Затем Бек указал на ходящие в народе слухи о войне. По этим слухам можно легко понять, что народ в основной своей массе не хочет войны, что он не просто с ужасом смотрит вперед, так как подозревает, что дело не ограничится Чехией, но он также и не понимает смысла и цели этой войны. Кажется, что и сухопутные войска также охвачены подобными настроениями и стараются подавить их, но долго сопротивляться они не смогут.

«Народ и армия, которая сегодня вновь является народной армией, возлагают ответственность на военных лидеров за то, что в военном плане не будет предпринято ничего, что имеет большие перспективы на успех. И армия, и народ уже сегодня инстинктивно чувствуют, что подобных перспектив нет. Но тем самым военный вопрос Германия – Чехословакия уже сегодня стал вопросом доверия народа и армии к руководителям армии. Эти люди должны прекрасно сознавать, что недостаток доверия сразу повредит любым военным перспективам на успех. Это может привести к гораздо более плохим последствиям как в начале войны, если не все тотчас пойдет по плану, так и при определенных обстоятельствах даже до начала войны».

Свой взгляд на меры, предусмотренные Верховным командованием вермахта на случай войны, Бек выразил следующим образом:

«1. Не существует перспективы в ближайшее время разгромить Чехословакию путем военного воздействия, не вызвав ответной реакции Франции и Англии. Шанс напасть на Чехословакию или встретить ее практически не готовой сегодня еще менее вероятен, чем полтора месяца назад. И нужно учитывать, что подобное положение вещей пока не изменится.

Ускоренно подготовленные по требованию Верховного командования части сухопутных войск, которые должны пересечь границу вместе с вторжением люфтваффе, не шокируют противника, а наткнутся на оборону. Какую помощь попытается оказать Верховное командование сухопутных войск, ведь расходящиеся интересы сухопутных войск и люфтваффе не позволяют прийти к общему знаменателю?

Как и прежде, кажется невозможным в первые два-три дня создать такую обстановку, которая продемонстрирует жаждущим интервенции государствам-противникам всю бесперспективность чешского военного положения. Но гораздо больше нужно обратить внимание на то, что хотя Чехия и является главнейшим поводом для вступления в войну Франции и Англии, но в тот момент, когда обе державы вступят в войну, речь уже будет идти не об интервенции в интересах Чехии, а о войне с Германией не на жизнь, а на смерть.

2. Сегодня кажется гораздо более сомнительным, чем полтора месяца назад, скорое вступление в борьбу Венгрии против Чехии или вообще ее вступление в борьбу. Также никоим образом нет необходимости для Польши вмешиваться в конфликт с Чехословакией, поддерживая Германию. Чехия даже может этого добиться путем добровольных уступок Польше при условии последующего окончательного урегулирования. В любом случае вполне уместно не рассматривать Польшу, если она займет чешскую территорию, как надежный фактор в нашей силовой игре. Также и в случае с Венгрией подобная позиция была бы вполне возможна.

3. Во время объявления войны Франции Италия будет не в состоянии отговорить Францию от вмешательства в пользу Чехии.

4. Выполнение представленной оборонительной задачи не обеспечит достаточное тыловое прикрытие, так как для ведения оборонительного сражения требуется некоторый минимум сил, которого нет в наличии. Ввиду военно-политического положения сухопутные войска не могут при развертывании войск Юг – Восток принимать участие и в операции на Западе. В конце концов, «минимум люфтваффе в оборонительных силах на западе» должен быть на высоте, чтобы легко не сдать Западный фронт сухопутных войск французским превосходящим силам в воздухе.

5. Если Германия будет втянута в войну на много фронтов, то Данцигская область может дать новый импульс польской алчности. С этой точки зрения также нужно расценивать возможность оттягивания сил из Восточной Пруссии.

6. Влияние задуманной пропагандистской войны не должно сравниться с силой военных факторов».

Меморандум Бека заканчивался еще никогда столь резко не высказываемым требованием Верховному главнокомандующему вермахта, то есть Гитлеру, приостановить военные приготовления, которые он приказал провести:

«По причине представленных выше объяснений я считаю себя в настоящее время обязанным – сознавая значение подобного шага, но учитывая огромную ответственность, возложенную на меня в связи с данными мне по службе указаниями по подготовке и развязыванию войны, – высказать настоятельную просьбу и побудить Верховного главнокомандующего вермахта приостановить военные приготовления, которые он приказал провести, и отложить решение чешского вопроса насильственным методом до того времени, пока существенно не изменятся необходимые для этого предпосылки. В настоящее время я их считаю бесперспективными. И эту точку зрения разделяют все подчиненные мне оберквартирмейстеры и руководители отделов Генерального штаба, которые в служебном порядке занимаются вопросами подготовки и осуществления войны против Чехословакии.

Мне кажется необходимым как можно скорее, принимая во внимание вскоре ожидаемые события, личновыслушать командиров корпусов о духе, настроениях и внутренней твердости войск и не терять с ними связи. Серьезность ожидаемых изменений требует длительного тесного контакта руководителей между собой, если возможно сохранить обоюдные отношения доверия.

В конце концов, нужно, по возможности, скорее информировать главнокомандующих и командиров корпусов о замыслах предстоящей войны, сообщить им еще раз обстоятельно, в устной форме, задачи, которые предполагается на них возложить, и обсудить с ними те предложения по осуществлению планов, которые они сделают. При этом также необходимо выслушать протесты.

Также подобного рода дискуссия главнокомандующего сухопутными войсками со всеми вышеназванными господами необходима для того, чтобы выяснить все вопросы перед намечающимся фюрером обсуждением ситуации с командирами корпусов и суметь представить ему ясное единое мнение.

Также я побуждаю к тому, чтобы главнокомандующий сухопутными войсками попытался выработать единую точку зрения обо всем круге вопросов с главнокомандующими другими частями вермахта».

Однако Бек не довольствовался письменным докладом. Он хотел знать, может ли он его опубликовать, как, очевидно, и все свои меморандумы, составленные с начала мая. «Нам нужны офицеры, – сказал он в своей речи к стодвадцатипятилетию военной академии, – чей характер и нервы достаточно сильны, чтобы сделать то, что диктует им рассудок». Автору[24], который в те дни сумел заглянуть во внутренний мир Бека, хорошо запомнилась его непоколебимая решительность. Нужно было срочно действовать. В тот же самый день, 16 июля, в устном докладе Бек еще раз настойчиво указал главнокомандующему сухопутными войсками на серьезность положения и изложил те меры, которые он считал эффективными на случай, если Гитлер будет настаивать на своей точке зрения. Его меры сводились к общему шагу всех руководителей вермахта, чтобы убедить фюрера приостановить приготовления к войне. В случае же, если он не уступит, все они должны решительно покинуть свои посты.