышления, логические построения и составление портретов подозреваемых явно не твоя специализация».

Я посоветовала внутреннему голосу заткнуться и сосредоточилась на наблюдении. Сначала я решила, что Юра попытается проникнуть на склад оборудования, и уже прикидывала, как он это сделает – подберет ключи к замку двери или взломает окно. Хотя проделать такое аккуратно и не оставляя следов было бы сложно. И вообще, неожиданно пришла в голову мысль, непонятно, как юноша, почти ребенок, сумел провернуть подобное? Я увлеклась выяснением наличия специальных знаний, но ведь это еще не все. Недостаточно просто знать, как испортить оборудование для дайвинга, злоумышленнику нужно было незамеченным проникнуть на склад, испортить комплект и покинуть склад, не оставив следов. Ведь утром ни Максим, ни мы с Андреем ничего не заподозрили. Как хотите, но такое под силу только человеку с навыками профессионального взломщика или с полным комплектом ключей. У Юры по определению не могло быть ни того ни другого.

Тем временем он медленно прошел по пирсу, потом уселся на него, свесив ноги, чуть в стороне от склада и примерно в полуметре от меня. Юра глядел в темную воду и вздыхал так горько, что мог разжалобить даже прибрежные камни.

«С духом он собирается, что ли? – озадачилась я. – Или, может быть, ожидает подельника?»

Но время шло, а ничего не происходило, никто не появлялся. Юноша сидел почти неподвижно, только редкие вздохи указывали, что он еще не уснул или не превратился в каменное изваяние.

Ситуация создалась довольно странная. Если допустить мысль, что Юра преступник, то почему ничего не делает, а только сидит и вздыхает. Если же парень здесь случайно, он мне срывает операцию, потому что может спугнуть настоящего преступника, если тот появится, конечно. Ибо короткая летняя ночь неумолимо близилась к концу, близился рассвет.

В этот момент Юра в очередной раз вздохнул и, опираясь руками на пирс, решительно подался вперед.