Мне надоело играть с ним в игры. Конечно, будь мы поставлены в другие условия и не довлей надо мной метка, я бы, может, и повеселилась, торгуясь. Но ни сил, ни настроения продолжать бесполезный спор не было.

Экипаж остановился. Кучер шустро спрыгнул с козел, а при распахнутой дверце ни один уважающий свои секреты человек не стал бы откровенничать.

– Прошу.

Мужчина первый сошел на землю и подал мне руку. Я не стала отказываться.

* * *

В доме царили тишина и темнота. Лишь в коридоре, освещенном парочкой угасавших свечей, еще можно было разглядеть обстановку. Дорогая, но довольно старая обивка стен, начищенный паркет, скрипучий в некоторых местах, прикрытые двери, из-под которых нет-нет, да и пробивался лучик света. Чужеродного, холодного, сияющего света духа-охранника, патрулировавшего дом. Старый дом, древний, с историей.

Передо мной вежливо распахнули дверь и замерли, ожидая, пока я сделаю первый шаг. Но заходить куда-либо вперед хозяина было дурной приметой, порой несовместимой с жизнью. Никто ведь не знает, что его ждет там, за поворотом. Вдруг, стоит мне порог переступить, на голову таз холодной воды выльется? Неприятно, но простудой удастся отделаться. Но если вместо таза окажется проклятие Туманного Острова или Огненный шторм? Впрочем, последний едва ли: помещение маленькое, пожароопасных вещей хватает… Вот была бы это казна, там точно без Шторма не обошлось бы.

– Полагаю, я должен войти первым, – правильно понял мое промедление герцог и переступил порог. Впрочем, это мало о чем свидетельствовало: на хозяина такие чары никогда не срабатывали. Так что если герцог о чем мне и сообщил своим поступком, так это о том, что упрекнуть его в невнимательности не выйдет.

Вздохнув, я заверила себя, что от мертвой обгоревшей меня будет мало проку, а потому герцог должен воздержаться от порчи моей казенной шкурки. Шаг – тишина и покровительственный смешок из уст спутника убедили меня в отсутствии случайных ловушек.

– Присаживайтесь. – Мне указали на мягкое кресло, в которое я не без удовольствия забралась, разулась и поджала под себя ноги, после чего сползла ниже и закрыла глаза. Теперь можно и поспать… – Майя, – позвал меня его светлость, – если желаете отдохнуть, мы можем побеседовать и в другом месте.

– В каком же? – Лениво открыла один глаз и предупредила: – У меня разряд по дрессировке крыс. Так что и там высплюсь.

– Не сомневаюсь, – без тени иронии согласился мужчина. – Но я имел в виду постель.

– Уж не вашу ли? – усмехнулась я.

– Если пожелаете составить компанию, – в тон мне ответил герцог. – Проводить?

– Как-нибудь обойдусь, – открестилась я от перспективы. – Вы хотели поговорить о чем-то, – напомнила и добавила: – Не предназначенном для слуг.

– Верно, но полагаю, это лишено смысла. Возвращать мою бывшую собственность вы не намерены, а мне нечего предложить вам столь же ценного.

– Ваша потеря настолько ценна? – заинтересовалась я давним приобретением. Оценщику я медальон не показывала: что-то внутри противилось необходимости передавать артефакт в чужие руки. Даже Райд не знал о моем трофее. Большой, красивый, с вязью древних, незнакомых мне рун, он оставался теплым независимо от погоды и температуры моих рук, согревая теплящейся внутри магией. Доброй даже ко мне, не хозяйке этой вещицы. При одной мысли о расставании с амулетом становилось горько во рту, а пальцы непроизвольно сжимались. По-хорошему, это было лучшим сигналом избавиться от вещицы, пока не случилось чего-то непоправимого. Не зря о родовых артефактах ходили неприятные слухи, но тогда возникал вопрос: отчего магия амулета приняла меня?

– Для меня – определенно да, для скупщика краденного – не слишком, – расставил акценты герцог. – Ваше удивление я склонен принять за подтверждение моей теории. Медальон взяли вы.

– Ничего не знаю, ничего не видела, по злачным местам не ходила, – заверила я мужчину, сетуя на себя. Чего стоило промолчать? Хотя помогло бы мне это молчание? И так ясно: если предмет за год не всплыл на черном рынке, значит, его для себя оставили, в коллекцию, так сказать, взяли. Трофейную.

– Разумеется, – усмехнулся собеседник. Он не выглядел расстроенным или раздосадованным. Напротив, на лице герцога поселилась улыбка. Словно он получил не очередной отказ, а напротив – желаемое, будто сам факт присутствия его медальона у постороннего вызывал у него чувство глубокого удовлетворения. И это было странно.

Я бросила быстрый взгляд на собеседника и не могла не отметить, как хорошо он смотрелся в своем кресле. Роскошно. Отрицать красоту герцога Шарнес не смог бы даже самый упертый скептик, а уж кресло, которое он занял…

Новое, но не из тех, что сейчас заполонили мебельные лавки, с отделкой под полевые цветочки, а добротное, с бежевой обивкой, широкими и мягкими подлокотниками и… Я бы себе определенно поставила, если бы знала, где такое раздобыть. Можно даже вместе с мужчиной…

На последней мысли я почувствовала, как щеки заливает краска, и тряхнула головой, отгоняя всяческие соблазнительные непотребства, коим не пристало приходить в головы добропорядочных девиц. В конце концов, действительно не «туфелька», чтобы ради мужчины забывать о работе. Мамари, твои проделки?

– Полагаю, мой ответ вам был известен заранее, – хмыкнула я, беря себя в руки. – Так зачем же вы затребовали встречи наедине? И чего вам это стоило?

О, этот вопрос меня действительно волновал: хотелось уточнить, сколько нынче ночь со мной стоит. Раньше заказчик тратился неплохо, но сейчас, когда мне денег за услуги не полагалось… Звучит, конечно, кому скажи – неправильно поймут.

– Пусть это останется между мной и вашим непосредственным начальником, – ушел от ответа его светлость. – Но если вас это утешит, весьма дорого. Дайрин никогда не упускает своего, а я желал увидеть вас вновь.

– Только и всего? Тогда не следовало тратиться. Волей нашего великого и беспощадного каждый будний день я отбываю трудовую повинность в Таринской Школе. Полагаю, это не продлится долго, поэтому спешите, аттракцион подходит к концу, – голосом заправской зазывалы отрекомендовала я.

– Уже спланировали побег? – понятливо осведомился герцог. Отчего-то его компания была мне приятна. Особенно когда собеседник улыбался, прикрыв глаза и словно бы наслаждаясь моментом.

– Примерно, – заговорщицки подмигнула я. – Меня оттуда сами спобежат. Весь преподавательский состав. Коллективно. Особенно будет усердствовать любовница графа.

– Моника? – нахмурившись, вспомнил герцог.

– Вы знакомы? И как вы догадались, что речь идет именно о ней?

– Видел однажды. А Дайрин упоминал о некоем конфликте между вами. Поделитесь?

– Это неэтично! – патетично заявила я и шепотом добавила, желая хоть как-то себе настроение повысить: – На первом занятии по изобразительному искусству…

Как-то незаметно, ибо мне было приятно рассказывать о своей «любви» к начальству, прошел первый час нашей милой беседы. Его светлость оказался на редкость приятным собеседником: не мычал, не ворчал, не задавал ненужных вопросов – тихо и мирно сидел в своем кресле и слушал, как я на разные лады костерю Дайрина, Маджери и всю тайную канцелярию в целом.